Кристин Фихан - Темный принц
- Сейчас? - Она начала заплетать тяжелую массу своих волос в косу.
В его голосе было что-то пленительное, гипнотизирующее. Что-то, что затронуло тонкие струны ее души, но повергло в ужас ее сознание.
- Но сначала мне необходимо поесть, да и ты голодна. Я чувствую твою головную боль. Иди, пообедай, встретимся в одиннадцать часов.
- Ни за что. Я не хочу встречаться с вами.
- Ты боишься, - прозвучало с явной насмешкой.
Она рассмеялась над ним, от чего все его тело оказалось охвачено огнем.
- Хоть я временами и совершаю глупые поступки, но я отнюдь не дура.
- Скажи мне, как тебя зовут, - прозвучал приказ, и Рейвен почувствовала непреодолимое желание подчиниться ему.
Она постаралась очистить свое сознание, стерев, словно с грифельной доски. Это было больно, точно острые иглы пронзили ее голову, заставив все в животе сжаться. Он не получит силой то, что она могла бы дать ему свободно.
- Почему ты продолжаешь сражаться со мной, когда знаешь, что я сильнее? Ты сама себя ранишь, изнуряешь, и победа в любом случае будет за мной. Я же чувствую чем тебе приходиться расплачиваться за наше общение. И я могу добиться от тебя покорности на совершенно ином уровне.
- Почему вы используете силу, чтобы чего-то добиться от меня, хотя могли бы просто попросить?
Она почувствовала его замешательство.
- Сожалею, малышка. Я привык получать то, что хочу почти не прилагая усилий .
- Даже не тратя сил на такую простую вещь как вежливость?
- Иногда это более чем целесообразно .
Она смяла подушку.
- Вам следует поработать над своим высокомерием. Если вы обладаете властью, еще не означает, что вы должны выставлять ее напоказ.
- Ты забываешь, что большинство людей не могут обнаружить ментальные воздействия.
- Но это не оправдание, чтобы лишать человека свободы выбора. И, в любом случае, вы используете не «воздействия» - вы отдаете команды и требуете полного подчинения. Это намного хуже, потому что люди превращаются в стадо овец. Ведь это ближе к правде?
- Ты сделала мне выговор. - Только эта мысль осталась на поверхности его сознания, словно всем мужским насмешкам пришел конец.
- Не пытайтесь оказать на меня давление.
На этот раз в его голосе прозвучала угроза, тихая скрытая опасность.
- Я не буду «пытаться», малышка. Будь уверенна, я смогу добиться от тебя уступчивости . - Тон его голоса был одновременно и шелковистым, и безжалостным.
- Вы похожи на испорченного ребенка, требуя своего. - Она поднялась, прижимая подушку к своему протестующему животу. - Я собираюсь спуститься вниз в столовую. У меня начинается страшная головная боль. А вам советую охладить свой пыл, опустив голову в ведро с водой. - И она не солгала - от попытки противостоять ему на его уровне ей стало плохо.
Она осторожно направилась к двери, опасаясь, что он может остановить ее. Она будет чувствовать себя в безопасности среди людей.
- Пожалуйста, малышка, скажи свое имя, - спросил он с серьезной любезностью.
Несмотря ни на что, Рейвен обнаружила, что улыбается.
- Рейвен. Рейвен Уитни .
- Так что Рейвен Уитни - ешь, отдыхай. Встретимся в одиннадцать за партией в шахматы .
Контакт резко оборвался. Рейвен медленно выдохнула, прекрасно понимая, что должна была бы испытывать чувство облегчения, а никак не чувство утраты. Самое настоящее обольщение звучало в его гипнотическом голосе, его мужественном смехе в течение всего их разговора. Она испытывала то же самое одиночество, что и он. Ей не хотелось думать, почему ее тело оживает от одного прикосновения его пальцев. Вспыхивает. Желает. Требует. И это только от одного прикосновения его сознания. Обольщение было чем-то большим, чем просто физическим, оно было чем-то глубоким, естественным - чем-то, что она не могла точно объяснить. Он словно дотронулся до ее души. Его потребности. Его темнота. Его ужасное, неотступное одиночество. Она также желала всего этого. Нуждалась в ком-то, кто бы понял, каково это быть такой одинокой, такой испуганной, что даже дотронуться до другого существа, приблизиться слишком близко к нему не можешь. Ей нравился его голос - утонченность Старого Света, глупое мужское высокомерие. Ей хотелось его знаний, его способностей.
Ее руки слегка дрожали, когда она открыла дверь, вдыхая воздух коридора. Ее тело снова принадлежало ей, двигаясь легко и плавно, подчиняясь ее желаниям. Она сбежала по ступенькам и вошла в столовую.
Занятых столиков, конечно, было намного больше чем прошлой ночью. Обычно, Рейвен по возможности сторонилась общественных мест, предпочитая избегать волнений по поводу защиты своего разума от нежелательных эмоций. Но она сделала глубокий вдох и вошла.
Джейкоб взглянул на нее с доброжелательной улыбкой и поднялся, словно ожидая, что она присоединиться к группе за их столом. Рейвен заставила себя улыбнуться в ответ, не представляя, как она выглядит в этот момент - невинная, сексуальная, полностью недосягаемая. Она пересекла комнату, поприветствовала Шелли и была представлена Маргарет и Гарри Саммерсам. Соотечественникам-американцам. Она постаралась, чтобы лицо не выдало поднявшейся в ней тревоги, поскольку она прекрасно знала, что ее фотография была напечатана почти во всех газетах и даже показывалась по телевидению в ходе расследования дела последнего убийцы. Она не хотела быть узнанной, не хотела вновь пережить тот ужасный кошмар, испытанный ею от исследования странного и извращенного мужского сознания. Не было более отвратительной темы, чтобы обсуждать ее за ужином.
- Садись здесь, Рейвен, - Джейкоб элегантно отодвинул для нее стул с высокой спинкой.
Осторожно, стараясь избегать физического контакта, Рейвен позволила себя усадить. Это был самый настоящий ад - находиться в непосредственной близости от такого количества людей. Даже будучи ребенком, она подвергалась воздействию эмоций, излучаемых окружающими ее людьми. Она чуть не сошла с ума, прежде чем научилась защищать себя, ставя заграждающие щиты. Это работало, пока боль или разочарование не становились слишком сильными, или пока она не прикасалась к другому человеку. Или, как сейчас, когда она находилась в присутствии очень сильного и дьявольского разума.
Прямо сейчас во время беседы, струящейся вокруг нее, и среди людей, казалось хорошо проводивших время, Рейвен вдруг ощутила знакомые признаки перенапряжения. Казалось, осколки стекла впились в ее голову, а в животе все протестующее перевернулось. Она не могла съесть ни кусочка.
