Охота на волчицу - Елена Арматина

В голове заклубился злой туман, хотелось зажмурить глаза, затем открыть их и проснуться. Это не может быть правдой! Я на это не подписывалась.

Мужчина почти вышел из меня, а затем собой же заполнил до отказа. Больно, неожиданно, возмутительно. Но я смогла лишь вскрикнуть. Он сделал шаг назад, крепко удерживая меня за ягодицы и придавая моему телу почти горизонтальное положение. Теперь железные прутья я отпустить никак не смогу, могу упасть и разбить свою глупую голову. 

А умирать я не собиралась. Да и калечить себя не хотелось.

Напряженные руки ныли и терпли, грудь прыгала при каждом толчке так, что кожа ныла и покрывалась пупырышками под его потемневшим взглядом. Бросая короткие взгляды на мое лицо, он вновь затем пялился на грудь. Кажется, в его глазах светился восторг. А я же изнемогала от стыда, обиды и бессилия. Крепко зажмурившись, сцепила зубы и лишь изредка всхлипывала. Горячая слеза появилась в уголке глаза. На мгновение задержалась, а затем скатилась, прокладывая на щеке горячую дорожку. 

Эта дикая скачка не принесла мне ни капли удовольствия. Может от того, что происходило все на виду и при ярком свете, отбрасываемом фонарем. И пусть невольные зрители были скрыты в темноте, я слышала их рычание и скулеж.

Наконец зарычал, впечатывая меня всем весом в стену, мужчина. Тяжело дыша, он прижался лбом к моему и тихо так прошептал:

- Прости, так надо было.

- Сволочь, - так же тихо ответила ему я.

Он, кажется, опешил, даже немного отстранился, чтобы лучше меня видеть. Под этим взглядом кожа моя вспыхивала и покрывалась  горящими пятнами. В глаза ему категорически не хотелось смотреть. Может, в обморок упасть? Понарошку?

- Не злись, зефирка.

Ему весело?!! Нифига не весело! Хотелось бежать отсюда подальше, упасть на грудь маме, выплакаться, как следует. Может, и об этом "происшествии" рассказать.

Мужчина подхватил меня на руки и внес в дом. Дверь оказалась не запертой. Сквозь слезы я слышала, как щелкнул замок закрывшейся за нами двери, видела зажигающиеся при нашем приближении фонарики. Смутно ощущала, как меня несут по ступеням наверх. Я улавливала лишь запах этого мужчины, смешивающийся с духом дома. Дорогой, волнительный, необычный.

Спустя минуту я оказалась в ванной. Усадив меня на пуфик, мужчина, совершенно не стесняясь своей наготы, пустил в полукруглую ванну воду, плеснув в нее ароматный гель.

- Горячая, - опустошенно подумала я, глядя на извивавшийся  дымок.

Молча подхватив меня за подмышки, легко поднял и затем опустил в ароматную пену.

- Теплая, как раз такая, как нужно, - сама себя исправила я, когда ноги опустились в воду.

Все становилось каким-то безнадежным. Осознание, что я в ловушке, и меня вряд ли отсюда отпустят, приходило медленно, и от этого было еще тяжелее.

Увидев, что мужчина берет в руку мочалку, вздрогнула. Меньше всего я хотела, чтобы меня сейчас касались чужие руки.

- Можно, я сама? – ни на что не надеясь, всхлипнула я.

Вместо ответа он обжег меня своим взглядом, и неожиданно выдал:

- Как тебя зовут?

Не поздно ли имя спрашивать? В другое время я непременно бы съязвила. Но сейчас мне хотелось одного – чтобы меня оставили в покое.

- Раяна.

- И сколько же тебе лет, Раяна? – он покатал мое имя на языке, выговаривая его как-то совершенно по особенному.

- Тысяча, - с вызовом бросила я.

- Смотри, не засни в ванне, старушка, - ухмыльнулся мужчина, - нам еще нужно сегодня поговорить. Так сказать, познакомиться поближе.

Смущаясь его откровенного взгляда, я опустила глаза на более безопасную часть его тела – скулы и квадратный подбородок были покрыты неаккуратной, топорщившейся во все стороны щетиной. На то, что находилось ниже хотелось посмотреть аж до рези в глазах. Но я молодец – устояла.

- Бывает еще ближе? – я  все же не удержалась и огрызнулась.

Мужчина хохотнул, поскреб пальцами под подбородком.  От того звука кожа  покрылось пупырышками и меня передернуло.

Не знаю , что именно – мои слова или  не контролируемое подергивание тела еще  больше его развеселило. Сверкая голым задом, он вышел из ванной комнаты и оставил меня одну. Как я ни прислушивалась, но так и не поняла: он ушел или остался стоять под дверью.

Схватила мочалку, щедро налила на нее гель для душа и стала с ожесточением тереть себя. Когда дотронулась до шеи, даже зашипела от вспыхнувшей боли. На психа не похож, а кусается.  Внизу тоже неприятно тянуло. Упрямо закусила губу, подумав, что не честно это: за несколько секунд экстаза приходится платить такими, мягко сказать, неудобствами. 

Теплая вода действительно расслабляла настолько, что хотелось погрузиться в нее с головой, так, чтобы только нос на поверхности был.

Вот только рассиживаться не стоит, может, за дверью меня ждет… Кто же он такой? Я бы даже поблагодарила его за столь своевременное спасение, если бы не то, что произошло в саду.

 Любая нормальная девушка на моем месте сейчас билась бы в истерике, требовала вернуть ее домой, грозила бы всеми известными расправами. Может, и умоляла бы, чтобы отпустили.

Я же оказаться ночью на улице точно не хочу. В памяти всплыли горящие глаза волков, преследовавших нас. За кем они гнались – еще нужно выяснить. Но какая-то смутная тревога подсказывала мне, что причиной их особенного внимания была именно я. Да и как эти оборотни посмели в животный обратиться – это еще вопрос. В столице категорически было запрещено применять магию, колдовать и обращаться в свои ипостаси. Эти же совершенно страх потеряли. И этому должна быть причина.

Думаю, что тот, в чьем доме я сейчас нахожусь, знает эту причину. Но вот захочет ли он мне ее сообщить, это еще тот вопрос.

Выбравшись из ванны, закрутила мокрые волосы полотенцем, вытерлась другим. И оглянулась в поисках хоть какой-нибудь одежды. Но даже банного халата я не нашла. Пришлось обернуться полотенцем.

Крадучись мимо зеркала, остановилась и посмотрела на свое отражение. Просто жуть какая-то. Глаза испуганные, синяки под ними такие темные залегли, будто я сутки не спала. Хотя, от истины это совсем не далеко. Прошлой ночью я не смогла заснуть  – готовилась к последнему выпускному экзамену. И вроде бы не сомневалась, что сдам, но заснуть никак не могла. А после экзаменов был наш