Проблеск Света (СИ) - Андрижески Дж. С.

С другой стороны, она была телекинетиком.

С телекинетиками надо соблюдать осторожность, даже если он прикованы к стенам и носят ошейник сдерживания видящих, настроенный на блокирование телекинеза.

Кандалы на лодыжках не спасли бы его, если бы она когда-либо нашла возможность воспользоваться телекинезом, поэтому он их снял. Он не считал нужным сдерживать любого пленника больше необходимого или практичного уровня, что бы они ни сделали.

— Ну? — Касс перебросила свои шелковистые чёрные волосы через одно плечо, её глаза смотрели нетерпеливо.

Балидор взглядом проследил за этим движением, но ничего не сказал.

— Ты расскажешь мне? Про Ярли?

— У нас всё не очень хорошо, — прямо сказал Балидор. — Если события будут развиваться по такой же траектории, без какого-либо вмешательства одного из нас или обоих, то, скорее всего, эти отношения скоро закончатся. При условии, что я не умудрился уже закончить их прошлой ночью.

Он гадал, зачем вообще говорит ей такое.

Он задавался этим вопросом в тот момент, пока произносил эти слова.

Он не поведал этого даже своим друзьям.

И всё же почему-то это не помешало ему поделиться с ней.

И это не мешало ему понимать какой-то глубинной частью своего света, что каждое произнесённое им слово было правдой. Они с Ярли определённо двигались по плохому пути. Они уже катились под откос чуть ли не в свободном падении, и это продолжалось месяцами. И хоть пока он не был готов это признать, вполне возможно, что его отношения с Ярли уже завершились.

Возможно, они оба сейчас пинали труп издохшей лошади, оба не желали отпустить, оба понимали, что всё умерло, но отрицали этот факт.

Мысль удивила его… но не особенно.

Касс тоже выглядела удивлённой.

Затем она улыбнулась ему с пониманием в глазах.

— Ах, — сказала Касс. — Это настоящая причина, по которой ты так часто спускаешься сюда? Отвлекаешь себя от очередных неудачных отношений? От одинокого мытарства своей жизни, Адипан Балидор? Наверное, непросто быть таким примерным, многострадальным, нравственным, чопорным всезнайкой, но мы оба знаем, что это твоя неизбежная судьба…

— Тебе это не наскучило, Кассандра? — перебил он устало.

Последовала очередная пауза, после чего она улыбнулась.

— Не особенно, нет.

Балидор продолжал так, словно она ничего не говорила.

— Это тебя не утомляет? — спросил он. — Ты умная женщина. У тебя были…

Он поколебался, затем сменил направление мысли.

— …Вещи, о которых ты когда-то заботилась. Раньше, имею в виду. Когда я только познакомился с тобой.

Видя, как хмуро ожесточаются линии вокруг её рта, Балидор продолжил прежде, чем она успела вмешаться.

— Ты же не можешь врать себе до такой степени, будто не знаешь, что я здесь, чтобы помочь тебе, — раздражённо сказал он. — Зачем ты тратишь время на это?

Она с бесстрастным взглядом позвенела цепями, приковывавшими её к стене.

— Хм, ну я даже не знаю. Хороший вопрос. Может, потому что здесь у меня нет других вариантов для развлечений, брат Балидор?

— Хрень собачья, — прорычал он. — Ты не настолько безразлична. Ты знаешь, что я единственный, кто вообще взялся за эту работу. Я единственный, кто навещает тебя здесь. Я единственный из всего населения этого бл*дского корабля, кто вообще утруждается говорить с тобой… и уж тем более пытается помочь тебе, хоть как-то достучаться до тебя.

Он видел, как она стиснула зубы, и его тон сделался более едким.

— Ты должна понимать, что они думают обо мне из-за того, что я вообще пытаюсь…

Но в этот раз она перебила его.

— Ну и кто теперь заврался? Брат Балидор?

В этот раз в её голосе прозвучала настоящая злость.

Такая злость, что он умолк, давая ей возможность продолжить.

Наградив его жёстким взглядом, она положила предплечья на колени, скривила губы в холодной улыбке. Её голос сделался тише, но Балидор видел завитки настоящего гнева, которые по-прежнему окрашивали её свет, даже вплетались в её слова.

— Никто на этом корабле даже не знает об этих наших маленьких сессиях, — ровно заявила она. — Ты реально думаешь, что я настолько безгранично тупа? Ты явно не сказал своей драгоценной Элли, бл*дь. Я готова поспорить на хорошие деньги, что Ревику ты тоже не сказал. Или Джону. Или даже Врегу. Может, один-два твоих подчинённых в курсе… но больше никто. И бог знает, что ты сказал, чтобы оправдать то, что ты делаешь со мной здесь, чёрт возьми.

Она кивком указала на секцию стены, которая вмещала запечатлевающие устройства наблюдения.

— Ты приходишь только посреди ночи. Ты отсылаешь всех остальных охранников. Всех, кроме одного, которого ты наверняка заставил поклясться в сохранении тайны. Ты отключаешь камеры.

Он почувствовал, как его лицо потеплело, и раздражённо прищёлкнул языком.

— Откуда ты можешь это знать?

— Я это чувствую, — сказала она чуть жёстче.

Он кивнул, признавая её слова жестом видящих.

— И тем не менее, — продолжил он более сдержанным тоном. — Ты знаешь, зачем я здесь. Мы можем провести это время вместе по-другому. Где ты не будешь пытаться найти слабости, которые дадут тебе ничтожные очки не в мою пользу, просто чтобы доказать, что ты на это способна.

Она криво улыбнулась.

Балидор поймал себя на том, что наблюдает за её лицом пристальнее обычного.

Как всегда, он искал там какой-то признак её — женщины, которую он знал до того, как Тень её заполучил.

Тогда она нравилась ему.

Тогда она очень нравилась ему, если честно.

Даже если не считать его немного смущающие световые и физические реакции на неё, Балидор ловил себя на том, что его притягивало к ней по причинам, которые он не мог до конца объяснить самому себе. Как бы это ни было странно, какими бы разными они ни были, не говоря уж о разрыве в способе их воспитания и возрасте, он ощущал там схожесть, резонанс, который сам себе не мог объяснить удовлетворительным образом.

И он определённо не пытался объяснить это кому-то другому.

Что бы там ни было, от этого ему было странно комфортно с ней.

С ней он мог расслабиться.

Он мог ненадолго выйти из своей обычной роли и просто выдохнуть.

Забавно, даже когда они были друзьями, она всегда подкалывала его тем, какой он сдержанный и чинный… вопреки тому факту, что именно с ней он был наименее «чинным».

Конечно, в Касс даже тогда присутствовала некая резкость.

Но его это никогда не смущало.

Уязвимость, которую он чувствовал под этой резкостью, смягчала то, что она показывала ему на поверхности. Более того, многие причины этой резкости импонировали ему. Честность, которую он чувствовал в ней, верность, готовность высказать своё мнение, вмешаться в то, что ей казалось неправильным, и неважно, кому бы ей ни пришлось противостоять.

Отчасти её привычка обороняться происходила из того, как люди реагировали на её честность.

Отчасти из того, что в детстве её били за честность.

В любом случае, эта резкость никогда его не беспокоила.

Честно говоря, большую часть времени он почти не замечал эту её черту, даже когда она была нацелена на него.

Его невольно трогало то, как она защищала своих друзей.

Теперь это казалось каким-то чёрным юмором, учитывая то, что она совершила, но одной из тех вещей, которые первыми привлекли внимание Балидора к ней, была её настороженная, умилительно оберегающая манера вести себя, когда дело касалось Элли, Ревика и Джона. Тогда это казалось Балидору почти забавным в некоем трогательном смысле — вот эта крохотная человеческая женщина встаёт перед мужчиной-человеком с внушительными бойцовскими навыками и двумя сильнейшими видящими из ныне живущих.

Но почему-то именно она, Касс, взяла на себя миссию оберегать их.

Эта храбрость трогала Балидора.

И да, возможно, боль, которую он чувствовал в ней, тоже трогала его.

Он постарался не позволять себе слишком зацикливаться на той, кого он помнил.