Заложница Ада (СИ) - Лали Та

Я не сильна в политике, но всё же думаю, что это сделали не из пацифизма, а из страха перед Мулцибером и его безумием. О, об этом я слышала много историй. Кто-то говорил, что видел его в клубе инкогнито, когда он поил проституток самым дорогим шампанским. За этими женщинами ещё несколько месяцев потом гонялись журналисты, мечтая сорвать сенсацию. Кто-то говорил, что главный злодей Аркануума — психически болен и издевается не только над своими врагами, но и над жителями Острога. Много слухов ходило о его шпионах, якобы внедрившихся на все планеты Альянса, в каждый уголок.

Так или иначе, личность Мулцибера была всегда покрыта тайной: ни его имени, ни возраста, ни происхождения не знал никто. А из-за этого отчаянно охотились хотя бы за какой-нибудь информацией. И я раньше была в их числе.

Сейчас, вспоминая свои отчаянные попытки повстречаться с ним в каком-нибудь клубе, чтобы взять интервью, я роняла слёзы на колени, проклиная эту мечту.

Демон сидел рядом со мной, безразлично подбрасывая остро заточенный нож. Мою единственную попытку сопротивления он сломил сразу, замотав мне руки металлическим скотчем и заклеив рот им же.

— Иди ко мне! Не дергайся!

Мулцибер достает из кармана красный маркер и садится ко мне вплотную, хватая за голову. На фалангах его пальцев я замечаю татуировки букв, складывающиеся в надпись на межмировом языке: «ЗЛО ЗДЕСЬ», и леденею еще больше.

— Сиди смирно и тебе не будет больно.

Все слова он произносит в какой-то шутовской манере, как будто мы и правда участвуем в дешёвой мыльной опере. Мне не нужна справка от врача, чтобы понять, что у него не всё в порядке с головой. Я вижу это невооруженным взглядом, а от этого боюсь ещё больше.

— Вот так, хорошая девочка. Теперь можешь посмотреть на себя.

Что-то в его интонации напрягает меня до мурашек по коже. Но времени подумать нет. Я полностью сконцентрирована на маске с языками пламени.

Он с корнем вырывает зеркало водителя, поднося его к моему лицу:

— Так лучше. Мы сохранили твою красоту, Диана.

В отражении я вижу, что он красным маркером обвёл на скотче форму моих губ.

— Будь умницей, мы почти на месте.

Мулцибер отвернулся, когда горячие слёзы хлынули потоками из моих глаз. Если с убийцей и преступником я бы ещё смогла договориться, то с безумцем это не получится, они живут в своей реальности, ты никогда не знаешь, что может взбрести ему в голову.

— Смотри, Диана, твой новый дом, — усмехается демон, указывая пальцем в окно.

С трудом разжимая веки, сквозь туман в глазах я вижу Острог, Адские Земли.

Ничего похожего я никогда не видела. Ничего похожего я не пожелаю увидеть никому другому. На какое-то мгновение мне даже показалось, что те, кто описывал ад, вдохновились впечатлениями от этого места.

Бесконечная тьма и мрак. Непроглядная ночь, озаренная огнями, взметающихся в небо костров. Вначале мне кажется, что это снег белеет на отдельных участках земли и крышах невысоких домов, но потом я понимаю, что это пепел. Несколько стеклянных высоток вдали с оранжевыми языками пламени, отражающимися в черном стекле. Крики и смех, вперемешку с громкой музыкой приветствуют своего господина, возвращающегося домой. Люди толпятся на улицах, подпрыгивая и размахивая руками, глядя аккурат на нас.

— Они любят меня, Диана, слышишь! — Мулцибер вновь заливается безумным смехом сквозь маску. — Твой ублюдок Константин никогда не будет иметь того, что есть у меня — любовь моего народа.

Прежде, чем выпихнуть меня из машины, он достает с переднего сидения сумку, извлекая из нее шприц с темной жидкостью. Я начинаю громко стонать протестом, но он грубо хватает меня, закатывая рукав и сам делая инъекцию.

У меня слезы на глазах наворачиваются от обжигающей боли. Жидкость, словно ртутью проходит по венам, и я жду, что у меня вот-вот остановится сердце.

— Что б не сдохла раньше времени, — усмехается демон.

Тащит меня по насыпной дорожке с факелами по бокам, к огромному дому, очертания которого я едва вижу. Лишь огни в окнах от зажжённых ламп, тянущиеся словно бесконечно, во тьму.

Мне не показалось с высоты, они действительно везде жгут костры, искры от которых уже несколько раз приземлились на меня, прожигая шелковую блузку, мокрую насквозь от страха и духоты, стоящей здесь.

Мулцибер затаскивает меня в дом, роняя на пол. Больно ударяюсь коленями о деревянный пол и всхлипываю.

— Приведи её в порядок к ужину, — говорит кому-то, кого я не вижу.

— Я что теперь, нянька для твоей новой потаскухи? — лениво произносит женский голос.

— Сделай то, что я сказал, пока я тебя не!..

— Да ладно, ладно! К чему эта истерика.

Слышу тяжелые шаги по деревянному полу, а потом меня ставят на ноги резким движением.

— Давай, шевелись уже!

Незнакомка толкает меня влево, и мы идём по коридору вдоль дверей. Дом просто огромный. Длинный проход тянется бесконечно, по разным сторонам вспыхивают темные двери, контрастирующие с белой лепниной по углам. Что-то мне подсказывает, что это не искусственно состаренные скульптуры, а древние подлинники.

Женщина заводит меня в одну из комнат и опрокидывает лицом на кровать. Краем глаза вижу, как у нее в руке мелькает лезвие ножа и зажмуриваюсь от страха.

— Не бойся, — хмыкает она, разрезая скотч на моих руках. — Сегодня смерть не придёт за тобой. Ты зачем-то нужна Мулциберу.

Она резко переворачивает меня на спину, нависая надо мной всё ещё с ножом в руке.

— Без глупостей, поняла?

Я неуверенно киваю. Женщина одним движением срывает скотч с моих губ, заставляя застонать от боли, из глаз сыплются искры. По ощущениям она оторвала губы вместе с липкой бумагой. Я всё ещё лежу на кровати, пока незнакомка направляется к соседней двери, пропадая за ней, а затем я слышу звук падающей воды.

Она наполняет ванну.

Лихорадочно осматриваю небольшое помещение: здесь только двухместная кровать, комод с тарелкой земных фруктов на нем, угловой шкаф и картины с какой-то экспрессионистической мазней на серых стенах. На окне висит белая тюль, поверх которой свисают черные гардины. Сквозь них мне не видно ад снаружи.

— Меня зовут Энже, — возвращается, и я могу лучше рассмотреть ее.

Темно-русые волосы, затянутые в тугой хвост, большие черные глаза, а над ними жёсткая складка. Ровный крупный нос и большие губы. Одета она в черный военный костюм со множеством карманов и оружием за поясом. По земным меркам ей около сорока лет, но она в прекрасной форме.

Мельком смотрю на входную дверь, и Энже делает шаг ко мне:

— Даже не думай смотреть туда. Сбежать все равно не получится.

— Я не думала об этом.

Не вру. Мысли о побеге из Адских Земель? Ха. Ха. Ха. Это нелепо даже для главных оптимистов мира.

— Мне нужно отправить весточку сестре. Она с ума сойдет, когда узнает обо всем! Ей нельзя волноваться после болезни!

— Давай, полезай в ванну, — Энже деловито размахивает руками, направляя меня. — Ужин скоро подадут, а Мулцибер ненавидит ждать.

— Прошу!

— Не цепляйся за меня! — вырывает руку и смотрит жутко. — Заговоришь об этом еще раз, и я тебе снова пасть залеплю!

— Он хочет выменять меня на что-то у Константина? — спрашиваю, стягивая с себя насквозь промокшую блузку.

Энже не отворачивается, поэтому раздеваюсь прямо перед ней. Стыда перед женщинами я не испытываю, всю жизнь прожив с сестрой. Я залезаю в ванну, ощущая приятное тепло воды кожей. Сама мраморная чаша выглядит невероятно изящно, стоя на каменных плитах резными металлическими ножками.

— А ты, получается, Диана, — Энже хмурится вместо ответа, направляя мне струю душа на волосы. — Заканчивай быстрее, я подберу тебе какую-нибудь одежду.

Наспех отмыв себя от сажи водой и шампунем, я выскакиваю, отираясь полотенцем. Вхожу, обмотанная им в комнату, с ужасом ожидая, что за наряд она приготовила. Но всё оказывается не так страшно. На покрывале лежит черное платье-чулок. Пусть я буду затянута в эту тряпку, но хотя бы не полуголая.