Мой опасный ректор академии космодесанта (СИ) - Гончарова Татьяна Викторовна
— Меня. Явно. Хотят. Сместить. — прорычал он.
— Я вас. Хочу, — выдохнула я, — сместить.
— Куда? — хмыкнул он.
— Вниз, — простонала, когда он с силой всосал мой сосок в рот, — верхом сесть хочу!
— Нет, мелкая, — усмехнулся он. — Не доросла ещё.
Он усилил напор. О, как же хорошо-о-о… Пружину сорвало, и я вылетела с орбиты. Закатила глаза в очередном блаженном удовлетворении.
Рихт стремительно закинул мои ноги себе на плечи, вцепился в бедра и перешел просто на бешенный темп. Не было бы во мне их проклятой крови, не выдержала бы его напора. А так я просто растекалась под рихтом счастливой лужицей и принимала, принимала и принимала его в себя.
Взрыв сверхновой! Я кричу, долго сотрясаясь от затмившего разум удовольствия. Разочарованно подумала, что на этом все, но нет. Теперь рихт продолжил процесс более вдумчиво, медленно и обстоятельно. Его тягучие движения задевали какую-то восхитительно волшебную точку внутри меня, отчего все тело скручивало сладостными спазмами.
А он между тем продолжил рассуждать вслух.
— Лаборантка явно, что-то знала. Странно вела себя. Не заметила? Эйру ведь необычная штука. Так просто им не воспользуешься. Нужно знать пропорции. И с чем его смешивать для такого эффекта — уверенно лаская хвостом клитор, отрывисто проговорил он, не забывая расслабленно в меня погружаться.
— Странно, ах… что вы вообще… взяли коробку, — почему-то заинтересовалась я.
А может из вежливости решила принять участие в диалоге. Ректор-то со мной ведёт беседу. Странную, конечно, учитывая нашу позу и действия, но явно осмысленную.
— Ещё страннее другое, — резко развернув меня к себе задом и ставя на четвереньки, сказал он.
Его пальцы при этом творили что-то невообразимое с моим гребнем, отчего он топорщился, подрагивал, и в целом вёл себя даже непристойнее моего хвоста.
Впрочем, зрелище более непристойное, чем наша предававшаяся разврату парочка — в классической рихтовской позе случки, в разорванной одежде на ковре посреди просторного ректорского кабинета — представить себе было сложно.
Ректор снова что-то тронул в основании моего хвоста, отправляя меня в очередной раз в глубокий космос. Сколько уже раз за этот час я побывала там? Теперь и вылететь будет не жалко — из академии, естественно — мелькнула мысль на границе сознания. Будет о чем вспомнить.
За секунду до моего нового полёта в невообразимые галактические дали раздался требовательный стук в дверь.
— Да что вы стучите, говорю вам, цан ректор в опасности! — визгливый голос лаборантки противно ввинтился в уши. — Ломайте дверь!
Глава 5. Причины и следствия
Я утверждаю, что чистокровные рихты способны развивать сверхсветовую скорость.
Если бы парочку таких, как ректор, сто лет назад додумались запихнуть в межгалактические крейсеры — вместо двигателей, естественно — наша цивилизация уже топтала бы отдалённые галактики.
Когда дверь взломали, я, сжимая обрывки формы — и своей, и ректорской — у голой груди, поджав истерзанный довольный хвост, стояла в шкафу — между боевым экзокостюмом и парадным кителем, где висела запасная форма ректора до того, как её место заняла я.
Сверхсветовой рихт, в идеально отглаженном новеньком комплекте формы успел водрузить себя за рабочий стол. Невозможно даже было предположить, чем он занимался буквально пять минут назад. Хоть сейчас пред светлые очи главнокомандующего нашей звездной флотилии!
— Цан ректор, вы… — вслед за грохотом раздолбанной двери раздался обеспокоенный голос начальника службы безопасности.
— Я, — лаконично ответил ректор.
Повисла пауза.
— Но вы же… — начала было лаборантка.
— Гарантирую, цан Зартон, — перебил её безопасник, в его голосе легко распознавалась смесь страха пополам с гневом, — я лично разберусь в причинах инцидента и предоставлю вам исчерпывающий доклад.
Он помолчал и добавил:
— Дверь починят через полчаса.
— Через пятнадцать минут, — с нажимом произнес ректор.
Даже меня в шкафу проняло от его ледяного тона. Уверена, весь кабинет уже покрыт инеем, а посмевшие вторгнуться в святая-святых академии — выстроились в ряд ледяными статуями.
Странно, я даже запаха безудержного разврата, что здесь только что творился, больше не ощущала.
— Через десять, цан Зартон, — тихо и бесцветно сказал безопасник.
Фифу больше я не услышала.
Судя по дальнейшим звукам, все быстро покинули кабинет. Следующие десять минут была тишина. Я притаилась в шкафу и отрабатывала навыки маскировки в условиях, приближенных к боевым. Что отрабатывал ректор, я не знаю, он-то многоопытный, у него наверняка всё отработано.
Вскоре послышались звуки ремонта, сдавленные извинения. Молчание ректора тоже слышалось… в виде отзвуков страха и волнения в голосах ремонтников.
А до меня, наконец дошло, что за эффект я воспринимаю, как иней воздухе кабинета и лёд в ректорском голосе.
Пробудившаяся самка рихта во мне пришла в восторг и трепет от масштабности, силы и скрытности пси-воздействия, которое продемонстрировал этот идеальный самец-рихт. От такого сильного самца необходимо срочно зачинать минимум десяток маленьких рихтов, я едва удержала себя в шкафу, так сильно хотелось рвануться к нему, провоцируя на новые подвиги.
Наконец, раздался громкий щелчок закрытия свежеустановленного замка.
Я благоговейно размышляла о пси-контроле ректора. Ну до чего хорош! Пряный запах нашей близости теперь снова будоражил мои ноздри. Это ж какой уровень владения потоками надо иметь, чтобы рецепторы в мозгу блокировать?
Дверь шкафа распахнулась, мой обрадованно взлетевший хвост был стиснут черным боевым чудовищем со спрятанными шипами, а я вся оказалась телепортирована на диван посредством мощных ректоровских рук.
— Диван помягче ковра, — честно сообщила я ректору, подставляя свой встрепенувшийся пушистый гребень под жадные пальцы.
— Твой рот тоже неплох, — задумчиво сообщил он, проведя по моим губам большим пальцем. Они охотно раскрылись от его нажима. Шаловливый язык лизнул подушечку.
— Вы намерены ещё раз в этом убедиться? — внутренне охреневая от своей смелости, провокационно помахала белой кисточкой перед его лицом.
Игривый безбашенный настрой еще не выветрился до конца. Молодое проснувшееся тело азартно требовало нового разврата и плевать ему было на субординацию и строгий устав нашего космического учебного заведения.
— Я намерен вернуться к разговору, — жестко отрезал ректор, недовольно взглянув на мою неугомонную конечность.
Он был по-военному быстр и последователен. Уже через минуту я сидела, поджав голые ноги на диване, завернутая в его китель.
Мой вертлявый хвост никак не хотел лежать спокойно, поэтому был надежно спеленут хвостом ректора. Только так его можно было сейчас успокоить, но шаловливая белая кисточка все равно провокационно терлась о своего чистокровного чёрного сообщника, уговаривая на новые пошлости.
— Курсант Ролис, — скрестив руки на груди, начал ректор. — Я сейчас проверил. Вы не дежурите в медсекторе. И не дежурили.
— Не дежурю, — опасливо подтвердила я, настраиваясь под его строгим взглядом на серьезный лад.
Угроза отчисления снова нависла надо мной. Даже хвост проникся и притих.
— Мой чип исправен. Коробку я отправил на анализ. Ближайший час вы ждёте здесь. До результатов, — четко озвучил свой план рихт.
Он полностью собрался и совсем не походил на одержимого внезапным гоном, которому буквально полчаса назад активно предавался со мной на столе. И на ковре…
— Отчислите? — сгорбив плечи, задала я самый важный вопрос. Гребень расстроенно опустился, а хвостик печально повис.
После долгой паузы, за время которой я успела прикинуть список альтернативных вузов, и заодно места, куда я могла бы пойти работать, ректор вдруг ответил:
— Нет пока.
Я перевела дыхание.
— Пока, — припечатал он.
Его хвост уверенно поддел кисточку моего белого поникшего хвоста, снова по-хозяйски обвил его, и, расправив, уложил на диван.
