Бесовское отродье (СИ) - Медведева Анастасия "Стейша"

Мне всё-таки удалось унять свой гнев и закрыть глаза на то, как беспардонно дочь короля ворвалась в мои покои. Её не удержала даже стража, которой я строго настрого запретила кого-либо впускать. Наверное, это произошло оттого, что позади принцессы шёл сам король… а может, наследную принцессу боятся больше, чем меня.

Я бы не стала откидывать такую возможность.

– Лорды Некрона с самого момента прибытия только и делали, что нарушали все возможные нормы этикета, – четко сказала я, глядя дяде в глаза, – Если бы я не ответила, авторитет короны несомненно упал бы в глазах наших гостей. Как и в глазах придворной знати.

– Она заявила, что отменит приём, даже не поздоровавшись с ними! – возмущенно прикрикнула Нарина, одаривая меня очередным уничтожающим взглядом.

– Скажите мне, кто ваш осведомитель, кузина? – мягко поинтересовалась я.

– Это неважно! – вскинулась та, – Лорд Раот оказал тебе честь, когда назвал тебя красавицей! Ты должна была отблагодарить его, а не грозить лишениями!

– Красавицей? – переспросил король.

– Лишениями? – одновременно переспросила я, подняв брови.

– Отец!!! – завизжала Нарина, отчего оконные стёкла опасно завибрировали.

– Что всё это значит? – разгневанно спросил дядя, посмотрев на меня очень недобрым взглядом, – Ты хотела сорвать наши мирные переговоры из-за того, что некрониец одарил тебя комплиментом?

Я едва сдержала колкое словцо.

Дядя был зол не из-за этого, совсем не из-за этого... Его бесил тот факт, что ко мне было проявлено внимание. Бесил настолько, что сейчас он был готов объединить свои силы с дочерью для полного и капитального разноса коварной и неблагодарной меня.

– Я хочу напомнить вам, ваше величество, что передо мной стояли всего лишь лорды. Я не обязана была раскланиваться перед ними за то, что меня одарили сомнительным комплиментом. Вы можете уточнить у министра иностранных дел все подробности нашей встречи с некронийцами и поймёте, что я повела себя так только из соображений о лице короны, при условии, что наши гости не проявили и доли уважения ни ко мне, ни к нашим традициям. Они вели себя нагло и по-варварски. Великая Дакия перестала бы быть Великой, если бы я после этого стала раскланиваться перед ними.

Я перевела взгляд на свою кузину, которая выглядела сегодня выше всяких похвал – некронийская мода, безусловно, ей шла. Платье утянуло её, создавая иллюзию наличия талии, грудь вздымалась при каждом вздохе, пухленькие ручки то сжимались в кулачки, то разжимались, застывая в попытке придушить кого-то, выглядя при этом настолько безобидно, что я бы рассмеялась, не знай – какой опасной может быть кузина в своём гневе. О нет, она никогда не полезет в драку, она скорее пропитает мою подушку ядом или подкинет в вещи ядовитых жуков. Знаем, проходили.

– Нарина, выйди из моих покоев, – холодно сказала я.

– Папа! Они не придут на приём! – возмущенно воскликнула принцесса.

– Нарина, выйди из покоев сестры, – спокойно попросил король.

– Не называй моей сестрой это бесовское отродье! – зашипела Нарина, отчего король окончательно вышел из себя, а я удивленно уставилась на кузину.

Откуда она узнала… это?

– Нарина, вон! – повысил голос дядя, сверкнув на дочь разъяренным взглядом, и кузина вылетела из моих покоев, с грохотом захлопнув дверь.

Мы с дядей остались наедине... Застыв в противоположных концах комнаты, мы смотрели друг на друга, не решаясь произнести что-то вслух...

Три года назад. Монастырь Богини Смерти.

Я стояла на подстилке из гвоздей и считала количество трещин на каменной кладке стены. Пятьсот сорок восемь. Этот участок изучен мною до мельчайших подробностей. Я бы сказала, что он мой любимый, если бы гвозди не впивались в мои стопы своими острыми концами. Крови на полу была целая лужа, но, если бы я не позволила ей течь, меня бы вновь обвинили в колдовстве или одержимости, а это грозило новым наказанием, коих за день у меня насчитывалось штук пятнадцать. Меня словно специально осушали, заставляя терять кровь каждый божий день. И подстилка из гвоздей была самым лёгким испытанием в арсенале матери настоятельницы…

Как долго я здесь? Я не знала. Мне казалось, что жизней пятнадцать, не меньше. Мать настоятельница любила напоминать, что я самая желанная гостья их монастыря.

– Кирена, двенадцать часов, – раздался голос послушницы, следившей за тем, чтобы я не сошла с подстилки раньше времени.

Я сжала зубы и ступила на холодный пол. Думаете, стоять на гвоздях – самое страшное?

Я прикрыла глаза и сделала первый шаг. Всё тело тут же скрутило от боли – крошка из мелких камней мгновенно забила все ранки.

– Кирена, тряпка, – скомандовала послушница и поставила передо мной ведро с водой.

Вот это – самая любимая часть моего наказания.

Не все послушницы после этого уходят на своих ногах, большинство из них – уползает. Но для меня, сохранившей возможность передвигаться после пяти часов пытки гвоздями моих ступней, придумали дополнительный бонус – я должна была идти в свою келью, протирая за собой кровавые подтёки, остававшиеся на полу после каждого моего шага…

Когда коридор остался позади, я кинула тряпку в ведро и подняла глаза на послушницу.

– Время молитвы через четверть часа, – глядя на меня отсутствующим взором, сказала она и, подняв ведро с пола, ушла в сторону подсобных помещений.

У меня есть двадцать минут, чтобы выковырять все камешки из порезов. Даже восемнадцать – ведь ещё нужно успеть добежать до главной молельни, а иначе…

Вернувшись с молений, я забралась на жесткую кровать и начала считать. Сто ударов сердца – и раны на стопах затягиваются до незаметных шрамов. Ещё пятьдесят ударов, и тело вновь наполняется силой, а в голове появляется знакомый туман. Лучше пусть он, чем эта вечная злоба и ненависть… и желание убивать…

Я открыла глаза и обнаружила себя на стене, ползущей к потолку. Понятия не имею, как я это делаю, но всякий раз отдаваясь во власть тумана в моей голове…

– Кирена, ты опять!.. – выдохнула Матео, неожиданно открыв дверь моей кельи.

Я отскочила к дальней стене, и застыла, гладя на неё с потолка.

Она должна была быть на полевых работах, как минимум до завтрашней зари.

Она не должна была видеть это.

Она…

Она стояла рядом с матерью настоятельницей!

– Бесовское отродье! – заверещала та и зашвырнула в меня первым, что попалось под руку – деревянной доской с расписанием, лежащей в углу.

Дерево попало прямо в висок, и я полетела вниз, теряя сознание от удара о каменный пол…

– Ваше величество, – негромко позвала я, с трудом вырывая себя из воспоминаний.

– Кирена, как меня зовут? – мягко спросил дядя.

– Кийон, – ответила я, застигнутая врасплох подобным вопросом.

– Зови меня по имени, пожалуйста.

Я на мгновение перестала дышать, не понимая, что происходит.

– Дядя?

– Это ведь не так сложно? – со стальными нотками в голосе спросил он.

Я кивнула. Это несложно. После трёх ночей в подвале с голодными крысами такая мелочь вообще покажется несущественной.

Интересно, он знает, что творили со мной в монастыре Богини Смерти? Или только догадывается?

– Расскажи мне, что у тебя за проблема с некронийцами? – уже спокойнее спросил дядя.

– Я разберусь, – решительно ответила я.

– Кирена, мне есть о чём беспокоиться? – он внимательно посмотрел на меня.

– Нет, – я уверенно качнула головой, – положитесь на меня.

– Хорошо, – и, не говоря больше ни слова, дядя вышел из моих покоев.

Так… Список срочных дел до вечера – подготовить приём, добавив к выпивке коллекционные вина столетней выдержки, а к закуске – несколько блюд из некронийской кухни. Пусть задобрятся, усладятся и начнут, наконец, вести себя, как люди!

Я выбежала из своих покоев, судорожно соображая, сколько это займёт времени, и как я буду вымаливать у заведующего королевским погребом целую партию дорогущего напитка…