Хамелеонша (СИ) - Медная Варя

Мои щеки вспыхнули от гнева и унижения. Показаться в королевском замке в обносках потаскухи. Ещё и пахнуть, как потаскуха: от нарядов исходил тяжелый сладкий аромат. Но выбора не было. Других платьев, кроме того, что на мне, я не имела.

Портниха подоткнула подол, сунула в рот веер булавок и приступила к делу. Привычные к работе руки уверенно крутили меня, обмеряя. За работой женщина тихонько пела на незнакомом наречье. Наверняка, захвачена в одном из набегов, но уже давно — успела хорошо выучить язык.

Одежду пришлось сильно укорачивать и ушивать в талии и груди. Игла мелькала в смуглых пальцах серебряной искрой. Весь день я провела в комнате, вдали от Людо и остальных, наблюдая из окна приготовления и слушая стук кузнечного молота. Свинари во дворе вымешивали кровь, и над бочкой поднимался пар. Когда колокол прозвенел девятый час[4], во двор въехала повозка, куда начали перетаскивать сундуки леди Йосы. К тому моменту в моем распоряжении было полдюжины нарядов на разные случаи.

Завершив работу, портниха молча собрала швейные принадлежности, попрощалась, глядя в пол, и удалилась. Уложить вещи в сундук помогла служанка. На сей раз я не отказалась от её услуг, хотя бы потому, что никогда сама этого не делала, и понятия не имела, с чего начать. Она устроила наряды так, чтобы они поменьше измялись в пути, оставила только дорожное платье. Сундук понесли вниз, а меня вызвали к леди Катарине.

Она ждала во вчерашней зале, одна.

— А где Людо? — повертела головой я.

— Уже во дворе, с остальными. — Она обошла меня кругом, оглядывая подогнанное по фигуре платье, тронула волосы и снова остановилась напротив.

— Напоминаю: ни одна живая душа не должна узнать о нашей сделке. Отныне для всех ты леди Лорелея Грасье. Обладаешь чудным голоском, и только.

Род Грасье… не слишком знатные, из них выходят придворные живописцы, танцоры, певцы, писаки, в общем, слабые годные лишь для мирного времени люди. Неудивительно, что их дом в упадке.

— Я не умею петь.

— Тебе и не придется. Никто не станет проверять. Вы с братом прогостите в королевском замке самое большее пол-луны, а потом у вас внезапно помрет бабка или любой родственник на выбор, вынудив спешно отбыть вместе с моими людьми обратно. За время своего краткого пребывания вы не будете ничем выделяться, никому нравиться и ни с кем сближаться, чтобы после отъезда ни единая живая душа не могла припомнить даже примерно ваши черты. И пусть твой брат попридержит норов, вчерашнее не должно повториться. Это ясно?

Попридержит? Людо?

Кровь уже оттерли и присыпали пол свежей травой, но бурый след остался.

— Да, госпожа.

— Вот, — она протянула мне бархатный мешочек, — один тебе, второй брату.

Я развязала тесемки и вытряхнула на ладонь талисманы из смарагда в форме павлина, Покровителя рода Грасье. Фальшивые, конечно.

— Благодарю, госпожа. И еще: в замке мне понадобится отдельная комната.

— Зачем? — нахмурилась она, и я понимала ее сомнения: замки строятся для обороны, а не красоты — лишних помещений там нет. Даже в нашем, считавшемся некогда одним из крупнейших, ночлег гостям устраивали в спальне родителей, устанавливая там шатры и клоте[5].

— У меня случаются… припадки, связанные с особенностями дара.

— Что ж, — задумчиво откликнулась она. — Я отдам распоряжение.

— Благодарю, госпожа.

— Теперь ступай.

Уже в дверях она снова меня окликнула.

— Проверка первой ночи должна пройти безупречно, леди Лорелея Морхольт-Грасье. Цена ошибки выше, чем ты можешь себе позволить.

А то я не знаю. И мы с Людо ни сном, ни духом, что никакой второй части платы не предусмотрено. Интересно, нас собираются убить в королевском замке или на обратном пути? Не зря же брата проверяли на умение драться.

— Да, госпожа.

— Все, иди.

Людо тоже переоделся. Ему очень шел расшитый пурпуэн. Когда я спускалась по ступеням, придерживая платье спереди, он не отрывал от меня взгляда. Потом протянул руку и помог забраться в повозку. Я тотчас позавидовала брату, который поедет верхом: внутри было душно, и пахло чем-то несвежим. Там уже сидела дуэнья средних лет с необъятным задом и пышными, как дрожжевое тесто, руками. Похожий на сердечко рот напрасно пытался принять суровое выражение, голову венчал внушительный чепец с двумя рогами, от каждого из которых спускалась вуаль. Унизанные перстнями руки прижимали к плотно обтянутой груди ларец из слоновой кости.

Женщина оказалась вдовой Хюсман, сопровождающей нас с её светлостью, как незамужних девушек, а в ларце хранились драгоценности леди Йосы. Из мужчин кортеж, помимо Людо, сопровождало ещё полтора десятка человек свиты и охраны. Дорога должна была занять чуть больше недели, поэтому позади в фургончике с провизией предстояло трястись кухарке.

Наконец, на крыльце показалась леди Йоса. На верхней площадке она ненадолго задержалась и обернулась на замок, ища глазами какое-то окно. В нем никого не оказалось. Тогда она вздернула подбородок и продолжила путь, уже не оборачиваясь.

Один из рыцарей толкнул товарища в бок и кивнул на неё. Оба уставились на спускающуюся по ступеням девушку, как на сходящую с небес Праматерь Покровителей.

Она была действительно ослепительна в своем темно-синем блио и мантии поверх. Ниспадающие от локтя до земли рукава волочились по ступеням, а волосы оборачивали её вторым плащом, раздуваясь от ветра. Не смотрел в её сторону только Людо. Он в этот момент подтягивал стремя.

Устроившись на сидении, леди Йоса небрежно кивнула нам, и вскоре кортеж тронулся в путь.

Стояла ранняя весна, и дороги раскисли от грязи, но местами ещё не сошел снег. К вечеру выглянуло солнце, и белые островки блестели, как сахарные.

В окно я практически не глядела, предпочитая рассматривать пышные орнаменты, которыми изобиловали одежды сидящей напротив вдовы. В отличие от леди Йосы, я не испытывала никаких чувств, покидая это место. Меня занимала только предстоящая цель. Когда замок скрылся из виду, Её Светлость тоже откинулась на подушки.

— Развлеките меня, леди Лорелея.

— Развлечь? Как?

— Расскажите что-нибудь. Уверена, у вас скопилось немало историй. — Она подняла бровь.

Историй и правда немало. Про что ей рассказать? Как ненавидишь лето и зиму, потому что любить их — роскошь, доступная лишь тем, кто может в любой момент укрыться от зноя и холода за надежными стенами? Или про первые регулы? Как выла полдня посреди поля, схватившись за живот и не понимая, что происходит, а Людо укачивал меня, не зная, как помочь, и боясь оставить одну, чтоб привести лекаря. Или про то, какое наслаждение иметь нормальную обувь…

— У меня была скучная жизнь, миледи.

Она хмыкнула, но не настаивала.

— Тогда вы, госпожа Хюсман.

Та проявила большую готовность. Но её леди Йоса вскоре сама остановила, устав слушать сбивчивую болтовню, полную далеких от реальной жизни нравоучений.

— Хватит. — Она скинула обувь и пристроила ноги на сидении напротив. Вдова Хюсман потеснилась с недовольным видом.

— Не думаю, что молодой девушке пристало так…

— Вам платят за сопровождение, а не за мнение, — оборвала леди Йоса и, повернувшись ко мне, полуутвердительно спросила: — Вы ведь не умеете читать?

И очень удивилась, услышав:

— Умею…

Тогда она велела достать из-под сидения сундук с книгами. Порывшись, кинула мне небольшой том.

— Начинайте.

Рыцарский роман.

— Что-то не так? Вас смущает тема?

Я пожала плечами и открыла первую страницу. Она поразилась бы тому, сколь мало вещей в этой жизни способны меня смутить. Несколько мгновений я тупо рассматривала буквы.

— Так умеете или нет? — раздраженно спросила она.

— Умею, просто давно не практиковалась.

— Я могу рассказать по памяти Жития Святых, — подала голос вдова, неприязненно поглядывая на рукопись у меня в руках. Она была неграмотная, как и абсолютное большинство жителей королевства, включая, как оказалось, саму леди Йосу. К чему знати грамота, если читают за них чтецы, а пишут писцы? А простолюдинам она и подавно не нужна.