Мне тебя подарили (СИ) - Красовская Марианна

Поэтому пока — рабство. Причём исключительно вторичное.

Но Ян совершенно напрасно хорохорится. Ему и вправду повезло попасть в наш дом. Бабушка с рабами обращается по старинке жестко, дрессируя их как животных. Она искренне считает варрианок высшей расой, а остальных — расходным материалом.

Ох, как же она ругалась с матерью из-за нового закона по правам рабов! И потом год в нашем доме не появлялась.

Я точно знала, что во многих семьях рабы считались домашними животными. Мои подружки Бри и Ник и вовсе считали мужчин безмозглыми самцами, созданными исключительно для их удовольствий. Но я думаю, что потом, когда они повзрослеют, потолстеют и утратят очарование юности, все поменяется. А пока — какой же мужчина откажется от молодого упругого тела?

И мой — такой же как все. Прыткий какой оказался, впрочем, я сама его спросила. Что ж, тогда и злиться не стоит, хотя пока даже разговаривать не буду. Пусть подумает о своем поведении.

Глава 6. Скромница

Сегодня мать не поехала на работу. Завтракала со мной. И то дело — несколько последних недель она работала допоздна, а в свои выходные уезжала в Мейдис, столицу, на совещания какие-то. У страторов работа непростая, на себя и времени не остается. Но я не жалуюсь: мама никогда не отказывает мне, если нужно. И в мой день рождения с самого утра была рядом, и вот сегодня.

— И как ведет себя твой раб? — спрашивает она, намазывая булочку маслом.

— Приемлемо. Его зовут Ян.

— Нравится?

— Пока да.

— Ты с ним уже?..

— Ну мам! Я так не могу.

— Ох и в кого ты такая скромница… Да большинство твоих ровесниц не ждут совершеннолетия и собственного раба, а развлекаются напропалую. Я и сама… скромницей не была, как ты знаешь.

Да уж знаю: родила меня она за год до совершеннолетия. И хорошо, что так вышло. Никто не жалел.

Но я так не умела, возможно, потому, что опыта общения с мужчинами не было никакого, о чем я немедленно напомнила матери:

— С кем мне тут развлекаться? С Джерри? С Грэгом?

— А, то есть я виновата в том, что ты мужиков боишься?

— Я не боюсь! Я с Яном спала уже. В одной постели. Привыкаю.

Про остальное скромно умолчала: сама от себя до сих пор в шоке. Надо все обдумать.

— Ну, хоть что-то. Умница. Надеюсь, он хоть не девственник. А то гляди, себе возьму на обучение, — она, конечно, смеялась, но мне было невесело. Я Яна отдавать в чужую постель очень не хотела. Даже матери. Мне он самой нравился.

Вздохнула, окликивая Грэга:

— Яну еду отнеси, не забудь.

— Я знаю свои обязанности, сьенна, — с некоторой обидой в голосе ответил пожилой мужчина. — Не забуду.

Мама прищурилась, и раб сразу выпрямился и стал даже выше ростом.

— Простите, сьенна. Будет сделано, сьенна.

Вот так-то лучше. А то будет тут мне высказывать!

А ведь я, когда съеду от мамы, совсем пропаду со своими “пожалуйста” и “будьте так любезны”. А впрочем, зачем мне съезжать? Дом большой, вон тетке Эжени уже тридцать четыре, а она живет с бабушкой, и всех это устраивает.

Я молча ковырялась в тарелке, не понимая, чего на самом деле хочу. Любопытство спорило со стеснительностью. Убеждения со здравым смыслом. Мечты о великом будущем с желанием тихонько отсидеться в уголке.

А ещё не стоило забывать о поступлении в колледж.

— Мама, я не хочу в военную академию.

— Какая тебе академия, тебе нормативы не сдать! — удивленно поглядела на меня мама.

— Бабушка говорит…

— Не обращай внимания. Ей надо — пусть идёт в армию. Тебе не надо.

Выдохнула тихонько и робко продолжила:

— Я на дизайн хочу.

— Дизайн чего?

— Я узнавала. Первый курс — общие предметы. Потом уже можно выбирать направление.

— Ну молодец. Подавай документы.

— Ты не сердишься?

— С чего бы? Ли, я потеряла здоровье на войне. И сестра моя, которая никогда не хотела в армию, тоже едва выжила. А если бы наша мать позволила ей выбрать… она смогла бы иметь дочерей. Я давно уже поклялась, что не буду за тебя решать. Учись где хочешь. Я поддержу.

— О. Тогда я буду готовиться. Там портфолио нужно. Математика, история, литература. А остальное из аттестата возьмут.

Как и все богатые девочки, я училась на дому. Так было удобнее. Мама не волновалась, что меня могут обидеть в школе. Мне не приходилось сидеть на бесполезных занятиях. Да и качество индивидуального обучения всегда лучше. А выпускные экзамены я сдавала вместе со всеми. Сдала все на 95-98 баллов. Кроме физических нормативов, там мне едва натянули 76, и то потому, что я дочь стратора.

А потом я целый год валяла дурака. Рассчитывалось, что я должна где-то поработать, присмотреться, подумать, подтянуть знания, если не хватало баллов. И уже сейчас выбрать учебное заведение. Разумеется, я нигде не работала. Гуляла, читала, рисовала. Путешествовала с подругами по планете. А теперь понимала: мне, кажется, не решить простейшее уравнение с интегралами. Надо повторять. Готовиться.

Книги у меня были.

Я ещё бесцельно послонялась по саду, полистала новости, поболтала по видеосвязи с подругами и договорилась приехать в гости. И наконец заставила себя подняться в комнату.

Ян лежал на моей кровати с учебником истории в руках.

— Интересно? — спросила я.

— Увлекательно. Вы, женщины, совсем по-другому даете материал. Когда я учился, у нас было шесть параграфов про свящённую войну с калими и полстраницы — про науку и торговлю. А у вас подробненько и так красиво. Словно роман читаю. Зато войны всего один параграф. С указанием жертв и разрушений.

— Женщины вообще воевать не любят, — согласилась я. — Мы же матери, нам нужно дочерей растить, а не это вот все. Война — это мужская игра. Не понимаю сути: родить ребёнка, вырастить, выучить — а потом пожертвовать им как пешкой. Столько сил и любви, а для чего? Все в пустоту.

— Интересные рассуждения, никогда такого не слышал. Но доля истины тут есть. Есть ещё что-то подобное? Я быстро читаю.

— Высшая математика есть, — пробурчала я, залезая на стул и пытаясь достать учебник с полки.

У Яна отменная реакция, он мгновенно стаскивает меня со стула, достаёт книги и укоризненно замечает:

— Эй, у тебя целый личный раб. Нужно просто попросить.

— Я забыла. А действительно. Будешь мне читать вслух.

— Высшую математику? На ночь, в качестве снотворного?

— Нет, увы. С математикой так не выйдет. Ее нужно решать.

— Тебе помочь?

— А ты умеешь?

— Ань, я техническую академию окончил. По специальности «Экономика в промышленности». Как считаешь, знаю я математику?

Поморщился, потирая шею: чип явно сработал на мое имя. Просила же не называть меня так!

— Раз ты такой умный, то объясни мне вот это, — я ткнула пальцем в одну из самых сложных тем.

— Легко.

И действительно объяснил не хуже учителя.

Вдвоём заниматься куда веселее, чем в одиночестве. Мы просидели над учебниками до ночи. Ужин принесли в комнату.

И спать снова легли вместе, в одну постель. Правда, в этот раз я надела хлопковое белье, а не прозрачную сорочку. Отчего-то стала смущаться.

Глава 7. Учитель

Рука на моем животе двигается вниз, под резинку трусиков. Вторая рука перебирает мои пальцы. Я открываю глаза и встречаюсь взглядом с почерневшими глазами Яна. У него зрачок расширен так сильно, что от радужки осталось лишь тонкое кольцо.

— Что это ты делаешь?

— Привыкаю к тебе. Как ты и хотела.

— Руки убрал быстро!

Он убрал. Не то, чтобы быстро. Но и не медлил особо.

— Но ты же для этого меня купила?

— Не купила, — зачем-то возражаю я. — Мне тебя подарили, — и, подумав, добавляю: — У меня и деньжищ-то таких нет.

— Я, выходит, дорогой и ценный? — усмехается Ян. — Как породистая собака? И меня, стало быть, нужно ходить и лелеять, а ещё… окупать затраты. Породистых псов знаешь для чего держат?