Дракон выбирает судьбу (СИ) - Петровичева Лариса

Джемма почувствовала, как немеют ноги. Ей вдруг стало так страшно, словно они все еще летели над городом, и дракон вдруг разжал когти. Ощущение падения было невероятно реальным – на какой-то миг Джемме показалось, что она слышит свист воздуха в ушах.

- Гил… - выдохнула она и прижала пальцы к губам.

- Я тебя любил, - Гилберт посмотрел на нее, и Джемма увидела, что его взгляд наполнен решимостью и отчаянием, словно каждое слово причиняло ему боль, но он не мог молчать. – Тогда, когда ты была драконьей долей. Я тебя любил. А сегодня посмотрел и понял, что до сих пор люблю.

Он поднялся с дивана и принялся мерить гостиную широкими тяжелыми шагами. «Зачем я приехала, - подумала Джемма, - ну зачем. Лучше было бы не отправлять ту телеграмму. Взяла бы быстрый кредит на квартиру, нашла бы работу. Любую, хоть судомойкой, хоть уборщицей…»

- Я не ожидала, - призналась Джемма. – Гил, я правда не думала… мы были тогда друзьями, а к кому еще прийти, как не к другу…

Гилберт обернулся к ней. Улыбнулся.

- Я не привык ходить вокруг да около, - сказал он. – Я всегда говорю то, что считаю нужным и важным. Джемма, я хочу, чтоб мы были вместе. Чтоб ты стала моей женой.

Теперь уже Джемма смотрела так, словно не верила, что услышала именно то, что было сказано. За время в пути она успела подготовиться к тому, что Гилберт, допустим, ничего не ответит на телеграмму и не пустит бывшую драконью долю на порог дома Сомерсетов, но того, что он сделает ей предложение, едва войдя в дом, она не ожидала.

- Я драконья доля, - выдохнула Джемма. – Я человек, ты дракон. Мы не можем пожениться.

Он с ума сошел? Свадьба?

Драконы могли иметь любовниц из числа людей, но брак с человеком был примерно на одном уровне с браком, допустим, с козой. Нахлынувший озноб пробирал до костей. Внутренний голос говорил, что не надо ломаться и строить из себя невесть что. Один из самых завидных мужчин страны делает предложение – надо соглашаться даже на роль коврика у него под ногами. Потому что это даст деньги. Это даст силу и власть. Это даст возможность больше никогда и ни о чем не волноваться.

- Можем, - улыбнулся Гилберт. Он подошел к Джемме, присел на корточки рядом с креслом и взял ее за руки. Джемма еще поразилась тому, насколько у него горячие ладони. Над его головой медленно поплыли красные искры: Гилберт был взволнован. – Есть тут неподалеку церковь, нас обвенчают хоть сейчас.

- Ты не понимаешь, - прошептала Джемма, глядя ему в глаза. Гил, сын ее опекуна, студент престижного факультета, который видел в бесправной драконьей доле равное себе существо. Гил, который любил ее и не оставил своей любви в прошлом. – Остальные драконы. Твой круг. Они тебе этого не простят, Гил. Они тебя выкинут.

Гилберт осторожно дотронулся до ее лица – пробежался кончиками пальцев над бровью, по виску и вниз, по линии подбородка. На мгновение Джемме стало так жарко, словно их обоих обняло драконье пламя. Ноги сделались ватными, сердце заколотилось с утроенной скоростью. «Притяжение, - подумала она, - это просто притяжение. Драконьи чары, которым никто не в силах противостоять».

- У меня есть кое-что очень важное, - негромко сказал Гилберт, и на его губах появилась мягкая ободряющая улыбка. Джемма смотрела ему в лицо, не в силах отвести взгляд. Все исчезло – весь мир стекся в одну точку, соединив дракона и драконью долю.

Никакого притяжения не было. Между ними лишь проступило то, что соединяло их все время, то, что они наконец-то смогли себе позволить.

- Что же это? – спросила Джемма и не услышала своего голоса.

- Пресса, - рассмеялся Гилберт. – Вся пресса в стране – моя. А пресса и есть власть. Уж поверь, я знаю.

А потом он с той же осторожностью поцеловал Джемму в губы, и пламя поднялось до небес.

*** 

- Я хочу, чтоб мы были вместе, - повторил Гилберт. Дотронулся до запястья Джеммы – в этом месте на коже белел маленький шрам.

В сумраке спальни Джемма была похожа на мраморную статую – какую-нибудь античную богиню, которой пришла в голову блажь лежать на животе в кровати Гилберта и задумчиво рассматривать собственные пальцы. Полоса лунного света упала чуть выше поясницы, и Гилберт отчетливо видел тонкие нитки шрамов, рассекавшие кожу на спине Джеммы.

- Гил… - негромко сказала она. – Это невозможно. Ты и сам знаешь.

Гилберт прикоснулся губами к выпирающему позвонку на ее шее – кожа была прохладной и влажной. Джемма, конечно, была права. Дракон, который возьмет в жены человеческую женщину, вызовет колоссальный скандал во всем мире. Одно дело укладывать в постель певичек и актрисок, и совсем другое – жениться на бывшей драконьей доле.

Дерзкий вызов всему миру, вот что это будет. Акции упадут, это совершенно точно. Обязательно высунут морды конкуренты, которые спят и видят, как разрушить медийную империю молодого Сомерсета. Джемма была права, его не примут люди, и отвергнут драконы.

Она была очень легкой, почти пушинкой в его руках. Гилберт жадно целовал ее, удивляясь тому, насколько мягкими и податливыми были губы и насколько скованным, почти окаменевшим – тело. А потом Джемма вдруг открылась ему навстречу, вдруг поняла, что можно не бояться, и что Гилберт не врал, когда говорил о своей любви.

- Эти шрамы у тебя на спине, - произнес он, и Джемма вздрогнула и повела плечами так, словно ей стало холодно. – Твой муж, да?

Джемма кивнула, и по ее лицу скользнула тень.

- Ему нравилось причинять мне боль, - ответила она и с горечью добавила: – Он говорил, что та, которая вылезла из-под драконов, должна быть наказана. Ну и наказывал…

- Почему ты не написала? Мне или отцу… - Гилберт почувствовал, как его накрывает яростью. Ему захотелось немедленно полететь в Пинсбург, раскопать могилу старой сволочи Игоря Хольца и сжечь все, что от него осталось.

- Мне было стыдно, - прошелестел голос Джеммы. – Знаешь, родители всегда говорили, что если тебя бьют, значит, есть, за что. Сама виновата.

- Родители твои, знаешь ли, - в комнате стало светлее, и Гилберт понял, что это из-за искр, которые завели хоровод над его головой. – Ох, Джемма, - снова выдохнул он. – Поедем в церковь?

Джемма посмотрела на него так, словно он был упрямым ребенком, который снова и снова просит игрушку.

- А если я тебе надоем? – спросила она. – Если станет слишком тяжело, и ты пожалеешь о своем решении?

Она сомневалась, и Гилберт понимал ее сомнения. Возможно, со стороны он действительно был похож на капризного ребенка, который топает ногами, требуя луну с неба и слона в дом. Но Гилберт знал, что не отступит – он помнил свое обещание никого и никогда не любить, и теперь, когда Джемма была рядом, чувствовал, что никого другого любить уже и не надо.

- Драконы выбирают пару на всю жизнь, - ответил он. – Я выбрал тебя много лет назад, а сегодня убедился, что мой выбор правильный. Это не какой-то каприз, это твердое и взвешенное решение.

Джемма улыбнулась той самой улыбкой, которую Гилберт видел в своих снах. Ему вдруг стало легко и спокойно.

- Ты не обидишься, если я скажу, что мне надо к этому привыкнуть? – спросила она. – Гил, все это очень неожиданно. Правда. Я все это время считала тебя своим другом, своим самым близким человеком, но даже не думала, что ты меня до сих пор любишь. Кто ты и кто я?

Гилберту хотелось, чтобы Джемма осталась с ним, в этом доме – и в то же время он чувствовал, что ей хочется уйти. Он станет кем-то вроде ее покойного мужа, если станет ломать ее, делая так, чтоб она согласилась.

Он мог бы сделать так, чтоб Джемма ответила ему «да». Психика людей пластична, они легко поддаются внушению. Немного усилий – и Джемма уже никуда не уйдет.

Но это будет не его Джемма. Это будет не мраморный ангел, а глиняный голем.

И это не кончится ничем хорошим.

- Я хочу, чтоб ты стала моей женой, - повторил Гилберт. – Но я не хочу выбивать из тебя согласие. Если тебе так будет проще, то давай поживем отдельно, будем просто встречаться какое-то время. У меня есть квартира в Малой Стране, тебе там будет уютно.