Юлия Авдеева - Реквием по мечте
— Да ты за последние четыре года из штанов не вылезала!
— Ой, и кто бы мне тут лекции читал, а? До учебы в Академии ты сама из штанов не вылезала и теперь при каждой возможности в них влазишь. А мне что нельзя?! Скажите спасибо, что я на бал этот чертов пойду в платье!
— Если твою морду лица в порядок не привести, то платье ситуацию не спасет! — резюмировала Милада.
— А мне и так не плохо! Я ж не на смотрины иду!
— Леся! Между прочим, Самойлов там будет сто процентов и ты должна ему показать какой стала! Пусть локти кусает петух хуторской! Хотя нет, я не права, теперь он сволочь императорская — новый подвид! — ввернула последний аргумент черноволосая стерва и села на кровать, ожидая реакции.
— Ой, да больно нужно! Из-за него себя мучить! — парировала Леся, но подушку от лица убрала.
— Леся, ну сделай мне подарок, а? — у бывшей травницы было такое выражение лица — без слез не взглянешь.
— Пусть тебе Атан с Владином подарки делают, — огрызнулась девушка без особого энтузиазма.
— Так уже сделали. Одна ты осталась. — Милада шмыгнула носом с такой обидой, словно если она не приведет сейчас Лесандрин в порядок, то мир рухнет, а ей останется только разгребать осколки.
— Ладно. — Лесандрин пихнула подругу в плечо, — Один раз можно и потерпеть. Ради тебя.
Милада вскочила с радостным криком с кровати и принялась расставлять флакончики на тумбочке у кровати. Леся осмотрела богатый «арсенал» и тут же пожалела о том, что согласилась на подобный эксперимент.
Зал, мило украшенный цветами и плакатами с надписями: «До свидания, выпускники!», был полон. Леся держа под руку Николая, высокого русоволосого парня с которым сдружились на почве увлечения мифологией. Николай как-то попытался выказать ей знаки внимания, но Лесандрин обрубила ухаживания на корню, четко определив границы их общения. Между ними могли быть только дружеские отношения. Николай согласился, так что лучшей кандидатуры на сопровождение девушки на бал не найти.
Старания Милады не прошли даром, и Лесандрин сияла, словно начищенная серебряная монета. Не от счастья, конечно же, но остальным об этом знать не обязательно. Надо было видеть глаза Николая, когда Леся вышла из комнаты в полном облачении. Молодой человек трижды проклял себя за то, что согласился с условиями Лесандрин, но спохватившись, порадовался сам за себя, что ведет такую красоту на бал именно он, а не кто-то другой. Теперь все могли ему завидовать.
Милада сверкала малахитом в своем зеленом платье. Ее сияющие счастьем изумрудные глаза, казались огромными на раскрасневшемся личике. Ее кавалер раздувался от гордости. «Важная птица — гусь» подумала Леся, глядя на эту занятную парочку. Владин, конечно, приятный молодой человек, но Лесандрин считала, что он слишком мягок для Миладки. Она вертела им, как хотела. Возможно, это являлось основной причиной тому, что звезда алхимии так и не отдала ему свое сердце…
Выпускники уселись на длинные скамьи, установленные по бокам зала. За их спинами стояли странники в парадной форме. Снежно-белые кители и черные брюки. В не приемов, обязующих странников одеваться в форму, их легко угадать по осанке, гордой посадке головы, надменному взгляду, угрозе, исходящей от них… но не по одежде. Странники ни коим образом не должны выделяться среди обычных жителей. Смешно, но они выделялись, опытный взгляд жителя империи безошибочно выделял странника из толпы. За полторы с лишним сотни лет страха и не такому научишься.
Леся внимательно оглядела зал, но Самойлова не увидела. Она облегченно вздохнула, теша себя надеждой, что встреча откладывается на неопределенное время. В идеале — навсегда. Выпускной потек по накатанному руслу. Сначала директор Ириан зачитал длинную речь о том, как Академия будет гордиться своими учениками. Лесандрин точно бы уснула, если бы не ехидные замечания Милады по поводу гордости.
— Интересно, а Ириан будет мною очень сильно гордиться. Если я вдруг, случа-а-айно подорву Императорские лаборатории? — невинно поинтересовалась она.
Леся еле сдерживала смешки, очень уж явно она представила себе руины Императорского дворца в купе с лабораториями. Владин же недовольно шикнул на спутницу, страшно вращая глазами, пытаясь вразумить черноволосое горе напоминанием, что за их спинами странники стоят. Подобная мимика еще больше раззадорила Миладу, а Лесандрин поспешила вернуться к созерцанию директора с его речью. Иначе она не смогла бы взять себя в руки. А смех посреди проникновеннейшей речи директора — наивысшая невоспитанность.
Длинный монолог закончился, и выпускники разразились аплодисментами. Никто ничего не понял, но хлопать нужно — таковы правила.
— Результаты распределения зачитает льер Самойлов Владимир Семенович, капитан отряда одного из элитных подразделений войск его Императорского Величества.
Все взлелеянные надежды разлетелись в пух и прах. Милада кинула быстрый взгляд на подругу, но на ее лице не отразилось ни одной истинной эмоции. Лесандрин смотрела на него и понимала, что Владимир нисколько не изменился. Женская половина зала восхищенно ахнула и уставилась на него во все глаза.
«Предсказуемая реакция» отметила про себя Лесандрин «Когда-то я так же открыто восхищалась этим человеком».
Девушка прекрасно понимала, что единственный выход держать себя в руках — холить и лелеять собственную злость на него. Она настолько сосредоточилась на собственных ощущениях, что пропустила конец речи и не услышала результаты распределения. Поэтому девушка весьма удивилась, когда люди стали подходить к ней и поздравлять с редкой удачей, осенившей ее своим крылом. Лесандрин повернулась к Миладе и наткнулась на ее ошарашенный взгляд.
— Что случилось? — Лесандрин тронула Миладу за плечо.
— Мечты сбываются, — неопределенно протянула она, — по распределению я попала в императорские лаборатории, а ты в отряд одного из элитных подразделений войск его Императорского Величества…
— Нет, ты так говоришь. Словно тебя к каторге приговорили! — воскликнула Леся, обнимая подругу.
— Лесь, ты попала в отряд Самойлова.
— Ну, я надеюсь, что смогу добиться перевода в другой отряд, — улыбнулась Лесандрин, моля всех известных богов и одного Всевидящего, чтобы решение проблемы действительно оказалось таким легким, как она думает. Как только священное действо под названием 'Бал выпускников' переместился во внутренний двор Академии, Лесандрин предприняла попытку сбежать. Все-таки, большего от нее и не требовалось — посидеть на официальной части и все — танцевать во дворе под звуки скрипок и виолончелей она не собиралась. И так устала. Завтра последний день свободной жизни. Руководство прекрасно осознает, что ученики будут не в лучшей форме, а нюхать запах перегара и смотреть на перекошенные лица вновь прибывших работничков — перспектива не ахти, поэтому завтра Академия будет содрогаться сначала от похмельных, а потом от прощальных воев. А вот послезавтра с раннего утра Лесандрин должна будет предстать перед ясны очи Владимира с формальным рекомендательным письмом от Ириана. 'Черт! И к чему стремилась? Не думала, что желание работать в отряде, а не девочкой на посылках в одном из лекарных домов, приведет к этому!' Лесандрин злилась. Браслет на руке раскалился и горел бледно-розовым светом. Девушка прикрыла руку шарфом от платья, чтобы не привлекать внимание. Хотя, кто сейчас будет обращать на нее внимание? Во дворе полным ходом веселятся выпускники. Спиртное льется рекой, плавно играет музыка, но это ненадолго, сейчас ребята доберутся до музыкантов, споят их на фиг и тогда пойдет веселье! Если хоть один инструмент доживет до утра, Леся будет сильно удивлена. Принимать участие в этой вакханалии девушка не хотела. Возможно, если бы она не опасалась наткнуться на Владимира в разгар бурного празднования окончания учебы, она бы и осталась, но… Почему-то ее не оставляло ощущение, что рядом с ней постоянно кто-то находится. Она уже успела наорать на парней оказавшихся рядом в тот момент, когда она опять почувствовала прикосновение. Они посмотрели на нее, как на полоумную, и отодвинулись на добрый метр. Прикосновение повторилось. Девушка осмотрелась. Рядом никого не было. Липкая волна страха окатила ее с ног до головы, и девушка поспешила смыться со двора. Спрятавшися за дверью своей обители. Да что ж за чертовщина такая! Пока она добралась до своей комнаты, невидимые руки успели побывать везде! Остановившись у двери, девушка почувствовала чье-то дыхание на своей шее. Рванув дверь на себя, Лесандрин забежала в комнату и закрыла ее за собой. Владимир стоял у окна и смотрел во двор, откуда доносились пьяные крики. — Как я и думал, — произнес он не поворачиваясь к ней. На столике у кровати горел ночник, озаряя слабым светом темноту комнаты. 'Интимная обстановочка' заключила Лесандрин 'Так и хочется придушить, собаку'. — Что ты здесь делаешь, Владимир? — Лесандрин замерла у двери, чтоб иметь пути к отступлению под предлогом 'зашла шарфик оставить, на тебя наткнулась', отмечая про себя, что прикосновений больше не чувствует. Ну, хоть на этом спасибо. — Зашел в гости. — Вообще-то, нужно предупреждать. — Сомневаюсь, что ты тогда согласилась бы. — Правильно делаешь, что сомневаешься. Но, ты мог подождать до послезавтра, сама бы приехала. С рекомендательным письмом. — Это не та обстановка, где можно нормально поговорить, — Самойлов наконец-то оторвался от созерцания вида из окна и повернулся к Лесандрин. — Ты считаешь, что у нас есть общие темы для разговоров? — Девушка приподняла одну бровь, скептически оглядывая Владимира. И все-таки он изменился. Раздался немного в плечах, меж бровей залегли первые морщинки, волосы длиннее… — Да, — Владимир сложил руки на груди. — Например? — девушка отошла от двери и удобно уселась на кровати. Зачем бежать от неизбежного. Раз уж он здесь, то нет смысла выпроваживать его, пока она не узнает, что ему нужно. — Например, о том, что теперь ты будешь служить в моем отряде, ты ведь этого хотела, Лесь? — Начнем с того, что я не желаю иметь с тобой ничего общего, тем более работать под твоим началом. Но, я прекрасно понимаю, что для перевода в другой отряд нужны более веские причины, чем личная неприязнь между подчиненным и начальником, — Лесандрин смотрела ему прямо в глаза, стараясь отметить малейшую перемену в настроении, а так же реакцию на свое заявление. Но Самойлов сам не лыком шит, его лицо не казалось застывшей маской, но и эмоции он не выпускал. 'Интересный собеседник' отметила она про себя, 'Единственный способ добиться желаемого — это довести Владимира до того состояния, когда он лично подпишет приказ о переводе' — Значит, не хочешь? — Не-а, но придется. Куда ж я денусь, так, Владимир? Ведь именно так ты думал, выдвигая мою кандидатуру императору? — Завидная проницательность, — съязвил Владимир. — Сомневаюсь, что ты пришел побеседовать о моей проницательности и месте работы. Что тебе нужно, Владимир? — А просто так зайти, увидеть тебя, мне нельзя? — Смотри на расстоянии, заходить в гости и вести беседы ни о чем нет смысла. — А может, я соскучился? — Подобные вопросы задавать нужно не мне, а себе. Меня уж точно не касается — соскучился ты или нет. — Лесандрин злилась, сильнее кутаясь в шарф. Браслет жег руку каленым железом. Стоило держать себя в руках, но этот разговор — переливание из пустого в порожнее — потихоньку выводил ее из себя. Девушка встала с кровати и подошла к окну, отвернувшись от Владимира. Во дворе во всю плясали выпускники. Музыка стала намного громче и веселее, значит, все идет по плану и музыканты уже приняли на грудь. Еще немного и они вместе с ребятами будут распевать срамные частушки об Академии и ее руководстве. И дернуло же ее вернуться в комнату! Что за невезение? От чего бежишь, к тому приходишь… Горячее дыхание опалило кожу шеи. Девушка дернулась от неожиданности и наткнулась спиной на Самойлова. Она придвинулась ближе к оконному проему, опираясь на подоконник. Лесандрин молчала, нет смысла задавать один и тот же вопрос в сотый раз, если он не хочет отвечать. Владимир попытался прикоснуться к ней, но она его остановила, шестым чувством определяя его действия. — Руки убери, — холодный, словно сталь голос, пронзил тишину. — Лесь, я… соскучился, правда, — мягкий, нежный. Все, как и мечталось. Только запозднился он с признаниями, слегка. На четыре года. — Меня не интересуют твои чувства, — девушка сознательно игнорировала сердце, скачущее, словно сумасшедшее, и волну жара, прокатившую по телу. Один раз она совершила ошибку. Теперь же не хотела оказаться опять в глупой ситуации. — Пойми, я не мог приехать к тебе. Сначала обучение, потом задания одно другого сложнее. Я не думал, что настолько серьезно отношусь к тебе. Я не собираюсь тебе лгать и говорить, что сразу понял, как ты мне нужна, но… — Я не понятно выражаюсь? — Лесандрин развернулась на каблуках, и оказалась в объятиях мужчины, о котором грезила во снах. Браслет сопротивлялся подобному поведению. Жар, исходящий от него, распространился по всей руке. Леся обхватила себя за предплечья, осторожно поглаживая раскаленное украшение, пытаясь утихомирить. Она боялась, что ткань шарфа загорится от накаленной вещи, но снять его с себя не решалась. Мало ли чем это обернется. ТОго и гляди, спалит к чертям собачьим свою комнату, вместе со всеми, кто в ней находится. — Ты хочешь сказать, что ты меня забыла? — Владимир самодовольно усмехнулся, а Лесю покоробило. До чего ж самоуверенный тип! — А ты думал, что я буду тебя ждать? С какой это стати? Ты ушел, и я перевернула эту страницу. Надо отметить, что это оказалось не так уж и трудно. — Я тебе не верю! — Твои личные проблемы, Владимир. Владимир наклонился к девушке, целуя ее в губы. Леся старалась отмахнуться от нахлынувших на нее чувств радости и сладкого забытья. Сражаясь с собой, она не позволила себе откликнуться на его поцелуй, уговаривая себя, что все прошло, и никаких чувств нет, все это просто игра ее воображения. Усилием воли она заставила кровь бежать по венам медленнее, сердце замедлило ход, кожа стала прохладной… Владимир отстранился от нее, недоуменно всматриваясь в ее лицо. — Ты стала холодной… — Было бы от чего загореться, — хмыкнула девушка. Самойлов отошел от нее в полной растерянности. Плечи осунулись и на мгновение Лесандрин стало его жалко. 'Знал бы ты Владимир, что я на самом деле испытываю, то боялся бы сгореть, а не замерзнуть' печально подумала она. — Поговорим послезавтра, — бросил он и вышел за дверь. Леся вздохнула толи с облегчением. Она скинула шарф и содрала с плеча горячий браслет. Кожа под ним покрылась белыми волдырями.
