Элли Маккей - Горец в её постели
Или, возможно, он слышал ее разговор, а ему не нравились американцы?
Если так, тогда можно все легко исправить.
Она задушит его обаянием.
– Привет, – сказала она, сверкая своей лучшей улыбкой. – Я – Мара Макдугалл.
Выражение его лица оставалось таким же каменным, и он ничего не произнес в ответ. Даже наоборот, нахмурился еще больше.
Мара сглотнула и облизнула губы. Возможно, он ждал, что она извинится? В конце концов, она ударила его, и довольно сильно.
Да, конечно, вот в чем проблема.
Он хотел извинения.
– Послушайте, мне жаль, что я так налетела на Вас, – сказала она, с радостью удовлетворяя его желание. – Этого больше не случится.
– Ручаюсь, что нет, – согласился он, подходя ближе. – Кровать моя, распутная девка! Прочь!
Сердце Мары замерло. Снова этот акцент. Теплый, богатый и приятный. Чистейшая шотландская картавость, какую она когда-либо слышала, узнавая теперь ту музыкальную модуляцию, намек на которую она уловила ранее. И такой раздражающе сексуальный, что слушая его, она чувствовала, как у нее в животе закручивается страстное желание.
Но распутная девка и прочь?
Не упоминая о проклятых ублюдках Макдугаллах.
Ощетинившись, она отошла на несколько шагов назад.
– Привлекательная внешность не дает права быть грубым, – сказала она, надеясь, что ее взгляд расскажет ему еще больше.
Она не была уверена в том, что это вообще возможно, но его хмурый взгляд потемнел еще больше. Дымясь от враждебности, он вытянулся в полный рост, расправил плечи и уставился на нее.
Тоже расправив плечи, она оглянулась назад.
– И кровать не Ваша. Она принадлежит мистеру Димблеби и продается. Возможно, я куплю ее.
Он прищурился.
– Ты – Макдугалл.
– И что? При чем тут мое имя?– Мара начала постукивать ногой о пол. – Я уже знаю, что Вам не нравятся Макдугаллы.
– Никто из этого рода никогда не будет спать в моей кровати. Я запрещаю это.
– Этого рода? И Вы запрещаете? – Мара почувствовала, как у нее отвисла челюсть. – Что это? Какая-то шутка?
– Я тебе не шутка, – в его зеленом, пристальном взгляде сверкала явная угроза.
Мара потрясла головой.
– Вы мне не шутка? Это что за английский?
– Английский короля, – заявил он, прожигая ее взглядом. – По крайней мере, когда он соизволяет говорить на этом дурном языке.
– Английский короля? – повторила Мара, прижимая кончики пальцев к вискам и сильно надавливая. Или она вообразила этот разговор, или с одним из них не все в порядке, и она надеялась, что не с ней. – Что случилось с королевой Елизаветой?
К ее удивлению, он моргнул, и на его лице появилось выражение, очень похожее на смущение. Но слегка ошеломленный взгляд исчез через одно мгновение, и его место занял другой, угрюмый и раздраженный, в достаточной степени уничижительный, говорящий, чтобы она катилась отсюда. Мара недавно исчерпала свою квоту на психов. И не нуждалась в столкновении еще с одним, самым грубым из всех. Уже не имело значения, что из-за его внешности в ее голове появлялись порочные мысли.
Ему повезло, что она оказалась достаточно сдержанной, чтобы просто сказать ему, чтобы он отвалил.
Решив уйти прежде, чем ее темперамент вызовет тик на левом глазу, она юркнула мимо него и уже прошла половину пути к выходу, как вдруг остановилась как вкопанная.
Мрачно хмурившийся сексуальный мужчина испортил единственный свободный день, который появился у нее в этом адском туре, и она не должна позволять ему выйти сухим из воды.
На нее могли нещадно давить, но она была Макдугалл.
А Макдугаллы не были трусами.
Ее лицо приняло свое лучшее выражение Не-связывайся-с-тем-кто-из Филадельфии, развернулась и вернулась обратно в комнату.
Но красавчик ушел.
Исчез, как будто его никогда и не было.
Ее возмущение переросло в раздражающее чувство, чем-то похожее на разочарование. Она оглядела загроможденную комнату, даже упала на одно колено, чтобы заглянуть под кровать. Но это усилие только помогло доказать то, что пыль хорошо разрастается в темных, защищенных местах.
Горячего Шотландца с его притягательным акцентом и с мрачным сердитым взглядом не было нигде.
И очень странно, но комната была теплой и душной.
Не осталось и следа от пробирающего до костей холода, который был здесь мгновением ранее.
Здравый смысл говорил ей, что этого не может быть, однако поток той же самой холодной дрожи хлынул по ее спине вниз, пока она смотрела на закрытую дверь офиса в дальней части небольшого помещения.
Ее захлестнуло облегчение, стремительное и приятное.
Она не потеряла своей хватки.
Этот мужлан просто проскользнул в офис мистера Димблеби, и что касается ее, он мог бы и дальше оставаться там.
В течение одного искусительного мгновения она решила даже решительно подойти к двери и распахнуть ее, но поспешно отбросила эту идею.
Красивый дьявол не стоил ее усилий.
Тем более он напомнил ей, как много времени прошло с тех пор, когда мужчина заставлял ее таять и трепетать, ласкал и наслаждался изгибами ее тела, прежде чем глубоко скользнуть в нее медленным возбуждающим движением.
Она затосковала. Как же давно это было.
Что ж, она просто запомнит его как достойное завершение менее чем замечательного дня и вернется в свой отель. А если поспешит, то у нее будет время, чтобы принять душ и переодеться перед тем, как отконвоировать своих охотников за привидениями на Беркли Сквер для прощального праздничного ужина и спиритического сеанса.
Но прошло совсем немного времени, и в ее судьбе произошел более чем удивительный поворот. Она стояла в холле гостиницы «Бакстон Армз», читая неразборчиво написанное сообщение, которое ей вручил портье, когда она забирала ключ.
Пожалуйста, позвоните мистеру Персивалю Комбу, солиситору[6]. Срочно.
У Мары сошлись брови. Сообщение было с лондонским адресом, но кто такой Персиваль Комб? И что нужно от нее солиситору?
Сообщение не могло предназначаться кому-то еще. Могла ли еще одна Мара Макдугалл из «Эксклюзивных Экскурсий» остановиться в этой маленькой гостинице?
Только одна, и ей это хорошо известно.
Озадаченная, она поднялась по крутой лестнице, застланной ковром, в свою комнату на третьем этаже, совсем не удивившись тому, что телефон зазвонил, едва она открыла дверь. И когда она опустилась на край кровати и потянулась к телефонной трубке, инстинкт предупредил ее, что сейчас произойдет что-то очень важное.
