Заключенный 12-мо - Ольга Аматова
Я оставила шпильку без ответа, осторожно прислушиваясь к организму. Потрепало меня знатно, но скорее в ментальном плане, не физическом. Смогу доковылять до океана на своих двоих. Слабое утешение, но какое есть.
Джонсон зашел в палату, и его эмоции стали ярче. Я прикоснулась к его сознанию почти бездумно, заинтересованная этим новым для меня видом связи.
– Прекрати! – рыкнул Рен и словно захлопнул передо мной дверь.
Я отреагировала не слишком расторопно – сказывалось влияние медикаментов – и огребла ментальную пощечину. Будто кто-то хлопнул по ушам, и наряду с болью от удара дезориентировал звон. Я даже сдавленно хихикнула: сто лет уже не получала такой унизительной оплеухи. Да еще, стыдно сказать, от пирокинетика.
Джонсон поморщился, наша связь принесла смутный отголосок недовольства.
– Раньше я не замечал, как часто ты шаришься в моих мозгах, – сказал он гневно.
– Не шарюсь, – хрипло опровергла его нелепое утверждение. – Просто… держу… под контролем.
– Весь остров, – утвердительно произнес он. – Поэтому я не мог отследить вторжение. Ты всегда была в моей голове.
Я слабо дернулась плечом.
– Ну и что делать с этим? – Даже не видя, я знала, что он коснулся виска. – Теперь я чувствую тебя постоянно.
– У меня… тоже впервые, так что… Не знаю. Попробую что-то сделать… когда окрепну.
Помолчали.
– Почему ты вернулся? – не утерпев, каркнула я. – У тебя был… реальный шанс уйти.
Он вспыхнул яростью. Я почти не жалела о невозможности видеть его лицо, связь сознаний вполне компенсировала это.
– Метка, – проскрежетал он.
Я нахмурилась. Он говорил о метке теневика на сердце, это я поняла, но она не была похожа на поводок. Скорее на шрам. Старую рану, ноющую на погоду. Или реагирующую на присутствие создателя.
– Ты почувствовал его, – медленно, чтобы не сбиться, проговорила я. – И решил – что? Встретиться лицом к лицу?
Теперь от него разило таким коктейлем эмоций, что впору было удивляться, как ему удавалось держать себя в руках.
– Он погубил мою мать, – произнес он ровно, но я не обманулась мнимым спокойствием. – И объявил на меня охоту, когда я перестал подчиняться.
Теперь паззл сложился. Я всё думала, почему его отправили на ДиАру, а разгадка оказалась простой: это идеальное место для публичной порки. Или казни, уж не знаю, каковы были намерения теневика. Даже уничтожь они население острова под чистую, никто не стал бы вступаться за пару сотен заключенных.
Ублюдки.
– Ты злишься, – произнес Рен удивленно.
Настал мой черед поджимать губы. Я уже отвыкла от самой идеи, что кто-то может считать мои эмоции. Привыкла контролировать мимику, но не внутренний отклик.
– Ладно, – буркнула я. Сонливость брала верх. – Нейрочип разбит, ты свободен. Я сообщу старшим… ты можешь покинуть ДиАру, когда захочешь.
Он выразительно молчал.
– Что до нашей связи… Скорее всего, на расстоянии она истончится, разрушить… станет легче. Не сиди больше у моей палаты.
Он едва слышно фыркнул и ушел. А я немедленно скользнула в сон.
Второе пробуждение далось легче: я подслеповато щурилась, пытаясь сфокусироваться на плавающих пятнах, но уже смотрела на мир своими глазами. И встала на ноги, чтобы немного размять мышцы. Пока подводила координация – я буквально ощущала, с каким скрипом проходят нейронные сигналы. Тем не менее, не без посторонней помощи я выползла на улицу, где с вялым удивлением обнаружила Джонсона.
– Веришь или нет, а он отлично справляется, – сказала Ирина, безошибочно распознав причину нервного тика. – Все-таки передовые отряды сильно потрепало, сумятица была неминуема. Старшие, как бы хороши ни были, не могут разорваться. А Рен умеет заставить себя слушаться.
Я сумрачно глянула на ее очертания.
– О да, – подтвердила она. – Давненько у нас не было такого количества травм. Зато теперь любо-дорого смотреть: как шелковые стали.
Я с неожиданным равнодушием прикинула, стоит ли опасаться переворота. К сожалению, ДиАра была нужна мне больше, чем я ей. Однажды пробужденные способности теневика обратно в дальний угол не задвинешь. С момента, как я вступила в противостояние с отцом, пути назад для меня не было. Рен правильно сказал, я постоянно присутствую в разуме почти тысячи человек, к тому же держу под контролем энергетические поля вокруг острова. Это истощает мои силы в достаточной мере, чтобы сдерживать деструктивные порывы.
– Кажется, он тебя увидел, – заметила Ирина и отступила раньше, чем я поняла ее намерение и успела остановить. Повышать голос я еще физически не могла и не хотела демонстрировать на публике свою слабость, поэтому только стиснула зубы, пообещав себе впоследствии высказать всё, что я думаю о ее сводничестве.
Рен встал неподалеку и, помедлив, нейтрально спросил:
– Как себя чувствуешь?
Это был до того обыденный, нормальный вопрос, что у меня случился минутный ступор. Наши прежние отношения – не то чтобы они были какими-то особенными, и вообще не было никаких отношений – такое не предполагали.
Черт. Мне было неловко. Будто на свидании! Я даже головой мотнула, изгоняя глупые мысли, но переоценила здоровье: меня повело и, если бы не крепкие руки, перехватившие под грудью, я бы самым позорным образом растянулась на полу.
– Достаточно на сегодня прогулок, – сказала я, не выдав, надеюсь, затопившее смущение.
Хотя кого я обманывала: всё он понял. С нашей-то связью и моим временным неумением закрываться.
– Большие потери? – задала-таки вопрос после долгой паузы.
Рен будто бы выдохнул с облегчением прежде, чем отрапортовал о числе жертв и необходимых кадровых перестановках. Я позволила себе переключить на рабочий лад, пока головная боль и носовое кровотечение не напомнили о необходимости поберечься. После ухода Джонсона я почти сразу заснула, но всё равно не уследила за мыслями и поймала себя на размышлениях о его мотивах.
Если мне не почудилось, почему он был рад, когда я первая пошла на контакт? Зачем тратит время на обучение бойцов и решение проблем ДиАры вместо того, чтобы покинуть навязанный ему остров?
И действительно ли в обращенном на меня взгляде сквозит интерес?
***
Сходящие с трапа выстраивались в линию. На призыв пополнить потерянное население ДиАры откликнулись многие страны, так что людей собралось больше обычного. В основном мужчины, женщин едва ли набралось больше десятка. Требовалось определенное мужество, чтобы предпочесть нерадостному, но понятному отбыванию срока в колонии путешествие в неизвестность без возможности вернуться. Билет
