Приговоренные к вечности. Часть 1. Остаться в живых (СИ) - Белошицкая Ольга

— Может, нам лучше разделиться? — предположил Дима, задумчиво разглядывая опушку леса. — Вдруг они… не туда?

Саша обернулся.

— Лучше вместе. Пошли, — он требовательно махнул рукой и решительно зашагал вслед за Настей.

Вдалеке, там, где кончались заросли вереска, маячила опушка леса и прячущиеся за деревьями домики. Разглядев их, заплутавшая компания пришла в возбуждение, ускорив шаг. Теперь впереди оказался Румянцев, Саша с Настей шли следом, Юлька, уставшая до безумия и еще более напуганная, плелась в хвосте. Осознание ненормальности происходящего делало ноги ватными, сердце стучало, как бешенное, мучительно хотелось, чтобы дурацкое приключение скорее закончилось. Не могли, не могли они так заблудиться на каком-то паршивом острове! Да видно же было с берега, что остров это, маленький остров с двумя валунами и редким лесочком.

А может, она спит и ей все это снится? Может быть, на самом деле она задремала на солнце на берегу, и все это лишь яркая, подробная, но все-таки иллюзия? Налетев на Сашину спину, она ойкнула и извинилась. Оказалось, все они замерли около парных каменных столбов, возвышавшихся по обеим сторонам дороги. Столб высотою со средний человеческий рост, из черного гладкого камня, с витиеватой резьбой снизу доверху, с навершием в виде расправляющего крылья ворона и с двумя крупными четкими знаками на гладкой поверхности ниже птицы. Неожиданно глаза ворона показались ей живыми, они блеснули синим и уставились на нее жестко и требовательно, и она отшатнулась, взвизгнув, и Настя успокаивающе погладила ее по руке.

Румянцев рассматривал столб с выражением восхищенного безумия. Саша молчал, глядя под ноги.

— Пошли, — Настя подтолкнула Юльку вперед. — Нам нужно поскорее добраться до жилья.

Глава 2. Полет над Гранью

…Упоительно холодный воздух, терпкое ощущение соленого морского ветра в глотке, мозаика белых, серых и бирюзовых пятен, стремительный промельк выбеленных временем камней, привычное головокружение — и я стою, пошатываясь, на верхней площадке Северной Башни.

Долго я сегодня. Захватило. Люблю эту пору — грань между летом и осенью. Небо глубоких тонов зрелости и солнечные лучи — мягкие, ласковые, печальные, еще не прощаются с тобой, но уже знают, что скоро, скоро… Были времена, когда я, улетев с рассветом, возвращался только под вечер, и Марта глядела на меня с плохо скрываемым осуждением, а я думал, что она мне просто завидует, злился, уходил в кабинет, углублялся в дела, стремясь наверстать упущенное за день. Только потом я понял, как она боялась за меня. Боялась, что однажды я не вернусь, и она будет обречена всю оставшуюся жизнь выходить на верхнюю площадку башни, смотреть в небо и ждать, ждать…

Однажды не вернулась она. А я покинул ту башню, чтобы забыть об этом навсегда.

Привыкнув к ощущению тверди под ногами, я неспешно надел брошенную на каменные плиты рубашку, чувствуя, как охватывает меня хорошо знакомый озноб. Где мой верный Нвер с горячим вином? Что-то он сегодня запаздывает.

Спускаться вниз не хотелось. Ясное небо, пронзительно-синее, с едва заметными перышками облаков, наливалось золотым сиянием. Воздух стремительно теплел. Океан внизу был подернут серебристой дымкой, которая медленно таяла под солнечными лучами.

Ага, вот и Нвер — выныривает из-под арки, слишком низкой и узкой для его двух метров основательности и тяжеловесности. Торопится, чуть прихрамывая, но желанного дымящегося бокала в его руке почему-то нет. Неужели что-то случилось?

В голосе Нвера я слышу тревогу.

— Мастер, дежурный просит вас срочно посетить Северную стражу.

Северная Стража — это вон там, внизу, на земле, немного в стороне отсюда — приземистое старинное здание с куполообразной серой крышей.

— Есть причины для беспокойства?

— Совершен переход через Порог.

Я пожал плечами. Кто-то вернулся со Старой Земли. Что тут странного?

— Где именно?

— Мертвый Клык.

Мертвый Клык. Стационарный переход в двадцати хаарах к югу от Альбре. Ничего убийственного в нем нет, да и место неплохое, просто им редко пользуются в силу весьма прозаичных обстоятельств. Порог расположен на острове, лодки часто воруют, до берега добраться не на чем. Он очень старый, с неудобной внешней решеткой, вмонтированной в два природных валуна. Давно пора его закрыть и поставить что-нибудь более современное и поближе к городу.

— Ну и в чем проблема? — продолжил я ворчливо. Думать о делах не хотелось.

— Произошел разрыв Грани. Разрушено несколько Зеркал.

— Странно, я ничего не чувствую, — буркнул я, тщательно скрывая изумление. Смысл сказанного не сразу дошел до моего все еще очарованного полетом сознания, а добравшись, взорвался веером огненных искр. Почему я не чувствую этот разрыв, словно его нет вообще?

Ледяной ожог, ощущение содранной кожи, резь в глазах… Озноб пробегает по всему телу — я голоден и так и не успел согреться как следует. Подхватываю воздушный поток, несусь вдоль побережья, захватывая кусочек океана и еще раз любуясь его спокойной, сияющей бирюзовой поверхностью, описываю короткую дугу над городом и снижаюсь на окраине, прямо у стрельчатой арки входа в Купол Стражи. Торопясь, начинаю обратную трансформацию прямо в воздухе, чуть раньше, чем следует, из-за чего приземление получается неудачным. Жестким оно получается, и болезненным. И постыдным для меня. Хорошо еще, не видит никто.

Выравниваю тело, шипя и плюясь от злости и холода. Да, не задался день.

Дежурные вскочили с мест, когда я вошел. У доброй половины испуганный и несчастный вид, два Зеркала из двенадцати подернулись мутной рябью, парнишка за панелью крайнего правого вяло пытался унять хлещущую из носа кровь, бледная до синевы девушка у второго разрушенного Зеркала нервно сжимала в руках кружку с дымящимся лекарственным чаем. Старший смены, старый и опытный, хорошо знакомый мне лэйсе, коротко поклонился и жестом пригласил меня сесть.

Я подошел к девчонке. Руки ее все еще были холодными, она мелко дрожала и смотрела на меня виноватыми жалобными глазами.

— Три выходных, и чтоб тебя близко здесь не было, — я постарался, чтобы голос прозвучал как можно строже, чтобы у нее и мысли не возникло нарушить мой запрет. — И никаких попыток использовать дар, а то станет хуже.

Она сразу же сникла, зашмыгав носом.

— Дурочка, никто тебя не винит, — проворчал старик. — Никто бы не справился.

— Лучше скажи — ты их видела? — перебил я. — Сколько их было?

— Четверо, — шепотом сказал парень. — Судя по поведению — случайные путники. Как уж они порог определили и, что любопытно, грамотно его пересекли — загадка.

— Там открытый внешний переход, — сказал я. — Прямо на острове, выглядит как две скалы, нет ни маскировки, ни пароля на входе. Там и раньше любопытные заскакивали. На моей памяти — раз пять. Приходилось посылать старушку-грибницу, чтобы вывести их обратно, — я широко улыбнулся, показывая, что ничего ужасного не произошло, и парень неуверенно улыбнулся в ответ.

— Затем сработали тревожные системы, — продолжил юный наблюдатель уже спокойнее. — Где-то через полчаса.

— И сразу же слетела Грань, — добавил старик. — Мощно сорвало… никто не ожидал. Сто тридцать шесть хааров хаоса, с севера на юг, почти по прямой, сплошняком до границы с Тайремом. В зоне движения сейчас уже шесть человек с той стороны и пятеро с этой. Двое местных ранены — попали в аварию на шоссе. Я послал туда группу, их сейчас выводят.

— Остальные?

— К ним направлены группы с соседних округов.

Я удовлетворенно кивнул. Все правильно.

— Кто работает с Гранью?

— Два купола и две наблюдающие станции. Все, кого коснулось.

— Хорошо, — кивнул я. — Когда закончите?

— Не раньше, чем завтра к вечеру.

Долго. Но и торопить их не стоит — в Братстве Стражи лентяев отродясь не водилось. Точнее, они не выживали — я строго следил за дисциплиной и требовал, чтобы от нерадивых сотрудников избавлялись быстро и безжалостно.