Убить волка (СИ) - Priest P大
Чан Гэн не знал, что это было за вино. И он никогда не пробовал нечто подобное снова. Он только помнил, что даже «Шао Дао-цзы» [6], которая продавалась за пределами города, не была такой крепкой. Один глоток был похож на огонь, прокатившийся по его горлу и испепеливший всю кровь и внутренности от единственного глотка.
Тем человеком был Шэнь Шилю.
Это было так ярко. Ощущения от сна, в котором руки Шилю прижимали его к себе. В котором он нес его. Чан Гэн только не мог понять — неужели этот человек тогда не был болен? В окружении пугающих льдов и яростных снегов, как у него могли быть такие сильные и надежные руки?
Чан Гэн взглянул на железный браслет на своем запястье. Он не знал, из какого он сделан материала, но даже после того, как он пробыл на его на запястье всю ночь, браслет совсем не нагрелся.
С прохладой на сердце Чан Гэн терпеливо ждал, когда же его тело и сердце успокоятся, а кровь перестанет быть такой нестерпимо горячей. Он ухмыльнулся внезапным и таким нелепым мыслям: «Увидеть своего ифу в весеннем сне... ха...»
Чан Гэн зажег лампу и принялся читать.
Вдруг земля задрожала, стены завибрировали и отовсюду послышался грохот. Лишь мгновение спустя Чан Гэн вспомнил, что самое время для возвращения гигантского воздушного змея подразделения Северного патруля.
«Гигантский змей» представлял собой огромный корабль длиной более 5000 чи [7]. У корабля было два крыла, а весь его корпус состоял из тысяч «пылающих плавников». Когда гигантский воздушный змей взлетал, все «пылающие плавники» извергали клубы белого пара, сверкая фиолетово-красными искрами. Весь корабль покрывался миллионом ярких огней. Каждый плавник сжигал цзылюцзинь [8]. Это тип масла, который питает все механические устройства — от экипировки в армии, до предметов домашнего быта. Цзылюцзинь являлся одним из важнейших элементов для существования и жизни.
Четырнадцать лет назад племя Северных Варваров склонились перед Великой Лян и дали слово, что будут исправно выплачивать дань в знак своего уважения. Каждый год, пятнадцатого числа первого месяца, из приграничных районов вылетают десятки гигантских змеев, следуя каждый своему установленному маршруту. Они могли пролетать тысячи ли [9] и в их власти было наблюдать за всеми перемещениями варваров.
Гигантский змей также отвечал за отправку дани обратно в столицу. В основном это был цзылюцзинь. Один змей мог перевозить почти миллион цзинь [10] цзылюцзиня.
Расход топлива значительно увеличивался, когда корабль держал курс обратно. Это связано с огромной нагрузкой и тяжестью перевозимой дани. За 20, 30 ли [11] можно было услышать пугающий гул и шум «пылающих плавников».
Северный Патруль отправился в первый месяц года и вернулся только через шесть месяцев.
Примечания:
1. Ифу — приёмный отец, крестный отец, воспитывающий отец.
2. Вы могли обратить внимание на подобную «корону» в исторических дорамах. Это традиционный китайский аксессуар для укладки волос в пучок или хвостик.
3. Цунь - 寸- cùn — цунь (мера длины, около 3,33 см); вершок, дюйм; одна десятая китайского фута.
4. Сю чжун сы - 袖中丝 — спрятанная в рукаве нить.
5. Весенние сны — эротические сны.
6. 烧刀子 - shāodāozi — раскалённый нож (обр. в знач.: крепкая (гаоляновая) водка).
7. chǐ, чи - 市尺 - ~1,094 фута ~ 333,4 метра. Длина корабля выходит 1667 м.
8. Цзылюцзинь - 紫流金 — пурпурное, жидкое золото.
9. 千里 - qiānlǐ — тысяча ли; очень далеко; дальний путь.
10. 斤 - jīn — цзинь (китайский фунт; 10 лянов/500 грамм в КНР и Малайзии) полкилограмма.
11. 里 - lǐ, li — ли (мера длины, равная 0,5 км).
Глава 3 «Прославленный генерал»
***
Шилю был слепым и глухим. Как само собой разумеющееся - у него не было никаких планов на жизнь. У него на это решительно не было никакого желания.
***
Семья Сюй владела несколькими крупными участками земли — как-никак Сюй Байху был военным. Оседлая жизнь все-таки была не такой уж и плохой. Их небольших сбережений хватало, чтобы платить старой служанке, помогавшей по дому с уборкой и едой.
С рассветом старая служанка семьи Сюй неторопливо закончила готовить завтрак.Поднявшись к дверям учебной комнаты Чан Гэна, она тихо постучалась:
— Молодой господин, госпожа интересуется, не желаете ли вы позавтракать в ее комнате?
Сконцентрировавшись на уроках каллиграфии, Чан Гэн старательно выводил иероглифы по единственному примеру. Когда Чан Гэн услышал голос служанки, его рука чуть дрогнула и замерла. Он обыденно ответил:
— Нет. Матушка предпочитает тишину и покой. Я не смею тревожить ее. Не могли бы вы передать ей мои извинения?
Она задавала этот вопрос изо дня в день и получала один и тот же ответ. Для нее он был таким же обычным, как рутинное выполнение домашних обязанностей.
На самом деле, подобные отношения действительно были очень странными. Логично, что Сюй Байху был всего лишь отчимом, и только между Чан Гэном и Сю Нян была кровная связь. Но вот когда Сюй Байху жил дома, мать и сын совершенно спокойно ели за общим столом, обменивались приветствиями, проявляли сыновье благочестие и всеми силами притворялись счастливой семьей. Но стоило господину Сюй снова уехать, как мать и сын становились все более и более странными, всеми силами стараясь не обращать друг на друга внимание. Они жили под одной крышей, но Чан Гэн никогда не пользовался главным входом в дом. Каждый день он выходил со стороны двора соседа и пользовался дверью со стороны сада. Мать и сын могли не видеться месяцами.
Когда Чан Гэн боролся за свою жизнь, Сю Нян всего лишь безучастно взглянула на него, даже не поинтересовавшись, жив он или мертв. В конце концов, Шилю забрал его, чтобы как следует о нем позаботиться.
Наблюдая за отношениями матери и сына, старая служанка начала подозревать, что Чан Гэн не родной сын Сю Нян. И все же внешне они были чем-то похожи. Возможно, между ними все же было кровное родство.
Более того, эта ранимая и хрупкая женщина, не способная даже постоять за себя, покинула родной город с грудным ребенком на руках... Если это не ее родной сын, почему она все еще за него держится?
Это было действительно странно.
Старая служанка вскоре вернулась и принесла Чан Гэну тарелку с завтраком:
— Возможно господин порадует нас сегодня своим возвращением. Госпожа попросила молодого господина вернуться домой пораньше.
Чан Гэн прекрасно понимал, что это значит: когда Сюй Байху вернется, они снова должны будут строить из себя "счастливую семью"..
Он коротко кивнул:
— Я знаю.
Чан Гэн бросил взгляд на тарелку с едой. На ее краю он заметил длинный волос. Брезгливо вытянув его, Чан Гэн резко откинул в сторону. Волосы старой служанки уже поседели. Этот черный длинный волос не мог ей принадлежать. А Сюй Байху еще не вернулся. Не считая старой служанки, в этом доме жило три человека. Так что... Если это не волос старой служанки, значит он принадлежал Сю Нян.
Чан Гэн был слишком чистоплотным. Порой это доходило до странностей. К тому же, он ненавидел свою мать.
Он совершенно спокойно мог доесть рис из тарелки своего ифу, прячась в его доме, расположенном по соседству. Но вот у себя дома Чан Гэн, узнав, что Сю Нян приложила руку к приготовлению еды, никогда к ней не прикасался.
Старая служанка знала об этой весьма странной причуде молодого господина и с улыбкой заверила его:
— Госпожа просто случайно позволила волосу упасть с головы. К завтраку никто не прикасался. Пожалуйста, будьте спокойны.
Чан Гэн вежливо ей улыбнулся:
— Не обращайте на это внимание. У меня есть несколько вопросов, которые я хотел бы задать учителю Шэнь. Я позавтракаю у ифу.
В конце концов, к еде он так и не притронулся. Собрав со стола свои бумаги и заметки, Чан Гэн быстро сунул их подмышку, прихватил с собой тяжелый меч, висевший на двери, и быстро ушел.
