Осколки тени и света - Мара Вересень
Пережидала приступ тошноты и выходила из-за ширмы. Эдер Холин всегда присутствовал. Не понятно, за кем он следил, за мной или за целителем, а может и за обоими.
Где-то за неделю до ритуала Драгон перестал делить со мной постель.
— Ты должна отдохнуть, а твое тело — соскучиться по мне.
Кажется, ему оставить меня было сложнее, чем он хотел показать. И не будь на то прямого приказа отца, он бы не ограничился поцелуями. Это действительно походило на зависимость и пугало. Но не так, как взгляд Эдера.
Я не знаю, сколько ему было лет. Он будто застыл. Черные волосы, разбавленные серебром, казались серыми, будто присыпанными пылью, глубоко посаженые черные глаза почти не меняли выражения, смотрел он на своих мертвых слуг или на сына. На меня он смотрел иначе. Как на приберегаемое к празднику лакомство.
Ждал.
* * *
Свет от свечей дробился и расслаивался. По стенам, тусклым, со странным потеками, будто помещение выплавили в толще скалы, белыми туманными лентами тянулись тени. Они змеями вились под потолком между острых черных игл, похожих на ножи. По углам стояли высокие каменные курильницы. Пахло гвоздикой, полынью и медовой карамелью. Я чувствовала вкус на языке, и сама пахла так же.
Несколько шагов босиком по каменному полу, чуть придерживая на груди наброшенную на голое мантию. Я.
Шла медленно. Шершавый камень будто цеплялся за подошвы, холод поднимался вверх по ногам, а голова — наоборот, была в огне. И лоно. Сжималось и пульсировало от желания. Чем ближе, тем сильнее.
По другую сторону родового камня в такой же как я мантии. Драгон.
Сам камень — огромный звездчатый сапфир, почти черный. Ярко-синие лучи с золотистыми, как у опала, искрами внутри делили каменное ложе алтаря на сектора, в центре пульсировало и сжималось. От желания. Нашего общего.
Тошнотворно клубящийся сгусток мрака справа. Проглянул абрис черепа и часть лица, вот кисть. Эдер Холин.
— Поклонись корням.
Я опустилась на колени. Ткань натянулась, прижала грудь, и я прикусила губу, едва сдержав стон. Драгон жадно втягивал носом мой запах. Жестом показал, что нужно протянуть руки ладонями вверх. Я протянула. Нагая, потому что мантия упала с плеч. Теперь только волосы прятали меня. В них, черных, лавовыми потеками проступал доставшийся мне огонь, рыжие блики плясали по гладкой поверхности алтаря, отражались в глазах мужа.
В руке Драгона, будто соткавшись из мрака, возник кинжал с волнистым лезвием. Игольчато-острый конец полоснул по моим ладоням, и алое пролилось на черное и звездчато-синее.
— Свет, чтобы жить… Повторяй.
— Свет, чтобы жить.
Круглые ярко-красные капли-бусины скатывались к центру камня и распадались золотым дымом.
— Тьма, чтобы беречь…
— Тьма, чтобы беречь.
Теперь не золото — черный свет. Такой яркий, что больно глазам.
— Тень, чтобы было от чего беречь и вопреки чему жить…
— Тень, чтобы было…
Черный свет выцвел, сделавшись блеклым, и лег паутиной, оплетая синие лучи сапфирового алтаря. Алые бусины дрожали на нитях рубиновыми осколками. Мне мерещились пальцы, держащие ободок, ловко вплетающие новые нити с мерцающими на них стекляшками к уже имеющимся.
Тени отделились от стен и окружили родовой камень. Много. Тени и сгустки мрака. Шепот. Эхо. У каждого — свое.
Меня повело…
— Эленар, смотри на меня…
Драгон поймал мои руки, потянул, заставляя меня встать. Тело отозвалось дрожью.
А потом я легла спиной на синюю звезду на камне рода Холин, чтобы отдать себя роду Холин. По договору, скрепленному моей подписью и каплей крови.
Мне хотелось прикрыться, я чувствовала жадные взгляды на влажной коже. Они мешали дышать. Запах. У каждого — свой. Гвоздика и карамель, полынь и мед, можжевельник и вишня, перец и яблоко…
Горячее железо…
— Эленар, смотри на меня…
Голос. Голоса. Они пели. Звук. У каждого — свой. Мне нужен тот, что во мне отзовется.
Элле’наар…
— Эленар, смотри на меня…
Это Драгон, я знаю его, мое тело знает его. Он пахнет полынью и медом. Он развел мне колени, и мы стали одним. Без поцелуев и прелюдий. Все, что было между нами до этого момента и было прелюдией. Мне больно и сладко от его рук и от его тьмы во мне. Так мучительно сладко… Он везде. Его будто… Несколько. Он во мне. Они… Несколько как один.я.
Глава 5
Лопаткам было неудобно и затылку, мышцы ныли… везде. Я была голой под укрывающей меня тканью. На запястье руки, пошевелить которой не вышло, чуть придавив нитку пульса, лежали прохладные пальцы.
Я открыла глаза. Было светло. С потолка поблескивали гранями каменные лезвия, темные свечи, сгорев почти до основания, оплыли и висели восковыми бородами. Рядом, в мантии Драгона, сидел Эдер Холин, и это его пальцы слушали мой пульс.
— Можешь встать? — спросил он.
Я подумала и покачала головой.
— Я пришлю кого-нибудь, — сказал Холин, убирая пальцы и вставая с каменного алтаря. — Драгона или слуг.
Он с полминуты смотрел куда-то в мой живот. В темных глазах отблескивало гнилушечно-синим.
— Молодец, ты справилась, эхо вечного пламени, ты родишь сильного темного.
— Кому, — просипела я, звук моего голоса был такой же гадкий, как привкус во рту.
— Какая разница? — спокойно отозвался Эдер. — Он будет крови Холин.
А кровь Холин почти с момента зачатия вела себя у меня внутри как и сами Холины — принялась наводить свои порядки, не считаясь ни с чем. Тошнота и слабость, судороги и ощущение, будто узлом скручивает суставы, потом добавился жар. Это было даже неплохо, я проваливалась в беспамятство, а когда выныривала, мокрая, как мышь, у меня было несколько часов ясного сознания и почти ничего не болело.
Практическии всегда, когда я открывала глаза, рядом оказывался Драгон. Кто бы мог подумать… Из него вышла недурная сиделка. Да, болезнь, а по-другому я не могла назвать свое состояние, сделала меня циничной и злобной. Попробуйте быть вежливой, когда судорога выгибает до хруста в позвоночнике или не можешь вдохнуть от невыносимой тяжести?
— Опять ты, — кривилась я, и ждала, пока его лица соберутся в одно отвратительно красивое.
— Опять я.
Он усаживался на постель, приподнимал мое безвольное тело с пузырем живота и устраивал у себя на груди. Терпеливо оттирал от пота лицо, шею и грудь, менял на мне рубашку. Затем особым образом брал за руки, снизу,
