Вирджиния Кантра - Бессмертное море

— Сюда.

Он привел ее к укрытию у низкой каменной стены и пестрой пустоты под деревьями. Пути назад нет. Куда она могла пойти? Она никогда снова не переберется через ров.

Он остановился и обхватил ее лицо руками, притягивая ее ближе. Она чувствовала его всем телом, там, где они соприкасались и даже там, где нет. Грудь, живот, бедра. Подушечкой большого пальца он провел по ее бровям, потом прошел вниз по щеке, прежде чем слегка опереться своими руками вокруг ее шеи.

Лиз сглотнула под слабым давлением его пальцев, ее дыхание громко звучало в ее ушах. Он лениво погладил большим пальцем ее горло к чувствительной ложбинке чуть ниже ее челюсти. Ее пульс участился от его прикосновения.

— Ты нервничаешь, — пробормотал он.

— Это сумасшествие, — сказала она. — Я даже не знаю тебя.

— Ты знаешь, чего ты хочешь. — Он наблюдал за ней теми странными, бледными глазами, теми глубокими, темными зрачками, проглатывающими ее. — Возьми то, что тебе нужно. Ты жаждешь жизни. Сколько времени ты ставишь себе нормы, пробуешь жизнь крошечными глотками, осторожными укусами? Всегда голодная. — Он коснулся теплыми губами ее шеи, его шелковистые волосы прошлись от ее подбородка до ключицы. — Всегда не удовлетворенная.

Его голос разошелся как наркотик по ее венам. Она запрокинула голову в тяжелом молчаливом согласии, когда он стал прокладывать путь по ее горлу, заставляя ее губы хотеть и ждать, заставляя ее грудь болеть от его прикосновений. Она сжала бедра вместе, чтобы ослабить ужасную пустоту там. Он поцеловал ее в губы.

— Я могу удовлетворить тебя, — прошептал он, прикусывая ее губу.

Она застонала и вздрогнула, беспомощно попадая в его поцелуй, под его чары, под его тело. Он провел ладонями вниз, медленно положил их на ее ягодицы и опустил ее на землю, топя ее голод. Кормя его. Хватая его плечи, она поцеловала его в ответ, запутывая свои пальцы в его волосах, касаясь его языка своим языком. Он сжал руки на ее бедрах, прежде чем мягко оттолкнуть ее.

Ее дыхание выходило со свистом, как у утопающей.

— Что? — спросила она в отчаяние. Смущенная. Лишенная. — Слишком настойчиво? Я просто подумала, что должна стоять здесь и взять свою жизнь?

— Взять ее, да. Но не стоя. — Он снял пальто и бросил его на землю.

Ее глаза расширились. Он не носил рубашку. Только штаны и какое-то ожерелье, текстурированный диск на серебряной цепи. Он должен был выглядеть смешным. Но нет. Выше черных штанов, на фоне темных деревьев, его тело выглядело белым, гладким и очень сильным. Его плечи были сильными, а грудь — мускулистой.

Она задохнулась, когда он подхватил ее и положил на его раскинутое пальто под усыпанным звездами небом. Он встал над ней на коленях, между ее ног. В тот момент, когда он свои снял брюки, ее топ с рюшами и ее джинсы, она покраснела и замялась. Его член стоял. Он был без рубашки. Без нижнего белья.

Она протянула руку — чтобы прикрыться? чтобы оттолкнуть его? — ее руки скользнули по его животу, а затем на широкую гладкую головку его пениса. Он дернулся от ее прикосновения. Морган издал звук сквозь зубы и накрыл рукой ее руку, прижимая ее ладонь к себе. Ончувствовался замечательно, толстый и жесткий. Она заерзала, подвижная и беспокойная, как вода, ее свободная рука прошлась по его груди, его бедрам. Он ласкал ее живот, заставляя мышцы там сжиматься, прежде чем он широко раздвинул ее ноги. Нагнувшись над ней, он провел членом потихоньку вверх и вниз по ее промежности.

Она приподняла к нему; выскользнула.

— Подожди.

— Зачем? — Он засунул в нее один длинный палец, затем второй. — Ты готова.

Прежде чем она успела сказать «презерватив», он вошел в нее. Она была потрясена от шока. Слишком много, кричал ее ум. Слишком быстро. Слишком… прекрасно.

Она не знала, что была так пуста, что она могла чувствовать себя настолько полной. Она чувствовала его везде, в ее груди, между ее ног, и глубоко, глубоко внутри. Он ничего не делал ничего сверхъестественного или неловкого, не использовал ни одну из уловок, которые она пробовала со своими немногими парнями. Она была рада. Ей не нужна была техника, только это, только он, его горячая кожа, его подавляющий размер, сильное изящество его тела в ее. Он прижал ее и пульсировал в ней, вбивался в нее, скользкий и сильный, в то время как холодная земля вырывалась под ее плечами, небо вертелось и меняло цвет за его головой. Она кричала, впивалась ногтями и достигала оргазма снова и снова.

Он застыл над ней с жесткой спиной, с губ слетело рычание. Она не могла помочь ему. Она лежала слишком полная, чтобы сделать хоть что-нибудь, напрячь мышцы. Это, похоже, не имело значения. С рычание и стоном, он разразился внутри ее, нажимая глубоко в ней и заставляя ее взорваться снова.

Она дрожала, когда он опустил свой вес на нее, его тело было тяжелым и скользким от пота, он уютно расположился между ее бедер.

Она закрыла глаза, ошеломленная. Оцепенелая. Ее тело трепетало, когда ее мозг изо всех сил пытался обработать то, что только что произошло. Что могло произойти в результате.

О, Боже Мой.

Что-то аккуратно задело ее лоб, прежде чем он скатился с нее, его член вышел из ее влажной и пресыщенной плоти. Она сконцентрировалась на дыхании: вдох, выдох. Рассвет пытался залезть под ее веки. Она слышала шорох, когда он встал на ноги, шелест, когда он оделся. Она открыла глаза.

Он стоял полуголый в синей тени деревьев, спиной к ней. Она смотрела на сильные отметины вдоль его позвоночника, слабые царапины на его лопатках, и ей хотелось плакать.

Он повернулся, его лицо было спокойным, сосредоточенны, вежливым, и он что-то ей предлагал. Свою руку? Она сморгнула внезапную влагу с глаз. Носовой платок. Абсурдный пузырь смеха поднялся в ее горле.

«Не рубашку или нижнее белье», — подумала она, — «он нес гребаный носовой платок».

Ей удалось сесть и взять его, радостно отмечая, что ее рука не дрожала. Доказательство ее удивительного самообладания, подумала она и вздрогнула.

— Ты в порядке. — Его голос был глубоким и без выражения. Она не могла сказать, спрашивал ли он ее или говорил ей.

— Хорошо, спасибо. — Она закончила с носовым платком и, после небольшого внутреннего спора, стиснула его и сунула в свой карман.

— Мы можем уйти сейчас, — сказал он.

Пустота открылась в глубинах ее живота. Она уставилась на него безучастно.

«Его глаза вообще не были синими», — несвязно отметила она, — «цвет потускневшего золота».

— Ворота открываются в шесть, — объяснил он. — Проход по мосту будет открыт.