Звездная ночь, звездное море - Тун Хуа
Что это было? Я проявила доброту, помогла ему, а он в ответ, как дикий зверь, глянул на меня так, что просто мороз по коже. Придя в себя, я принялась сверлить незнакомца глазами, желая показать, кто здесь хозяйка. Как вдруг за дверью послышался голос отца.
– Сяо-Ло, мы уезжаем!
Пришлось прерваться. Я быстро отошла от окна, открыла дверь и выбежала из комнаты.
Дедушка страдал ревматизмом. Стоило ему подняться по лестнице, как колени начинали болеть. Поэтому последние несколько лет он и работал, и спал в большой комнате на первом этаже дома.
– Янхуэй, поторопись! Будешь долго возиться – все билеты раскупят! – Мачеха уже вышла во двор с чемоданом в руках.
Я перепрыгнула через несколько ступенек и встала прямо перед дверью, преграждая им путь. Она разгадала мои намерения и резко спросила:
– Шэнь Ло, что это ты делаешь?
Отец озадаченно посмотрел на меня:
– Сяо-Ло, все в порядке?
– Сначала верните дедушкино зеркало.
– Какое еще зеркало? Зачем нам везти старое разбитое зеркало в Шанхай? Да тут, кроме рифов и рыболовных сачков, ничего нет, – закричал Шэнь Янхуэй.
– Это не просто разбитое зеркало, а зеркало времен династии Цинь. Очень ценное, иначе бы зачем тетя решила стащить его? Это подарок, который мать дедушки подарила моей бабушке на их свадьбу. Считается, что оно принадлежало еще моему прапрадеду. Помимо зеркала, был еще серебряный браслет и серебряная заколка для волос. К сожалению, заколка и браслет потерялись и осталось только это бронзовое зеркало.
Отец взглянул на чемодан, который его жена не выпускала из рук. Он все понял. Краснея и смущаясь, папа смотрел то на меня, то на жену, не зная, как поступить. Мачеха наконец поняла, что оправдываться нет смысла.
– Ну взяла. И что дальше? – гордо и без всякого раскаяния заявила она. – Это зеркало принадлежит семье Шэнь! Тебе и так достался целый дом. Я хотела взять его для Янхуэя в память о дедушке!
– Вы, кажется, забыли, что адвокат четко сказал: я наследую не только дом, но и все, что находится в нем.
Теперь понятно, почему дедушка сделал на этом акцент в своем завещании и потребовал, чтобы отец с мачехой непременно поставили свои подписи.
Спорить тетя Ян не стала, зато резко толкнула меня.
– Да, я забрала фамильное зеркало семьи Шэнь, чтобы отдать его родному внуку покойного деда! Иди, подавай на меня за это в суд!
Попытка вырвать у нее чемодан не увенчалась успехом: мачеха вцепилась в него мертвой хваткой. Мы начали драться и толкать друг друга. На ней были туфли на высоких каблуках, на мне – обувь на плоской подошве. Вдобавок я моложе, а значит, сильнее, поэтому мне удалось резко вырвать чемодан из ее рук. Тетя Ян потеряла равновесие, упала и закричала сквозь слезы:
– Хайшэн, только посмотри на свою дочь! Как она смеет поднимать руку на старших?
Поймав мой возмущенный взгляд, отец не осмелился ничего сказать и молча помог мачехе подняться.
– Зеркалами обычно пользуются девочки. Янхуэй – мальчик, поэтому оставь зеркало Сяо-Ло, – ответил он.
Тетя Ян была вне себя. Она плакала, ругалась и громко кричала:
– Что за чушь? Оставить в этом обшарпанном доме единственную дорогую вещь? Скажи ей, чтобы немедленно отдала зеркало. Дочь не смеет перечить отцу!
Только слушать их никто не собирался. Я поставила чемодан, открыла его и начала искать семейную реликвию.
Хлоп! Чья-то крепкая рука больно ударила меня по щеке. От удара я замерла и оторопело уставилась на Шэнь Янхуэя. В его годы сил у парня хоть отбавляй. Удар был такой мощный, что в ушах зазвенело и у меня не сразу получилось встать. А когда мне наконец подняться, Шэнь Янхуэй оттолкнул меня и выхватил чемодан. Застегнув молнию, он крепко сжал его в руках.
Я всегда была начеку, ожидая чего угодно от отца и мачехи, но совсем забыла про еще одного человека из этой семейки. К своим четырнадцати братец сильно вытянулся – на метр семьдесят. Лицо его хоть и сохраняло черты ребенка с искренней и неподдельной улыбкой, однако в минуты гнева становилось суровым, как у взрослого мужчины, готового ринуться в бой.
Шэнь Янхуэй злобно посмотрел на меня.
– Ты ударила мою мать, и я ударил тебя в ответ!
Тетя Ян тут же поднялась и позлорадствовала:
– Все возвращается бумерангом!
Она взяла сына за руку и потянула за собой к двери:
– Мы уходим!
Я из последних сил схватилась за чемодан, чтобы остановить их. Мачеха изо всей силы пнула меня каблуком в плечо. Боль была такой сильной, что руки разжались. Мне оставалось только беспомощно смотреть вслед этим двоим. Только отец наклонился и помог мне встать.
– Сяо-Ло, не принимай близко к сердцу. Янхуэй еще ребенок и многого не понимает. Отдай ему зеркало, он ведь внук семьи Шэнь. Ты же девочка, скоро выйдешь замуж и станешь частью другой семьи.
Я ничего не ответила, отчаянно борясь с болью. Отец знал, что его дочь с детства была не из робких и никогда не давала себя в обиду. Он приобнял меня за плечи.
– Сяо-Ло, понимаю, что тебя беспокоит, но не забывай: ты не единственный ребенок в семье Шэнь. Даю тебе слово, что Янхуэй будет беречь зеркало и никогда не продаст.
Несколько секунд я пристально смотрела в его глаза, которые были так похожи на дедушкины. В конце концов медленно кивнула.
Папа вздохнул с облегчением. Казалось, он хотел сказать что-то еще, но с улицы донесся крик мачехи:
– Хайшэн, или ты сейчас же идешь, или можешь оставаться здесь!
Второпях отец сунул мне в руки какой-то сверток.
– Мне пора. Если что-то случится – звони.
Не сказав больше ни слова, он спешно присоединился к мачехе и сыну. В одно мгновение в саду, где только что царил переполох, наступила полнейшая тишина. Я осталась одна.
Когда звон в ушах затих, я опустила голову и увидела в руке что-то красное. Присмотревшись, поняла, что это скрученные в трубочку деньги. От безысходности мне оставалось только рассмеяться. Что ж, если это папина любовь, то ее не так уж и много!
Мне двадцать пять лет, у меня есть высшее образование, а теперь и собственный дом. Я уже не та маленькая, беспомощная десятилетняя девочка и прекрасно смогу прожить без отца! Несмотря на все попытки убедить себя в этом, на душе все равно было горько и тяжело.
