Шутка Хаоса - Анна Рейнер
Ничего похожего на двери воришка так и не нашел и принялся осматривать потолок катакомб. Вскоре обнаружилась зияющая дыра, но дотянуться до ее краев не получалось — все-таки потолок подземелья был намного выше роста юноши. Снова раздалось шуршание — осмелевшие крысы, щуря маленькие красные глазки, начали приближаться.
Что же делать? Как быть? Быть съеденным заживо ну никак не хотелось…
Взгляд Ташина упал на разбросанные по полу плоские широкие камни, и в голове сразу возникла идея. Держа в одной руке кристалл и стараясь отпугнуть при помощи света крыс, второй он подтягивал камни к дыре. Вскоре от его трудов собралась внушительное нагромождение. Юноша старался не думать о сбитых до крови ладонях и сломанных ногтях. Сунув кристалл в карман и быстро вскарабкавшись на кучу, он посильнее оттолкнулся и, подпрыгнув, уцепился за края дыры.
Лишь бы не обвалилось! Лишь бы не упасть!
Он подтянулся, легко выбрался наружу и некоторое время лежал не веря, что сумел-таки покинуть это жуткое подземелье и его обитателей.
Над миром давно царила ночь. Сквозь пышные тучи проглядывали звезды, но луны еще не взошли на небе. Ташин поднялся и побрел обратно в город. Не опасаясь засады, он пролез через щель в стене и снова оказался в Векросе. Рука юноши скользнула в карман и нащупала кристалл. В катакомбах осталось много сокровищ, и завтра он их обязательно заберет, а сейчас постарается обменять найденный кристалл в ближайшей таверне на вкусную еду и теплый ночлег. Не веря до конца в свою удачу Ташин шел по темным улочкам, чувствуя себя по-настоящему счастливым. Наконец-то ему повезло.
***
Вокруг простирались пушистые облака. Ветер — неумолимый творец — причудливо работал над ними, создавая из бесформенной субстанции прекрасные фигуры и гротескные изваяния. Посреди этого эфемерного великолепия из края в край Обетованного тихо плыла широкая площадка с массивными и полуразрушенными колоннами. Сам же купол здания отсутствовал, как и большая часть стен. Порой одна из туч проплывала сквозь Храм, и тогда весь пантеон окутывало белесой мглой.
Когда-то это был древний и великий Пантеон Шестерых, а сейчас разрушенный временем храм, поднятый в чертоги Обетованного могучей, но очень уж сентиментальной дланью светлого бога. Теперь эти развалины служили Залом Совета. Впрочем, заседания Шестерых здесь так ни разу и не проводилось, и шесть расположенных полукругом тронов из чистейшего золота век от века пустовали.
В центре разрушенного Пантеона находилось Зеркало Мира. Этот могущественный артефакт появился в Век Создания — первый век сотворения Тэрна и всех его обитателей. Именно тогда божественная энергия била через край, уносясь прочь из Обетованного и выплескивалась на земной мир, ища очертания и предназначение. В те времена появилось много артефактов, и это Зеркало было по-настоящему бесценным, являясь не только средством наблюдения за Тэрном, но и своеобразным порталом в земной мир.
И сейчас возле него застыл яркий ореол света. Поглощенный тревожными образами и видениями Самаэль не замечал, что уже давно находится в Зале Совета не один. За массивной колонной притаился песочный силуэт, начисто лишенный каких-либо четких очертаний. Постоянно находясь в движении, эта фигура то обретала черты хрупкой девушки, то превращалась в небольшой песчаный вихрь, то стелилась по каменным плитам, образовывая песчаные барханы.
Синдерэль как и бог света всматривалась в отражение. Перед ее заинтересованным взглядом появился зеленый пульсирующий кристалл.
Ключ к вратам Ямы и Обетованного, позволяющий смертным приблизиться к богам. Могущественный артефакт, созданный помимо воли небожителей, спустя столько времени все-таки найден!
Фигура перестала видоизменяться и застыла в человеческом облике. Глаза затаившейся наблюдательницы расширились от неподдельного удивления.
Песочная фигура усмехнулась. Вот так дела… Это будет весьма занимательно.
Неожиданно свет померк, и хозяйка хаоса поняла, что Самаэль покинул парящий в облаках храм. Синдерэль, уже дрожа от возбуждения, рассыпалась на миллиарды крупиц и приблизилась к Зеркалу. Ее тонкая ладонь скользнула к отражающей поверхности, и перед глазами замелькали ряды тысячного войска, одетого в черную броню. На груди солдат красовался знак принадлежности к армии Медегмы — окутанная облаками полная луна. Богиня тьмы все-таки вырвалась из многовекового заточения и, поскольку ей больше не было места в чертогах Обетованного, Медегме оставалось лишь попытаться захватить и поработить весь несчастный Тэрн.
Синдерэль снова провела ладонью по зеркальной глади, как будто пролистнула страницу и увидела грязную таверну, зал, до отказа забитый завсегдатаями и постояльцами. Подавальщицы в полностью замызганных фартуках сновали туда-сюда, обслуживая пьяных посетителей и тщетно пытаясь увернуться от рук, которые так и норовили потрогать самое сокровенное.
Синдерэль поморщилась…
Нет, совсем не это она хотела увидеть!
Ключ.
Где же Ключ?
Она снова обвела жадным взглядом питейное заведение и тут заметила подростка с задумчивым выражением лица. Одет он был в темные штаны и ярко-синюю куртку, собранные вверх волосы перетянуты синей лентой. Именно он поглаживал в руках так интересовавший ее кристалл.
Интересно, знает ли юнец, какая бесценная вещь попала в его загребущие ручонки? Навряд ли…
Синдерэль склонила голову набок и о чем-то задумалась, но не прошло и нескольких мгновений, как на ее лице появилось озорное выражение. Желание испортить все планы темной богини и подшутить над Самаэлем — что было еще способно развлечь бессмертную сущность, вот уже более сотни лет вынужденную пребывать в ненавистном покое?..
Богиня хаоса проскользнула сквозь зеркальную поверхность и растворилась в ее глади.
Игра началась.
Глава 3 Векрос. Чёрная Тень
Три дня и три ночи Йен не отходил от постелей больных, потому что кроме него им некому было помочь, и сострадание оказалось сильнее страха заразиться. Нет, он не был жрецом Белигмы, богини исцеления и не мог спасти несчастных больных от медленной и мучительной смерти. Но маг использовал любую возможность облегчить их страдания, заваривая целебные травы, притупляющие боль.
В темноте раздался тихий стон. Волшебник поспешил к больному, захватив с собой травяной настой.
Поставив свечу на тумбочку возле узкой койки, Йен вгляделся в лицо умирающего. Это был мальчик девяти лет. По хрупкому телу ползли черные мертвенные пятна, черты лица заострились. Вряд ли он переживет эту ночь.
Йен склонился над умирающим и, приподняв его голову, попытался влить в чуть приоткрытый рот настой. Мальчик закашлялся, по телу
