Опальная бывшая Тёмного наместника - Эмили Гунн
И я бы могла списать всё на магнетизм василисковой магии или впрыскивание возбуждающего яда, но меня никто не кусал. И нет, я корю себя не за слабохарактерность и потакание природе.
Просто я и в самом деле оказалась наивной. Дала в какой-то момент слабину и разрешила себе влюбиться.
Это произошло незаметно. Исподтишка прокралось в моё сердце. В первые дни мы с Василиском подолгу упражнялись в острословии. Я полагала, что иду по намеченному пути и успешно ворочу нос. А он… Видимо, он просто поставил целью сломить моё сопротивление и сделать еще одну зарубку на древе покоренных дев. Не знаю, в какую минуту мои намерения отвратить от себя жениха превратились в желание что-то доказать самодовольному вельможе. А в какую – его колкая ирония начала казаться мне отменным чувством юмора.
Может, тогда, когда мы, распаленные жаркой дискуссией, впервые поцеловались, поддавшись необузданному порыву. Или тогда, когда у нас случился тихий, проникновенный разговор по душам?..
- Зачем тебе этот брак? – удрученно подняла я к нему лицо, когда Василиск нашел меня на берегу крошечного ручейка, прокладывающего себе извилистую дорожку по владениям Платиновых.
- Ты была обещана мне с рождения, - криво улыбнулся он, сев рядом и вытянув свои длинные, крепкие ноги в черной коже брюк.
- И что? Боишься обидеть меня отказом? – усмехнулась я, вглядываясь в загадочные отблески опаловых глаз. Они таили что-то непроницаемое для меня. Лукавое заигрывание тонко переплеталось в них с сокровенной печалью и с чем-то неуловимым, ускользающим от моего понимания.
- Уж, поверь, если бы мне был знаком страх, то боялся бы я обидеть не тебя, а Святое Древо, под которым давал ту клятву, - стала его улыбка еще более натянутой и мрачной.
- То есть жениться ты собрался не из-за риска навлечь на себя немилость этого вашего Древа? – ухватилась я за открывшуюся новость.
Странно. Никто из родичей Асины не говорил мне про то, что Василиск и моя смотавшаяся предшественница были связаны какой-то деревянной клятвой. Интересно, почему? Думали, что всё и так уже решено, и эта информация несущественна? Или, наоборот, в этом что-то кроется?..
- Ты даже не представляешь, чья немилость в моей империи страшнее всяких божественных демиургов! – скользнула тень по четко очерченным линиям его мужественного лица. – Сейчас я здесь, чтобы довести нас обоих до этой свадьбы. И я это сделаю, Платиновая. Как бы ты ни артачилась.
- Значат ли твои слова, что это не твой выбор, а чей-то приказ? – зашлось моё сердце, нащупав шанс договориться.
Неужели мы с ним в равных условиях? Тунлисса заставляют совершить брачный ритуал. Так же, как и меня! Может, сообща мы смогли бы найти выход? Избежать неминуемого?.. Однако от его признания во рту разливалась странная горечь, источник которой я не разрешала себе определить.
- Каким же богам я должна молиться, чтобы они позволили нам и дальше наслаждаться холостяцкой независимостью? – осторожно поинтересовалась я, облизнув пересохшие губы.
Давай же! Скажи, что происходит. Мы непременно разберемся с этим, не калеча наши жизни.
Но взгляд Василиска внезапно стал другим. Жарким. Пробивающим оборону. Он мазнул им по моим увлажнившимся губам, и я заметила, как расширились черные зрачки, затопив и без того темную радужку.
Тунлисс подался вперед, и я задержала дыхание. Пульс участился, пустив по сосудам расплавленную лаву, будто мгновенно заменившую кровь.
- Ты, правда, этого хочешь? – вкрадчиво спросил Василиск в нескольких сантиметрах от моего горящего огнем лица. – Так мечтаешь сохранить свободу… Что она для тебя?
«Что с ним? – метнулись мои застигнутые врасплох мысли. – Его так легко соблазнить избитым женским приемом? Который я вообще применять не собиралась. Или это проверка?»
- Я уже ответила. Независимость. Не хочу быть женой, запертой в четырех стенах. Мы же не любим друг друга, - почему-то последнее непросто было выдавить из себя. Будто я пыталась внушить эту правду самой себе. – На меня давит отец. У тебя свои причины. Так почему бы нам не дать им отпор вместе?
- Вместе, - выдохнул он, обдав меня обжигающим дыханием. – Что ж. Попробовать можно, - провел он губами по моей раскаленной от ожидания коже, избегая самих губ. Щеки. Уголок рта… и холод. Пустота, оставленная им после себя. – Уверена, что не пожалеешь потом? – отстранился Василиск, пронзив меня чернотой глаз.
- Уверена, - сипло ответила, сбрасывая с себя морок томления, сковавшего тело.
- Пусть так, - провел он пальцами по моей щеке, вновь всколыхнув стайку непрошенных мурашек. И это движение отчего-то показалось мне прощальным. Хотя в действительности стало началом наших нежданных отношений, которым я сегодняшним соглашением пыталась поставить конец. Какой-то сонм абсурдов!
Василиск поднялся, но, прежде чем уйти, шепнул еле различимо:
- Моё имя Амтомас. Запомни его, Асс-сс-сина, - окутало меня мягким шипением. – И никому не говори. Ни-ког-да…
Тунлисс ушел. А я осталась разбирать всплеск нахлынувших эмоций в тихом журчании ручейка и бессвязных предположений.
«Он назвал мне своё имя. ИМЯ!» – стучало в висках.
А ведь оно священно для так называемых «детей Солнца».
Народы Двуликих, что поклоняются Огненному Светилу, считают, что знание имени дает некую власть над его хозяином. Они называют своё имя лишь самым близким и дорогим сердцу. Или могут расплатиться так за доброту либо за бесконечно важную услугу. Не меньшую, чем спасение жизни или чести. Назвать ложное имя величайший грех. И никто из Василисков или Эльфов не пойдет на такой обман, - кажется так было написано в книге о Василисках, которую достал для меня Пабла.
Он как-то ляпнул, что готов на всё, чтобы порадовать меня. И я, воспользовавшись его опрометчивым обещанием, вытребовала книги по миру Вервольфов и их соседей.
Там было написано, что из всех Солнечных рас только Драконы равнодушно относятся к произношению имён.
Итак, что это только что было?? Мне дали в руки козырь, о котором я не просила. Причем неизвестно за что! Просто подарили.
Глава 4.
- Вот же мерзавец! –
