Сон в тысячу лет (СИ) - Кондрацкая Елена "MavkaShu"

— Как же это… — пробормотала она, разглядывая плотную хлопковую ткань.

В рёкане госпожи Рей подобных чудес не случалось, там Мико каждый день находила в общем шкафу только грязно-серую робу из штанов, едва прикрывавших икры, и широкой рубахи.

В дверь постучали, и в комнату заглянула маленькая девочка с короткими ярко-красными волосами. Глаза её были жёлтыми и напоминали кошачьи. Мико удивлённо оглядела гостя. Неужто это и есть акасягума{?}[Домовой дух, ёкай. Изображается в виде красноволосого ребёнка, живущего в доме. Дома, где проживает этот дух, будут процветать, а если он покинет жилище, то дом скоро будет ждать упадок]? Так вот как выглядят домовые духи?

— Прошу прощения за беспокойство, госпожа. Мы подготовили купальню к вашему визиту.

По дороге в купальню Мико любовалась росписями замка. Умелая рука художника изобразила на стенах и дверях горы и сосны, небеса и реки, рычащих тигров и танцующих журавлей. Были на картинах и пейзажи земель Истока — таинственного мира богов, демонов и духов, невольной гостьей которого стала Мико. А где-то в его недрах затерялась и Хотару.

Затерялась. Мико остановилась напротив картины, изображавшей гору, с вершины которой лился, превращаясь в облака, водопад. Есть ли хоть призрачный шанс отыскать Хотару? Ведь если верить легендам, ещё ни один смертный не вернулся из земель Истока в человеческий мир.

Акасягума остановилась и терпеливо ждала, пока Мико закончит разглядывать картину. Мимо вихрем пронеслись ещё четверо таких же красноволосых ребятишек с вёдрами и тряпками. Сколько же домовых духов в этом замке?

В купальне Мико ждали ещё трое малюток. Они ловко раздели её, усадили на стульчик и принялись обливать водой, мылить и натирать мочалом. Мико не успела даже возмутиться такому своеволию со стороны духов, а они уже её, чистую до скрипа и совершенно голую, толкали на улицу — в огромный, огороженный валунами онсэн{?}[Горячий источник, как правило, на открытом воздухе]. От зеленоватой воды поднимался пар, а с одной стороны, не закрытой камнями и перегородками открывался великолепный вид на лес и гору. Мико пригляделась: уж не та ли это гора, что виделась ей на картине? Но разглядеть в утреннем тумане водопад ей не удалось.

Удостоверившись, что Мико успешно погрузилась в воды горячего источника, акасягума умчались прочь, наконец оставив Мико в полном одиночестве.

Обжигающе горячая вода пахла солью и хвоей. Мико сползла пониже, чтобы вода касалась подбородка, и закрыла глаза.

Перед глазами возникла разгромленная комната Хотару. Мико заглянула к ней только к вечеру следующего дня после ссоры, после того, как Хотару не спустилась ни к завтраку, ни к ужину. И до сих пор корила себя за то, что не сделала это раньше. Возможно, тогда она могла бы помочь ей, не дать её забрать.

Мико отупело смотрела на разбросанные по полу вещи и украшения, недоумевая, как она ничего не услышала. Среди беспорядка нашёлся дневник Хотару. Мико перелистала страницы в поисках чего-нибудь, что могло бы ей подсказать. Тогда-то ей и открылась страшная правда. Возлюбленный Хотару вовсе не был женат. Он даже не был человеком.

«Вчера милый пел мне песни о золотых землях Истока. Моя любовь, увижу ли когда-нибудь я те края, откуда ты родом?» — строки дневника заставили Мико содрогнуться.

Ёкай. Хитрый, хищный ёкай охмурил её маленькую сесрёнку, задурил ей голову и уволок за собой в земли Истока. Но сколько бы Мико не листала дневник, не нашла ни имени, ни описания злодея. Всё, что ей досталось, — маленькая, возможно, ничего не значащая подсказка.

«Милый обещал, что мы послушаем, как поют ойран госпожи Рей».

Мико похолодела. О рёкане госпожи Рей ходили слухи даже среди людей. Это было одно из немногих мест земель Истока, куда могла ступать нога смертного. Отчаявшиеся бедняки продавали госпоже Рей своих дочерей или самих себя. Другие иной раз заключали с ней сделки, которые тоже раз за разом приводили их или их близких на порог рёкана.

Той же ночью Мико ступила в чащу Сумрачного леса, чтобы отыскать вход в земли Истока, не зная, сумеет ли она однажды вернуться домой.

Мико вдохнула полной грудью и снова почувствовала сырость поросшего мхом Сумрачного леса. Лес начинался сразу за их с Хотару деревней и укрывал собой древнюю гору, на вершине которой когда-то стоял такой же древний храм, а ныне здесь были двери в обитель госпожи Рей. Мико шла по коридору из красных тории{?}[П-образные ворота без створок], ветхих и давно забытых прошлыми хозяевами и вздрагивала от каждого шороха. Ходили слухи, что не каждого гостя госпожа пускает к себе на порог. Кто-то находит на вершине горы рёкан, а кто-то — руины сгнившего храма. Мико на вершине встретили свет десятков бумажных фонариков и аромат цветущей сливы.

Мико медленно выдохнула и открыла глаза, отгоняя от себя воспоминания. Всё, что случилось после того, как она переступила порог рёкана, вспоминать ей не хотелось. По крайней мере, не сейчас.

Она с трудом заставила себя вылезти из горячей воды, которая её практически убаюкала. В купальне, рядом с полотенцами её уже ждала аккуратно сложенная одежда: черные хакама и светлое короткое кимоно с вышитыми на широких рукавах хризантемами.

Откуда ни возьмись, в комнате снова возникли домовые духи, и снова Мико не успела и гладов моргнуть, как они вытерли её, высушили волосы и завернули в одежду.

— Господин Акира надеется увидеть вас за завтраком, сказала одна из малюток, и Мико заметила, что радужки её глаз такие же рубиново красные, как и волосы, а зубки — острые и мелкие, как у выдры.

Акасягума проводила Мико в столовую — просторную комнату с белыми сёдзи и выходом в сад. Акира сидел на татами за маленьким столиком, на котором стояла единственная мисочка с рисом. Ещё один стоял справа от него, полный еды.

— Надеюсь, ты голодна. Я не знал, что тебе нравится, поэтому попросил приготовить побольше всего, — улыбнулся Акира и кивнул на столик рядом.

Мико в ответ улыбнулась одними губами и послушно села. Стол был уставлен десятком тарелочек: рис, суп, яйца, зажаренная целиком рыбина, разноцветные овощи и грибы, нарезанные и уложенные так аккуратно, что сначала Мико спутала их с цветами. Рот наполнился слюной, а в животе заурчало, последний раз столько еды на столе Мико видела два года назад, ещё до смерти родителей. После же они с Хорату питались сплошным рисом, а в рёкане Мико и остальные служанки довольствовались скудными объедками.

Акира подцепил палочками комочек риса и забросил в рот, с интересом наблюдая краем глаза за Мико, словно за диковинным зверьком, которого боялся спугнуть.

Акасягума вбежала в столовую с глиняным чайником и наполнила чашки дымящимся чаем, который пах ячменём.

Мико дрожащей от голода рукой взяла палочки и потянулась к румяному рыбному боку. Она даже не заметила, как сочный кусочек растаял на языке, и тут же схватилась за следующий, попутно забросила в рот побольше риса и овощей, запила обжигающим чаем и повторила всё по кругу. Голод так крепко схватил её за рёбра, что Мико напрочь позабыла о манерах, набив щёки так, что они заболели от натуги. От удовольствия у неё даже выступили слёзы, и Мико поторопилась их вытереть рукавом.

— Боишься пересолить рис? — шутливо поинтересовался Акира. Он давно уже отставил миску, полную риса, и не скрываясь наблюдал за Мико. — Велеть принести добавки?

Мико забросила в рот две последние горсти риса и усердно закивала, демонстрируя Акире пустую миску. Акира звонко рассмеялся, а в комнату тут же влетели две малютки-акасягумы, с трудом волоча целую бадью горячего риса.

— Ешь, сколько хочешь, — одобрительно сказал Акира. — Если собираешься искать сестру в землях Истока, понадобится много сил. Ты говорила, что умеешь ковать мечи. А обращаться с ними обучена?

Мико пожала плечами.

— Кое-фто умею, — ответила она с набитым ртом, расплёвывая рисинки.

— Прекрасно. Я ненавижу оружие, поэтому в моём доме мечей не водится, но знаю, где можно раздобыть хороший меч. Магией ты не владеешь, так что оружие за воротами моего замка тебе пригодится.