Роар - Кора Кармак
Они медленно поднялись на несколько первых ступенек, унизанный бусинами материал её платья туго обернулся вокруг её ног. Он хотел перебросить её через плечо и отнести так наверх, но вместо этого он отвлёк себя, занявшись изучением окружающей обстановки. Вестибюль, который они покидали, был увешан картинами и статуями предков Бурерождённых Паванов. В конце вестибюля в декоративной нише стояла огромная, покрытая золотом, статуя царствующей королевы. Когда-то там, наверное, были алтари старых богов — места помолиться за хороший урожай или плодовитость, или даже попросить удачи — но те дни давно минули. Слишком много лет необузданного разрушения и оставшихся без ответа молитв.
Нет, теперь богами были Бурерождённые. Это был Кассий и подобные ему люди, которые либо отвечали на мольбу, либо игнорировали их.
— Ты сказал, что по пути сюда противостоял пурге, но ты сделал это, не имея родства.
Он стиснул её руку, которую до сих пор держал.
— Да.
Она прикусила нижнюю губу, ободрав белую пудру, которая покрывала её кожу. Она спросила:
— Когда-нибудь расскажешь мне об этом? О пурге?
Он склонил голову набок и снова улыбнулся ей, она отвела взгляд. Скромная. Так много кусочков в этой головоломке.
— При одном условии.
— Каком?
Он ожидал, что она будет как большинство дам знатного происхождения при дворе в Локи: сирена с когтями и зубами или напуганная маленькая мышка, которая была создана, чтобы её сожрали в этом мире. Аврора не производила впечатления ни порочной, ни слабой, но она столь осторожно действовала, показывая ему лишь фасад, через который он не мог наверняка выявить, кем она была.
Он должен был знать. Это было его проклятьем; причиной, по которой он жаждал возбуждения бури. Он должен был знать саму суть вещей, должен был понимать их загадки. И стоявшая перед ним девушка ничем не отличалась. По сути, потребность разгадать все её секреты была сильнее, чем он когда-либо ощущал, потому что она будет принадлежать ему. И у него было подозрение, что её завоевание окажется более волнующим, чем любая буря, которую он победил.
Вместо того чтобы озвучить ей своё условие, он выпустил её руку и обвил рукой её тонкую талию. Она попыталась отступить, но её ноги запутались в платье, и она ухватилась за его тунику, чтобы устоять на ногах.
Вот оно. Толика страха в этих глазах. Он мог в этот миг остановиться, но в нём было мало самообладания, когда дело касалось таких вещей. Недостаточно было увидеть лишь признак эмоций на её лице. Он жаждал всех их. Поэтому он ещё немного надавил.
— Может тебе и хватает терпения бороться с этим платьем, но у меня его уже нет. Позволь мне доставить нас наверх этой лестницы, и я обещаю рассказать тебе любую историю, какую пожелаешь услышать.
Она вздёрнула свой мягкий подбородок и сказала:
— Договорились.
Пудра начала истираться на её губах, обличая под ней розовую кожу. Интересно она всюду покраснела под всей этой пудрой? Он провёл пальцами взад-вперёд по её боку, почувствовав жёсткие грани под слоем плотной, разукрашенной ткани.
— Корсет?
Она резко втянула вдох, он понял, что шокировал её. Невинная. Он коллекционировал каждый кусочек её личности, подобно падальщику в джунглях. Он увидел лишь осколок паники, прежде чем она скрыла её и встретилась с ним взглядом.
Храбрая маленькая птичка.
— Так и положено быть.
Прежде чем она могла поменять своё решение или рассудок мог бы сказаться на его собственных действиях, он склонился, обхватил руками её бедра и поднял её. Она была высокой, но хрупкой, и он крепко прижал её к себе, так что её бедра прижались к его груди, а её живот находился вблизи с его лицом. Она ахнула и рукой схватилась за его плечо, а другую руку подняла вверх, чтобы придержать головной убор. Он не мог видеть её лица в этот момент, но он представил, что она возмущена. Он усмехнулся.
— Полагаю, я должен был тебя предупредить.
Он рисковал оскорбить её или стражи, которые следовали за ними, могли донести для её матери. Но всё это меркло перед риском, что его отец мог услышать о деяниях своего сына. Он был ребёнком, тыкающим в рыбу палкой, вместо того, чтобы вертеть ею, как предполагалось. Но, казалось, он не мог удержаться.
С некой степенью неотложности, он начал подниматься по ступенькам. Её тело качнулось в его сторону, её украшенное бусинами платье царапало ему подбородок. Так близко, он чувствовал, как ускорялось её дыхание. Рука на его плече сместилась на грудь, в попытке сделать всё возможное, чтобы прикрыть разрез, который был всего лишь чуть выше линии его прямого взгляда.
Его инстинкты твердили надавить ещё, но на этот раз он сдержал их. Он держал голову опущенной и ускорил свой шаг. Опять же, от движения она качнулась к нему, на этот раз сильнее, без руки на плече в качестве опоры. Он повернул голову в сторону, и она животом прильнула к его щеке буквально на миг, но потом она вновь упёрлась рукой в его плечо, исправив своё положение.
Последние несколько ступенек он преодолел в темпе, который больше походил на медленную ходьбу, и когда он достиг вершины лестницы, он поднял глаза на её лицо. Её рот был приоткрыт, линия губ была мягкой. По тому, как её грудь вздымалась и опадала напротив него, он знал, что её дыхание было прерывистым, а её глаза горели. Не страхом. Не паникой. И даже не гневом.
Желанием.
С этим он мог поработать.
Столица королевства Локи, кажется, простирается на самом краю всего сущего. Внедряется в опустошённый океан и окружена дикими джунглями, это край мира, край красоты и опасности, и силы. Это сверкающий самоцвет, бережно убаюканный в пасти хищника, и прикасаться к нему, жить там, на краю, означает познать и жизнь и смерть, и командовать ими обоими.
— Опасные Земли Каэлиры
2
Если бы глаза Роры были закрыты, она могла бы поверить, что огненный смерч разразился внутри дворца и что угольки опаляли всю её кожу, и прожигали, прожигали, прожигали, пока она не превратилась в пепел. Хватка Кассия ослабла, и тело Роры начало медленно соскальзывать к полу.
Его глаза, оказывается, не были чёрными, как она посчитала ранее, они были тёмно-синие. Как океан в эпицентре шторма. Или точнее, как она рисовала в своём воображении океан, ведь она только читала о нём. Её любимая книга была о путешественнике,