Академия СиЛ. Покорение стихий - Сантлоуфер
— Знаешь, поговорив с тобой, я понял, что мы можем стать друг другу полезнее, чем я думал: мне нужно в библиотеку Академии, а тебе — поступить. Из нас вышли бы хорошие партнёры, — подчеркнул Око.
— Да, только у меня вряд ли получится пройти отбор, — поникла я. — Мне кажется, я переоценила свои возможности.
— Да, брось ты, — паук, взобравшись на моё плечо, легонько похлопал меня лапкой. — Третий подкласс почти всегда поступает. Твоему щиту можно только позавидовать, я уже второй час ковыряюсь в нём, а сломать так и не смог.
— Но его ставила не я! Я вообще не умею этого делать, — от обиды я шмыгнула носом, осознав, что даже не почувствовала вмешательства мага, а, как дурочка, развесила уши и внимала паучьим историям.
— Ничего, чистые стихийники тоже иногда проходят, — рассуждал артефактник, — реже менталистов, конечно, но если тебе подчиняются все четыре стихии или у тебя есть максимальный потенциал хотя бы в одной…
— Я не стихийник! — выпалила я, а глаза предательски брызнули слезами. — Точнее, я не знаю, кто я. Мои родители погибли, а растила меня неродная тётка, которая и поставила мне этот щит. О прошлом она не рассказывала и мне велела не вспоминать. Использовать стихийную магию вне Академии она мне строго-настрого запретила, поэтому, кроме бытовой, я ничем и не владею. Как в Академию поступить с такими силами, мне никто не объяснил…
— Хм… — задумался артефактник и будто нарочно не заметил мои слёзы. — А имя своё ты хоть знаешь?
— Софи звала меня Ми́ра.
— Хорошо, Мира, поспи немного. Завтра у нас будет трудный день, — закончил наш разговор Око.
Я пару раз всхлипнула, но, не услышав от паука больше ни слова, свернулась калачиком на пыльном полу, положила сумку под голову и уснула.
Глава 3
Я резко проснулась от сильного чувства голода: живот скрутило так, словно я не ела вечность. На улице ещё не расцвело, а дождь всё так же глухо стучал по крыше. Паучок нервно метался по моей ноге, а в доме стало шумно.
— Что происходит? — спросила я.
— Они тебя учуяли, — встревоженно прошептал Око, намекая на семейство троллей.
— Но как? — удивилась я. — Ведь всё было под контролем. Ты столько лет оставался незамеченным, а я здесь первую ночь.
— Да, только я не учёл, что ты их любимое блюдо, а я человеком даже не пахну! — огрызнулся паук.
Слова Око пугали, но разумная паника сдалась растущему во мне животному голоду. В голове промелькнула мысль спуститься и стащить пирожок, запримеченный мной ещё на входе. Я медленно поднялась и устремилась в сторону двери.
— Ай! — меня снова укусил паук за ту же ногу: мог бы и за правую цапнуть для равновесия.
— Не смей об этом думать! — прошипел он. — Ты забыла, что всего этого не существует? Это дурман троллей — просто мираж!
Я вернулась в угол, пытаясь усмирить голод, но, видимо, зверский аппетит возбудил не морок: я действительно давно не ела.
— Око, я хотела лишь взять из шкафа у лестницы что-то съестное, — начала оправдываться я. — Никто бы не заметил.
— И чем ты предпочитаешь полакомиться у людоедов: хлебнуть зубной настойки или погрызть человеческую косточку? — зло спросил паук. — Я повторяю: все твои виде́ния нереальны!
О семье троллей и иллюзии всего, что я видела, мне рассказал незнакомый артефактник в теле паука, а я слепо доверилась ему, но правда ли его слова? Не дав мне погрязнуть в сомнениях, Око покорно сказал:
— Ладно, иди на голос.
Очень точная формулировка, ведь в темноте нелегко разглядеть крохотного членистоногого. Оставив сумку в углу, я двигалась осторожно, прислушиваясь к каждому шороху, чтобы случайно не наступить на паука.
— Отлично. Стой! Теперь ложись. Да аккуратнее: без ножки меня оставишь! — командовал Око.
— У тебя их ещё семь, — не удержалась я и хихикнула, но послушно выполнила все требования.
— Смотри в эту щель…
И я посмотрела. Меня тут же начало тошнить от отвращения. Я лежала прямо над столом, с которого ещё недавно мечтала стянуть пирожок — только на нём никаких пирогов не было. Этот стол оказался настолько грязным, что, накрой его скатертью, она сразу пропиталась бы сальными следами. Прямо в центре находилась алюминиевая лохань, наполовину наполненная человеческими кишками. Рядом с ней стоял кувшин, но не с молоком, а с кровью, разбавленной сточной водой. А брат с сестрой, скудно освещаемые парафиновой свечкой, развалились на дубовых стульях и лениво смаковали остатки человеческой кисти. Старших троллей видно не было…
Вдруг раздался грохот падающей мебели — легко догадаться, что это тот самый шкаф, преграждавший путь на чердак. Скоро та же участь постигнет и бедную дверь, отделяющую нас от людоедов.
Теперь я знаю, что Око был со мной честен, но это совершенно ничего не меняет: бежать некуда, — мне конец.
— Значит, план «Б», — пробормотал паук.
Я не успела ответить: хлипкая дверь, не выдержав мощного удара тролля, сорвалась с петель и, пролетев полметра, с грохотом упала мне на голову, — я потеряла сознание.
Мгновенье темноты сменилось кошмарными муками. В ушах гудело, череп разрывался на части, я чувствовала сильную тошноту и слабость, нос резало насыщенным зловонным запахом, от которого содержимое желудка уже бы вырвалось наружу, но благо я ничего не ела.
Кажется, после смерти нам обещали вечную жизнь в райских садах за хорошее поведение? Если это так, то я в аду. Иначе как объяснить бесконечную агонию, в которой я нахожусь, по всей видимости, не первый час? Волевым усилием я резко открыла глаза: яркий свет больно ударил по зрачкам.
Я ничего не разбирала: всё стало безумно нечётким и размазанным, — картина вокруг меня плыла и кружилась.
Я не сразу поняла, что ад отменяется — я жива и всё ещё в жилище троллей, в той же комнате, которую я увидела, первый раз открыв дверь. Морок пропал. Однако помимо стола, где вяло сидели отпрыски людоедов, я смогла разглядеть остальное. В дальней части комнаты, открывая дорогу на чердак, до сих пор лежал опрокинутый старинный кухонный шкаф, рядом с которым красовались разбитые банки и лужи их содержимого. Как там говорил Око: зубная настойка — вот, видимо, она
