Инсектерра. Выжить в любви - Регина Грез
– Я привык, – вздохнул Уно. – Моя печать теперь всегда ноет.
– Так сам виноват, – фыркнул Кадо, сверкая глазами, – Вообще не понимаю, как можно назначить старшим того, кто когда-то содрал свой знак отличия.
Добытчик Наро внезапно пнул болтливого друга ногой в колено и сердито оскалился:
– Последи за языком. Его все же Камрит назначила, а тебя мы выбирали сами. Заслужи сначала признание женщины, а потом рассуждай.
– Заслужу, – спокойно ответил Кадо, шлепнув ладонь на свой выдающийся пах. – Я умею доставить женщине удовольствие.
– Надеюсь, при новой повелительнице ты не будешь барабанить себя по груди, как обезумевший гавиан, – проворчал Мано. – Прежняя женщина несколько дней боялась твоего вида и пряталась за покрывалом.
– Я что же, глупец? – спросил Кадо, шумно отдуваясь. – Я жду новую хозяйку каждый миг, я уже ее обожаю, хотя никогда не видел.
При мыслях о настоящей, теплой и живой женщине его глаза мечтательно вспыхнули. Он был весьма высокого мнения о себе и своих самцовских способностях.
– Ну и хорошо! Еще не хватало, чтобы ты нас опозорил.
– В любом случаи в селение идти должен воин, – прошептал Наро, со вздохом указывая на красавца Кадо.
– Мы согласны, – растягивая слова, обреченно пробормотал Уно за всех наставников.
Для него королева в первую очередь означала благополучное созревание древних коконов, а никак не постельные услады.
– Собирай отряд сильнейших и ступайте в поселение у реки, – подтвердил Мано, кивнув головой в знак того, что долгий разговор окончен и нет причины для споров.
– Мы всегда готовы идти и брать! – заявил Кадо, раздувая ноздри как племенной бык.
– Только осторожнее с дармисами, я слышал, они теперь забредают и в нашу часть леса, – посоветовал Уно, не изменяя своей неторопливой манере выражаться.
– Да ты что? Они почти не встречаются на границе с людишками, – пренебрежительно фыркнул Кадо.
– Нам теперь нельзя терять ни единого сородича. От твоей удачи и мудрости зависит будущее Кормаксилона, воин. Помни!
– Решено! – воодушевился Кадо. – Тащите скорее добро для обмена: шкуры, веревки, сети и топоры. Купим новую королеву в селении и устроим дело миром. Тогда стражи границы не пошлют за Всадниками и не случится новой бойни. А вот когда мы станем сильнее, никто не помешает нам разорить их жалкие гнезда у речушки. У меня так и чешутся руки кого-нибудь отдубасить!
Он вскочил на ноги, грозно потрясая кулаками, но тут же схватился за правое плечо, морщась от боли.
– Совсем плохо? – сочувственно поинтересовался Наро.
– Кхрэ! Зудит третий день. И кое-кто из воинов не может стоять на ногах. Надо успеть получить женщину, пока мы еще можем шевелиться. Что там еще надо решить в Доме? Пора расходится на отдых и беречь силы.
Добытчик Наро хмуро посмотрел на главного строителя Мано.
– Ты знаешь, что у нас стена над восточными воротами треснула?
– Разве дыру еще не залатали?
– Нет.
– Мои рабочие засыпают…
– Там склад совсем рядом, не хватало еще потерять запасы зерна.
Мано глухо застонал, тяжело поднимаясь с места:
– А если перенести корзины?
– Невозможно. Вчера уснули несколько молодых. Эта участь ожидает нас всех. Дармисам не нужно будет нападать. Когда уснет последний кормис, они заберут еще живые коконы, чтобы вырастить себе рабов и разрушат дом.
– Мы этого не допустим! Я обещаю, скоро милость королевы озарит стены Кормаксилона. Кадо вернется с лучшей добычей.
Советники вышли из залы, мысленно давая указания своим подчиненным.
Кормисам предстояло решить немало важных задач в ближайшие дни.
До спячки, которая может завершиться смертельным сном.
* * *Покинувший собрание первым, Уно давно скрылся в темных коридорах дома. Когда в Кормаксилоне была королева, всюду горели огни в глиняных плошках и узоры на стенах – художества Наро казались особенно яркими. Когда Хозяйки не стало, мужчины обходились без света, безошибочно узнавая помещения по запаху. Кормисы обладали совершенным звериным чутьем.
Из бокового отсека доносился тонкий сладковатый аромат питайи – там находилась кладовая, где на отдельной полке прежде хранились лакомства для Королевы. Чуть дальше было хранилище тканей, а также запасы пряжи и готовой одежды. От набега мелких вредителей вещи окуривали пряным дымом сгоревших корней хамелы, поэтому помещение до сих пор приятно пахло.
Уно жадно вдохнул знакомые, будоражащие воображение ароматы, они напомнили ему о прошлом, но следовало вернуться в горькое настоящее. Юноша спускался все ниже, миновал пустые и мрачные галереи с едва уловимой горчинкой плесени – "надо бы послать уборщиков", и оказался в зале с мелкими нишами в стенах от пола до самого потолка.
Там Уно замер у огромного каменного ложа, где на перине из шерсти и душистых растений лежали маленькие округлые яйца, размером чуть больше человеческого кулака.
Их скорлупа была мягкой, красноватого цвета, с брызгами черных пятен. Яйца должны были расти, вытягиваться, становясь плотными коконами. Из каждого такого Кокона появится новый член колонии, новый житель Кормаксилона: воин, строитель, добытчик, мастер, нянька или швея.
Мужчины. Только мужчины.
Пожилой кормис, охранявший самое ценное сокровище, спрятанное в святая святых Дома, устало вздохнул, увидев старшего из наставников:
– Они угасают, – прошептал он, не скрывая отчаяние. – Мне начинает казаться, что они стали меньше. Уно, если все погибнут, то вскоре и первое яйцо зачахнет, и что тогда будет с нами?
– Знаешь, Рано, еще рано паниковать, в самом деле.
Натянуто улыбаясь, чтобы поддержать собрата, Уно осмотрел главное достояние Колонии. Воин или строитель не смогли бы по первому взгляду отличить яйца, едва хранившие искру жизни от тех, в которых уже зрел вполне сформированный маленький кормис. Но Уно сразу все понял и внутренне содрогнулся, осознав, сколько крохотных зародышей на грани гибели.
– Продержитесь еще немного, – мысленно попросил он, развязывая метку на своем плече.
В рисунке узора пряталась спираль, искаженная полосами рубцов. В юности Уно обычным камнем пытался содрать свой проявившийся знак. Ему отчаянно не хотелось быть нянькой, он надеялся оказаться солдатом или на худой конец добытчиком.
Теперь же ему было стыдно за свою прежнюю глупость. Нет большей чести, чем хранить наследие предков, бережно взращивая новые поколения собратьев.
На миг Уно закрыл глаза, подумал немного и наконец взял в руки флейту, спрятанную на маленькой каменной полке выше человеческого роста.
Рано хотел было что-то возразить, даже открыл рот, но тут же захлопнул его, так ничего и не сказав. Старшему виднее, пускай дарит надежду хотя бы себе. Всем известно, что спасти колонию может только присутствие Королевы, а не какие-то там чудные песенки.
Уно поднес инструмент к губам, глубоко вдохнул и плавно выдохнул, одновременно перебирая чуткими пальцами. Флейта тотчас отозвалась тихим подобием свиста, жалобного, но мелодичного.
По искаженной спирали на плече кормиса пробежала алая рябь. Такой же красноватый отсвет вскоре заскользил по поверхности яиц. Метка ярко вспыхнула и стало медленно гаснуть, зато сияние яиц все усиливалось.
Вдруг Уно резко отнял флейту от губ и осел на каменный пол. Его метка почти исчезла, и теперь мерцающими
