Гарем-академия 2. Судья - Варвара Мадоши
— Может, кости будут ныть к перемене погоды? — предположила Даари и снова украдкой взглянула на магфон.
Беорн расхохотался.
— У меня для этого жена есть! Она и к перемене погоды ноет, и без перемены… Слушай, ну так расскажи насчет Дракона — какой он, наш Владыка? Лично?
"Ага, все-таки ему интересно!" — почти обрадовалась Даари. Не то чтобы она хотела об этом с ним говорить, но… а с кем еще? Тоннар она пока не доверяла, Тарику тоже (в том смысле, что никогда не знаешь, как он распорядится полученной информацией), а Инге сплетни особо не интересовали.
— Ну… странный, — сказала она, не кривя душой. — Очень красивый, очень непредсказуемый, не поймешь, то ли специально дураком прикидывается, то ли правда где-то совсем дурной…
— А, это все знают! — перебил Беорн. — Слушай, вот моя сестра была на ежегодной массовой аудиенции в прошлом году, и вот там она видела…
Рассказ об аудиенции отвлек Даари еще минут на пятнадцать. Слушая Беорну, она думала о чем угодно, только не об Инге — и слава богам-духам. Например, вспоминала, как прошла экзамен на кандидатки в дуэльные судьи — а это был экзамен тот еще, никогда в жизни еще Даари так тяжело не приходилось! Старшая судья госпожа Лайет (метко прозванная Тоннар госпожою Кусайет) гоняла ее и в хвост и в гриву, и по "Правилам и уложениям" Академии, и по специальному "Кодексу дуэльного судьи", и по правилам дуэлей, и даже по наиболее частым способам жульничества — последняя информация имелась на форзацах ориентационной методички для адепток, и Даари очень повезло, что она ее не проигнорировала.
А еще припоминала, как нашла свой способ подработки в Академии — и очень вовремя, потому что денег, которые ей платили как кандидатки в судьи и всякого разного рода довольствий не хватало, как выяснилось, даже на проезд на такси. Ездить же в общественном транспорте означало нарываться на замечания патруля за свой внешний вид.
Даари даже подала заявку на общежитие, и ее даже удовлетворили… но, вот незадача, — со следующего, зимнего триместра. То есть оставшийся осенний месяц крутись как хочешь.
Но ей повезло… в некотором роде.
На второй или третий день учебы — у Даари уже голова шла кругом и с трудом вспоминалось, когда и что случилось, как будто прошло не две недели, а два года — она шла по коридору, никого не трогала, как тут на нее наткнулась какая-то адептка. Да еще из клана, судя по разноцветным волосам!
Даари тут же внутренне сжалась, приготовившись к раунду насмешек и оскорблений, однако девица потерла лоб и мило извинилась:
— Ой, прошу прощения, уже второй день голова кружится, не знаю, куда иду…
Судя по форме, она училась на пятом курсе, принадлежала к четвертому рангу и либо не узнала Даари, либо ей было на нее плевать. А еще у девушки был легчайший акцент Сонтаарна, рыбацкого предместья, который сразу подсказал Даари: девушка не урожденная аристократка, а, видно, вошла в клан уже после того, как поступила в Академию. И при этом не зазналась, соблюдает вежливость.
Это тут же расположило Даари к ней: переобщавшись с наиболее неприятными представительницами своего собственного курса, которые постоянно подначивали Даари на занятиях и не давали ей жизни, она как-то забыла, что среди адепток бывают и приличные люди. И даже, наверное, этих приличных людей большинство, просто им плевать лично на Даари и неохота из-за нее связываться с теми несколькими гадинами, которые задают тон. Все как предупреждала Тоннар.
Но тогда она не успела все это продумать, просто испытала облегчение, что девушка заговорила с ней вежливо, не посмотрела свысока и никакую гадость не сделала.
— Ничего, я понимаю, уважаемая старшекурсница, — Даари слегка нагнула голову, что согласно этикету должно было заменять в коридорах Академии формальные поклоны, дабы не отнимать у адепток драгоценное время.
"Уважаемая старшекурсница" улыбнулась Даари и развернулась, чтобы уходить. И тут Даари увидела у нее на спине неприятно пульсирующий клубок нитей — не перламутровых, как обычно, а белесых, будто из-за узлов, в которые они были запутаны, по нитям перестала течь живая магическая энергия, сообщавшая им их приятный блеск (позднее, осмыслив этот феномен, Даари решила, что так оно и было).
Над клубком чуть мерцал воздух, вспыхивала будто эдакая пленка радужного мыльного пузыря. Тогда Даари еще не знала, что это значит, но позднее догадалась, что так для ее магического зрения выглядит попытка замаскировать что-то от магического сканирования.
Но уже тогда ей стало ясно, что ничего хорошего из себя клубок не представляет: в нем тонуло и запутывалось слишком много белесых нитей, которые шли к рукам и ногам девушки, а одна ныряла в ее уставную прическу. Даари сразу вспомнила нити охраняющих заклятий, которые обезопасили госпожу Лайет, когда она показала Даари свое магическое оружие.
Но тут явно было не охранное заклятье, а что-то другое!
Толком не понимая, что делает, Даари потянулась к этому клубку. Рука ее прошла насквозь, как тому и следует быть: на ней ведь не было специальных зачарованных перчаток, позволяющих обрывать магические каналы! Такими снабжаются, например, чистильщики. Перчатки считаются довольно неэффективным инструментом, однако с магическим зрением применять их проще.
— Вам что-то нужно? — адептка, почуяв движение Даари, обернулась и нахмурилась: она восприняла ее жест как попытку дотронуться до своего плеча, и ей это явно не понравилось.
— На вас кто-то наложил тормозящее заклятье, — выпалила Даари прежде, чем успела как следует подумать. — Оно как-то воздействует на вашу голову, поэтому вы легко теряете равновесие. Вы о нем не знаете, так?
Глаза девушки изумленно распахнулись.
— Откуда вы знаете… — тут она внимательно присмотрелась к Даари. — А, вы ведь та самая вольнослушательница с младшего курса, которую сам Дракон назначил? Значит, у вас все-таки есть какие-то магические способности?
— Очень немного, — не стала пускаться в подробности Даари. — Но заклятья я вижу.
— А видите, кто его наложил? — девушка подалась к Даари.
— К сожалению, нет.
— Ну и ладно, я и так знаю… Она у меня еще попляшет! — многообещающе воскликнула девица. — Только… а снять вы можете? — она поглядела на Даари с такой надеждой, что у той язык не повернулся отказать.
—
