Непокорная жена альфы (СИ) - Ильина Ника

Хелен была прекрасна, и одновременно с этим казалась ненастоящей. Пустой оболочкой. Красивой обёрткой. Но ее самой внутри не было.

Лайнел подумал, что его паре намного больше подошли бы цветы в качестве украшения. Нет, просто дополнения ее красоте. Но менять что-то было уже поздно.

Он протянул свою ладонь, и Хелен вложила свою руку, поднимаясь на алтарь. Она глубоко выдохнула и повернулась, встречаясь с альфой взглядом.

Воцарилось молчание.

Лайнел нахмурился. Львица впилась в него своими невозможными большими глазами и ждала. Вот только сейчас противиться традициям, на глазах у всех львов…

Альфа не хотел доводить до ссоры у алтаря, они ещё навоюются после. В этом он уже убедился, открывая в свой невесте эту неожиданную непокорность и сопротивление даже истинной паре, связанной узами.

— Приветствую, моя истинная, мое сердце, мое солнце согревающее небо и землю.

Хелен едва заметно облизнула пересохшие губы и тоже ответила:

— Приветствую, мой истинный, мое небо, мой единственный дом.

Лайнел видел, с каким трудом дались Хелен эти слова. Но впереди их ещё ждали клятвы — о верности, о защите, о любви. И им пришлось это все обещать, глядя друг другу в глаза. Вот только оба понимали, что нагло врут перед лицом Священного Льва.

Их верность будет заслугой уз, как и любовь, возможно. Если они доживут до этого момента и не перегрызут друг другу глотки.

В заключении церемонии к ним с разных сторон поднесли небольшие бутылки с вином. Сухое виноградное, сделанное в Ханте и сладкое сливовое от Сарвел. Они взяли в руки сосуды и одновременно наполнили общую чашу.

Лайнел взял пиалу со смешанным вином и дал пригубить ее своей жене. Хелен лишь пригубила для вида, а после приняла в свои руки и поднесла ее ко рту Лайнела.

Альфа сделал глоток посмелей и еле сдержался, чтобы не поморщиться. Сладость сливы почти перекрыла кислоту винограда. Если слушать поверья — то так определяется главный в паре.

Смешно и нелепо. Гребаные традиции. И для чего он вообще все это затеял?

Настроение испортилось окончательно. Лайнел никогда не придавал значения глупым поверьям, но сейчас это не давало ему покоя. Он косился на свою жену и раздражался все сильнее.

Девчонка сидела со скучающим видом и просто ждала, когда церемония закончится. Она машинально кивала и бесцветным голосом благодарила в ответ на поздравления.

Хмель текущий по венам совсем не будоражил, не расслаблял. Чуть туманил рассудок, но этого было мало. Возможно станет интересней, когда львица окажется под ним? Будет ли она такой же строптивой, или будет умолять? Не терпелось это выяснить. Так или иначе узы возьмут свое и притяжение между ними заставит желать друг друга самыми низменными и оттого непреодолимыми инстинктами. К чему бесполезное сопротивление? Лайнел не понимал.

Оставалась только церемония метки.

У Южных львов было принято, чтобы муж закрыл жену своим телом от чужих глаз, расстегнул ожерелье на шее, развязал пояс, избавляя от церемониальных одежд и позволяя превратиться в зверя. Затем обращался сам.

Львица должна была подойти и покорно приклонить голову, давая доступ к своей шее и признавая тем самым власть и силу своего мужа. Лайнел едва заметно хмыкнул. Пожалуй, такое зрелище его тоже должно порадовать. И время как раз подошло.

Вот только девчонка поднялась со своего места первой, привлекая к паре всеобщее внимание веселящихся и празднующих львов. Голоса начали сходить на нет и вскоре в зале воцарилась тишина.

— Я хотела бы преподнести подарок своему супругу. — Хелен обернулась и смотрела из под полуопущенных ресниц. По ее лицу было не понятно, что она задумала, но львица спокойно ждала разрешения продолжить говорить.

Лайнел кивнул, хоть червячок сомнения точил его черепушку. Нашептывал, что его бдительность усыпляют, и довольно откровенно. Ну не может девчонка, что не боялась скалить два дня назад на него зубы, вдруг теперь так просто смириться с судьбой.

Однако отказать своей жене в первой просьбе во время пиршества в честь их союза было бы слишком грубо. Даже для него. А ещё было чертовски интересно, что же Хелен ему подарит.

— Мы почтили сегодня множество обычаев Южных львов, предков моего мужа, — продолжила Хелен. — Но я стала женой вожака клана Хант. Охотников и добытчиков, славящихся своей силой, ловкостью и скоростью лап. И чтобы развеять скуку моего мужа, я хочу подарить ему настоящую охоту. Охоту новобрачных, где приз — метка, символ нашего союза, что я буду носить до конца своих дней.

Лайнел прищурился, смотря в спокойствие и отрешенность желтых глаз. Он отчаянно хотел что-то в них отыскать, но, казалось, она просто ищет способ избежать приближающейся церемонии. Быть может, хотела сохранить крупицы своего достоинства, получив метку наедине, в самой чаще леса?

— Благодарю, моя драгоценная жена, так тому и быть, — растянул оскал альфа и поднялся из-за стола. — Я даже сниму охрану периметра, чтобы мы могли вдоволь порезвиться перед брачной ночью. Ты ведь не разочаруешь меня?

Хелен не отреагировала на его слова, лишь скромно кивнула. Ее глаза были все такими же пустыми. Сдалась, не иначе.

Лайнел протянул ладонь, а сам подумал, что не получил даже капли удовлетворения от этих мыслей. Он и сам не понимал, что с ним творилось, видно чертовы узы пропустили мозги через блендер. Хелен вложила свою руку, следуя за альфой к выходу. Они спустились со ступеней, а остальные оборотни остались толкаться в дверях, не желая пропустить старт гонки.

Альфа кивнул одному из своих, и оборотень тут же скрылся.

— Когда в небе вспыхнет ракетница, это будет сигналом к началу нашей маленькой охоты, — Лайнел зашёл за спину и склонился к самому уху.

Хелен замерла, не двигалась и не реагировала, отрешенно смотря в тёмную небесную гладь без единого облачка. Их клятвы ушли вместе с последними лучами солнца, что нашепчут их на ухо Священному Льву.

— Хочешь, дам тебе фору? — тихо и медленно, будто смакуя каждое слово, говорил альфа.

Он провёл подушечками пальцев по голым плечам и щёлкнул замком на массивном колье. Ткань тут же заструилась, сползла с тела, удерживаемая лишь поясом.

Лайнел по-хозяйски провёл ладонями по оголенным бокам, и даже не встретил сопротивления. Он облизнулся, желание враз накатило и загорелось огнём в груди, медленно, но верно стекая ниже.

— Не советую загонять себя слишком сильно. — уже с хрипотцой шептал лев, касаясь губами завитков уха. — По твоей вине, я не чувствовал женского тепла два года, поэтому как бы ты не устала, я не отпущу тебя до самого рассвета.

Пальцы сделали круг по плоскому животу, очерчивая пупок, а после потянули за пояс, полностью избавляя львицу от сковывающего тело наряда.

— Даже если ты отключишься, я не остановлюсь, поэтому береги силы, жена, — ладони скользнули по бедрам.

Сердце забилось сильнее, а в паху потянуло, от возбуждения бросило в жар. Лайнел склонился, заглядывая через плечо на непривычно спокойную и молчаливую львицу. Он едва контролировал силу, с которой впивается в нежную кожу, и уже хотел было наплевать на своё обещание, просто утащить ее на брачное ложе. Но в один миг, в пустых глазах отразилась сигнальная ракета.

И вместе с ней вспыхнул золотой огонь, искрясь фейерверком в блестящей радужке.

Мощный рывок. Лайнел даже понять не успел. Только что девченка была в его руках, а через секунду на четыре лапы опустилась львица.

Крупная, мощная, гибкая. У Лайнела даже дыхание перехватило. Да некоторые львы в его стае не достигали таких размеров. Палевая лоснящаяся шерсть, широкие, наверняка сильные лапы — это то, что альфа успел рассмотреть в мгновение перед тем, как Хелен сорвалась с места.

Лайнел завороженно смотрел на стремительно удаляющуюся львицу, не в силах оторвать взгляд от красоты и мощи собственной жены. Он терял драгоценные секунды, что могут стать решающими в поимке непокорной пары. Эта охота будет настоящей. Только сейчас Лайнел понял, что жена выжидала момент, а теперь приложит все силы, чтобы он не смог поставить своей метки.