Графиня сваха. Путь к моему сердцу - Мари Мали
— Ваше сиятельство! — склонил передо мной голову пожилой доктор. Его помощник просто молча кивнул.
— Добро пожаловать, мистер Торсон, — я его помнила, к барону он приходил частенько, а вот сама графиня к нему не обращалась. У старушки был свой лечащий врач, который совсем недавно переехал в другой город.
— Позвольте вас осмотреть и задать несколько вопросов, а уж по окончании осмотра, мистер Вардон, — он кивнул на помощника. — Выдаст вам все необходимые документы, которые требуют ваши родственницы.
Мы прошли в мою комнату, что стала намного чище, после выдачи моих распоряжений, но, конечно, еще было над чем работать. Я села в кресло, а доктор рядом на стул. Мои падчерицы прошмыгнули за нами, вероятно решив проконтролировать процесс, после которого меня определят в дурку и, наверное, уже потирали ручки.
К моему огромному удивлению, доктор не использовал фонендоскоп или что-то подобное, уж по крайней мере, в начале осмотра послушать сердце и легкие — это святое. Мистер Торсон начал делать вокруг меня странные манипуляции, водил руками как Кашпировский, фокусировал взгляд, прищуривался, шептал странные слова себе под нос и вел себя, по моему личному мнению, очень странно. Окружающие никак на это не реагировали и как будто не были ни капли не удивлены происходящему. Да уж, это не мне проверка на разумность требуется, тут вон какой цирк с конями, любой якутский шаман позавидует, доктору только бубна в руки не хватало, настолько лихо он вокруг меня выплясывал.
Наконец он успокоился и сел, продолжая на меня смотреть: — Как вас зовут уважаемая?
Я так понимаю тестирование на разум началось: — Беллинда Пентон, в девичестве Блэр, — отчеканила я. Хвала дедулям, что дали мне воспоминания старушенции, пусть и не в полном объеме, а то бы я сейчас посыпалась, как соль из солонки, и прямиком в желтый дом.
Помощник что-то увлеченно записывал, похоже сертификат тут заполняют прям на ходу.
— Ваше сиятельство, сколько вам полных лет и когда вы родились?
— Родилась восьмого марта тысяча восемьсот пятнадцатого года и сейчас мне соответственно семьдесят лет. На дворе одна тысяча восемьсот восемьдесят пятый год, — заодно уточнила я, чтобы уже не оставалось сомнений, что я человек подвида «старушка из ума, пока не выжившая».
— Хм, интересно-интересно, а как вы объясните перемену вашего характера после смерти мужа. Вот, дочери барона послали мне записку, в которой говорится о том, что вы с самого утра занимаетесь слугами, тогда как раньше, вы даже за версту к ним не подходили. И к тому же странно изъясняетесь, совсем не так, как раньше. Они мне описали резкую смену направленности интересов и полную непохожесть на миледи Беллинду, жившую в этом доме еще вчера. Данные перемены они связывают с тем, что вы помрачились разумом и нуждаетесь в принудительном лечении.
Вот негодяйки, я всего полдня как занялась хозяйством, да еще можно сказать к делам даже не приблизилась, так чисто шуганула всех по местам, а они уже за мной проследили. Надо взять себе на заметку, всех слуг проверить на вшивость, оставить только верных лично мне.
— Дорогой доктор, я связываю свои перемены с большим стрессом после ухода мужа, он был моей основой, моей второй половиной, — тут я для пущей убедительности промокнула глаза платочком и швыркнула носом. — А теперь я осознала, что все держится только на моих хрупких плечах, а вы ведь знаете я немолода, мне нужно чем-то заниматься, чтобы заглушить боль потери. Тут, вспомнив о Мишке, о том, что я тут совершенно одна и беззащитна перед обстоятельствами, совершенно натурально пустила слезу.
— Ну что вы, моя хорошая, полно-полно, успокойтесь. Барон теперь в лучшем мире, да успокоит господь его душу. Миледи, а как давно в вас проснулась искра? Я вижу очень маленькую искорку, что свидетельствует о недавном ее зарождении.
Видя в моих глазах полное непонимание, о чем меня спрашивают, доктор развел руками. А моя память как нарочно не подсовывала никаких подсказок на эту тему, о чем он вообще?
— Я понял, этот стресс от болезни мужа, а потом и его смерти, вызвал появление искры, хотя в вашем возрасте такого быть просто не должно и возможно искра дала вам омоложение организма, все органы работают как часы, хотя вам столько лет. Если бы я не видел вас, я бы подумал, что это организм молодой леди, мое сканирование не может быть ошибочным, это уж точно.
Расспрашивать подробности про искру, я не стала, решив, что найду сама информацию, задавать вопросы доктору показалось мне опасным.
— И последний вопрос, миледи! Как бы вы ответили на такой вопрос? Что бывает один раз в минуте, два раза в моменте, и никогда в тысяче лет?
Ну докторишка дает, это еще он передачу «Что, где когда?» не видел. А на такие вопросы у нас первоклашки отвечают. Ида с Фридой довольно переглянулись, считая, что полоумная бабка не ответит на такой «сложный» вопрос.
— Хм, дайте подумать, — изобразила я мыслительный процесс, а после спокойно озвучила. — Буква М. Доктор, а можно я вас спрошу, только один простой вопрос?
Он развел руками, давая понять, что пожалуйста, на здоровье.
— Что можно наполнить пустыми руками?
Тут и помощник поднял свои глаза от бумаг, переглянулся с доктором. «Дочурки» вообще вяли на глазах, их план не пожелал срабатывать, все летело в тартарары.
— Миледи, я затрудняюсь ответить, не слышал такой загадки, просветите же нас скорее.
— Ответ прост, как дважды два — это перчатки!
Доктор обратился к помощнику: — Мистер Вардон, я так понимаю, здесь с умом, как раз все в порядке. Выпишите сертификат и не будем отвлекать почтенную даму от ее важных дел. Оформив сертификат, помощник незамедлительно отдал его мне и откланявшись оба удалились, пожелав мне удачи во всех делах.
Этот раунд я выиграла и постукивая плотным картоном документа по руке, я мрачно смотрела на своих падчериц, прикидывая, как на них отыграться за своеобразное унижение, в виде необходимости доказывать свою нормальность. А может лучше их как-то приручить, вдруг в хозяйстве пригодятся. Вон какие кобылы выросли, с умом только беда, но это дело наживное.
5. Дела семейные и не только
— Девоньки мои разлюбезные, а расскажите мне, красавицы мои, когда я это вам так насолила, что вы решили мне гадости делать. Вроде я вас не обижала никогда и ваших прав не ущемляла, — начала я натиск на своих «дочурок».
— Миледи Линда, да вы правы, ущемления
