Заключённыий волк (ЛП) - Пекхам Каролайн

Мои губы разошлись, и меня охватил ужас. Я не хотела его убивать. Я лишь пыталась защитить себя. Я никогда не хотела…

С гулким лязгом на моих запястьях защелкнулись наручники, и я подняла глаза, чтобы встретиться взглядом с агентом, которая меня заковала. В глазах женщины не было милосердия, она мрачно смотрела на меня сквозь противогаз, который по-прежнему был на ней.

— Доставьте ее прямо в Даркмор, — прорычала она. — Они проследят, чтобы она предстала перед гневом закона.

Глава 2

Кейн

— Задержан СУ, — раздался по внутренней радиосвязи голос Джека Гастингса, за которым последовало мальчишеское хихиканье.

СУ = Сумасшедший Ублюдок. У него была целая вереница кодовых имен, которые он считал чертовски уморительными. Он также считал нас друзьями, что доказывало, что у него была включена всего одна клетка мозга. Я по пальцам одной руки мог сосчитать, сколько у меня было друзей.

Новые ребята всегда считали, что я открыт для непринужденных разговоров и выпивки после работы. Видимо, убийственный взгляд моих глаз и сто четырнадцать килограммов чистой мускулатуры, которые вздымались над ними, не давали им достаточного намека. Можно было подумать, что тот факт, что я улыбался только тогда, когда иссушал чью-то магию, и смеялся только тогда, когда кульминацией являлся труп, мог бы послужить им хорошим предупреждением, чтобы они отступили. Но нет. Тем не менее, они пытались подружиться со мной.

Факт: каждый фейри в мире перерезал бы мне горло и занял бы мое место, если бы представился шанс. Так поступали фейри. Я был единственным, кто работал здесь, и не пытался притворяться, будто все думают иначе. Это было то, о чем думал я. Я хотел получить столько власти, сколько мог влить в свои вены. Вот почему я хотел получить эту работу. Как тюремный офицер в единственной тюрьме строгого режима во всей Солярии, я имел доступ к некоторым из самых могущественных фейри в мире прямо в этих камерах. И как Вампир, я был более чем счастлив нарушать правила и впиваться в них зубами при каждом удобном случае, пополняя свои магические резервы. К тому же вкус у них был чертовски божественный. Они были словно конфеты разных марок, и я пока не мог сказать, что нашел свою любимую. Хотя я очень старался. Технически, мне разрешалось кусать заключенных только в случае нападения, чтобы усмирить их. Но учитывая, что мое слово было против слова какого-то преступника, кому поверит Начальница тюрьмы?

Я знал, где находятся камеры в этом месте, все до единой. Я также знал, в какие смены дежурят охранники, следящие за записями с камер, а старина Джефф всегда спал с полуночи до трех. Я подстраивал свое рабочее время под него, но новенький, похоже, подстраивал свои дежурства под меня.

Гастингс напоминал бродячую собаку, тявкающую у моих пят. Он только что окончил Академию Старлайт и имел гребанный блестящий аттестат отличия, подтверждающий это. В отличие от этого маленького засранца, у меня не было богатых родителей, чтобы оплатить обучение в одной из престижных магических академий. Я научился драться на улицах и пробивал себе дорогу в обществе грубой силой.

После всего того дерьма, что я натворил в своей жизни, просто чудо, что я не сижу за этими решетками, а наблюдаю за ними.

Наше общество могло быть построено на восхождении по служебной лестнице через демонстрацию силы, но это не означало, что не существовало никаких правил. Убийство вне одобренных Советом турниров фейри против фейри, несчастных случаев при магическом обучении, в рамках разрешенной работы, как у меня, и конкурсов супружеских пар в Восточной Волдракии, было строго запрещено законом. Помимо убийства, воровства высшего уровня, ослепления, подавления Ордена среди детей и изнасилования — вот лишь некоторые из причин, по которым заключенные Даркмора оказались здесь. Говоря откровенно, они были отбросами. И я был более чем счастлив выжать их досуха и сделать их жизнь настолько несчастной, насколько это возможно. Ничто в моем контракте не запрещало мне наслаждаться этим.

— Принято? — спросил Гастингс по рации, все еще смеясь.

Придурок.

— Принято, — пробурчал я, нажав на кнопку, вернул рацию на пояс и направился к выходу из комнаты отдыха. — Принято, что ты — гребаная трата кислорода, — пробормотал я про себя.

Новенькие всегда были настроены заинтересованно, но большинство из них не протягивало дольше месяца. А Начальница Пайк просто обожала приставлять их ко мне для обучения. Я бы сказал, что она ко мне неравнодушна, но она была безжалостной сукой по отношению к ста процентам населения фейри. Что-то нечистое и больное, должно быть, залезло ей в задницу при рождении и пустило корни в ее душу, если вы спросите меня.

Я направился вверх по лестнице к двойным дверям, которые выводили из казарм охраны в главную тюрьму. Я приложил ладонь к магическому сканеру, проходя через первую дверь, затем еще раз, чтобы открыть следующую, и вышел в коридор первого этажа. Справа от меня располагался лифт, предназначенный только для персонала, и я направился к нему, снова просканировал ладонь и вошел внутрь.

Я спустился на лифте в помещения для обработки на восьмом уровне, зеркальные стены отражали меня со всех сторон. Короткие темные волосы, полуночные глаза10, зубы такие же ровные, как моя форма. Я бы не выделялся, если бы не был выше метра девяносто восемь и не был бы сложен, как гребаный Минотавр в своей измененной форме. Я был идеальным оружием для этой работы. Как Вампир, я обладал сверхскоростью и сверхсилой. В этой тюрьме было всего несколько злобных ублюдков, которые действительно создавали мне проблемы, но так как их магия была заблокирована девяносто процентов времени, мне приходилось беспокоиться об этом только остальные десять. К тому же, по правде говоря, мне нравилось драться с сильным противником. Кроме того, запирать их в изоляторе или отправлять на допрос к доктору Квентину было так же вкусно, как пирог. Они не выглядели такими привлекательными, когда возвращались после визита к нему. Даже у меня от этого парня по коже пробегали мурашки. Магические пытки были его специальностью. И мне особенно нравилось посылать к нему насильников; было нетрудно подтолкнуть их к нарушениям.

Дверь лифта плавно открылась, и я вышел в длинный коридор с металлическими стенами. Я миновал поворот, ведущий в Комнату Судьбы, затем поспешил мимо медицинского отсека к главному входу в тюрьму.

Еще одна тяжелая стальная дверь преградила мне путь, и я прошел через нее, заметив слева от себя охранника за решеткой, а справа — широкие двери лифта. Это был единственный способ войти и выйти из этой тюрьмы. Во всем Даркморе существовало только четыре уполномоченных сотрудника, которые могли открыть эти двери, и я, как командир, был одним из них. Они были наглухо заперты магическими сканерами, биосканерами и главным ключом, который, когда он не использовался, был заперт в будке охранника рядом со мной. Охранники могли покидать это место, когда у них не было смены, но каждый выход записывался и регистрировался. Проще говоря, как только ты оказывался в Даркморе, ты больше не выходил отсюда, пока Начальница тюрьмы не разрешала.

— Добрый вечер, — офицер Лайл почесал свою рыжую бороду, его взгляд переместился на монитор системы видеонаблюдения рядом с ним. Из-за угла, под которым он находился, я не мог видеть заключенного в их волшебной камере, но обеспокоенное выражение лица Лайла заставило меня нахмуриться.

— Она дикарка, ФБР практически не хотело рисковать, исцеляя ее по пути сюда, но она сильно обгорела, — прокомментировал он, подписывая что-то в бланке, а затем положил электрошокер на лоток, чтобы я взял.

— Мне это не понадобится, — пробурчал я.

Электрошокеры были для сумасшедших. Десять тысяч вольт выбивали из них всю магию и оставляли без сознания. Когда они приходили в себя спустя полдня, они были дезориентированы и, как правило, были чертовски покладисты, но это не исключало риска. Эти ублюдки могли убивать, и если бы я переусердствовал с подобным, я бы еще несколько недель заполнял бумаги по поводу какого-нибудь мертвого преступника. Они были в три раза мощнее дубинок электрошокеров, которые мы носили с собой, а это уже о чем-то говорит.