Развлечение для магов (СИ) - Федорова Екатерина Владимировна "Екатерина Федорова-Павина"

И Веденея, похолодев от неожиданности, обернулась. С изумлением уставилась на Олонецкого, стоявшего теперь справа.

Волостарь тут же вскинул руку — повернув ее так, чтобы она могла опереться о его запястье.

Подобраться близко, пролетело в уме у Веденеи.

И она, со щелчком закрыв веер, разжала пальцы. Столбик веера упал, качнувшись маятником на петле, обвивавшей запястье — а Веденея уже коснулась дрожащими пальцами полоски манжеты и мужской ладони. Опутанной жилами, с неприятно жесткой кожей…

В следующий миг Олонецкий увлек ее к танцующим. Затем ладонь его выкрутилась из-под пальцев Веденеи. Волостарь ухватил ее за запястье, уверенно дернул к себе, уже разворачиваясь. И придержал правой рукой за талию, не дав налететь на него.

— Я решил присмотреться к дамам, которые могут дать мне пару советов, — заявил Олонецкий.

Следом он шагнул вперед, заставив ее отступить.

— Это не по правилам, — пробормотала Веденея, глядя чуть выше его плеча. И не решаясь взглянуть в лицо Олонецкому. — Вы, конечно, ведете, но так нельзя… и касаться всей ладонью талии дамы не положено, только кончиками пальцев под лопатками…

— Я запомню ваш первый совет, госпожа Ильинская, — бросил Олонецкий, не приглушая голоса.

Но руки с ее талии он не убрал. Пальцы его скользнули от запястья Веденеи к ладони. Придавили. А затем Олонецкий закружил ее по залу, словно не замечая того, как она оступается — и от непривычной скорости, и от смущения.

Руки Олонецкого держали капканом. Ладонь к ладони, жар на талии от его хватки. Сквозь платье, сквозь корсет, сквозь батистовую сорочку…

— Первый танец предназначен для знакомства, — сказал внезапно Олонецкий. Голос его прорывался сквозь звуки вальса шелестом листвы. — Вы ведь не горевали о мужчине, которого потеряли?

Веденее сразу вспомнился Горги. Брови у нее обиженно вскинулись, и Олонецкий слегка улыбнулся.

— Вижу, что нет. Или вы подумали не о муже?

— Вы говорили о знакомстве, — пролепетала Веденея. — Не о допросе.

Олонецкий вдруг пригнул голову, быстро коснулся ее уха…

Губами, панически подумала Веденея. Он прикоснулся губами. Не к руке, а к уху, при всех.

— Вы даже не представляете, что такое допрос мага, — пробормотал Олонецкий ей на ухо. — Поэтому не мелите чепухи, моя бедная дворянская девочка.

Веденея дернулась, как от пощечины, и Олонецкий вскинул голову. Сказал едко:

— Но я рад, что вы не горюете о том, кого вспомнили. И неважно, кто это был, муж или любовник.

Музыка внезапно стихла, последнее слово прозвучало в наступившей тишине слишком громко. Две пары, остановившиеся неподалеку, посмотрели на Веденею насмешливо.

— Второй танец тоже мой, — уверенно объявил Олонецкий. — После этого я позволю вам погулять на свободе, моя прелестная госпожа Ильинская. Кстати, ушко у вас бархатное. Никогда не любил мыла с ароматом сирени, но вам даже эта вонь идет.

В следующий миг он ее отпустил. А от входа неожиданно рявкнули:

— Государь Дмитрий Васильевич и госпожа Кошкинская.

Толпа гостей у стен зала пришла в движение. Веденея, на миг забыв про Олонецкого, посмотрела в сторону дверей.

Стоявшие там дамы торопливо расступались, готовясь приседать перед государем и его невестой. По залу быстро выстраивалась аллея из двух рядов приглашенных…

— Не знал, что он сюда явится, — с явным неудовольствием в голосе проворчал Олонецкий.

Потом он искоса, чуть брезгливо глянул на Веденею. Но предложил любезно:

— Хотите, подойдем поближе? Я вас представлю. Сможете присесть перед венценосцем одной из первых. Пока рот у него не свело от улыбок.

В словах Олонецкого звучала откровенная насмешка, но Веденея этого не заметила. Разом навалилось осознание того, что она пришла сюда под чужим именем, посланная богиней, которой даже нет в списках малых богов. Да еще ради мести.

Веденея молча мотнула головой, растворившись в своем страхе. Затем опомнилась — и проговорила почти ровно:

— Не… нет, благодарю. Расскажите лучше о том, как вы воюете на границе.

Олонецкий помолчал, разглядывая ее. Следом заявил:

— Этот глупенький вопрос я выслушиваю от каждой дамы, которой позволяю с собой разговаривать.

Отвратительный сноб, обессилено подумала Веденея. Когда же сработает прикосновение Мары-Лады? И накажет его примерно, раз и навсегда.

— Но впервые дама предпочла мои рассказы знакомству с государем, — добавил вдруг Олонецкий. — Поэтому я скажу вам то, чего не говорил другим. Для высшего магического круга охрана границ — дело скучное. Первый удар всегда принимают на себя маг-полки. Они же посылают мне весть, и на границе это единственная возможность немного развлечься. Когда что-то происходит, я лечу на вызов, падаю сверху и осматриваюсь. Следом делаю то, что умею. Калечу. Убиваю. Ловлю чужих магов для допросов. Останавливаю песок, камни, оползни и сели. Могу лишить воды целую округу…

— Как? — вырвалось у Веденеи.

Он же маг Зеленого Листа, подумала она изумленно. Он не может лишать того, что дает жизнь.

— Увожу воду в подземные корни, — раздельно сказал Олонецкий. — Если потом на помощь приходит Сигвич, он бывает этим недоволен. У нас с ним соседние участки границы, от Куревского моря, по пустыням, по горам, до реки Ирус. Мы сторожим мягкое подбрюшье Великорецкого государства…

С той стороны, где толпились люди, вдруг донесся крик:

— Вальс. Государь откроет танец. Расступитесь, господа.

Брови Олонецкого — каштановые, широкие — взлетели вверх. Затем он проворчал:

— Похоже, рот у венценосца уже перекосился. Что-то быстро он спекся. Или поститься перед помолвкой, поэтому ослабел… хотите пройтись в танце вслед за государем, госпожа Ильинская?

— Нет, я больше не хочу танцевать, — дрогнувшим голосом пробормотала Веденея.

Но тут же вспомнила, что воспитанная дама не отказывает без причины. И вышколено обронила:

— У меня разболелась голова.

Следом она молча шагнула в сторону, собираясь отойти к стене, и Олонецкий пошел следом. Но уже через пять шагов он схватил ее за руку. Приказал спокойным тоном:

— Постоим здесь. От места, где будут вальсировать, мы уже отошли. Или вы убили мужа, и теперь боитесь показаться на глаза венценосцу?

— Нет, — до неприличия резко бросила Веденея.

Лучше не вдаваться в объяснения, испуганно решила она. Иначе Олонецкий снова за что-нибудь уцепится…

— Приличная вдова в ответ на обвинение пискнула бы — как вы смеете? — Олонецкий ухмыльнулся, чуть выдвинув вперед нижнюю челюсть, и от этого еще больше стал походить на жука. — Похоже, я тоже могу дать вам совет, госпожа Ильинская.

— Да как вы смеете, — уже чеканно сказала Веденея.

И попыталась выдернуть ладонь из его руки.

— Еще один совет — не трепыхайтесь прилюдно, — заявил Олонецкий. — Если разразится скандал, то меня он только украсит, а вам закроет дорогу в дома высшего круга. И вы не сможете найти себе какого-нибудь вдовца, когда иссякнет ваш интерес к таким, как я.

Гости, до этого выстроившиеся в две шеренги, уже расходились, освобождая середину зала. Многие посматривали на Веденею, возле которой стоял Олонецкий. На лицах мужчин мелькали лукавые ухмылки, дамы взирали с высокомерным любопытством.

И Веденея смирилась, застыв неподвижно.

Мне же надо к нему подобраться, напомнила она себе, пытаясь успокоиться.

Загремела музыка, и государь повел в танце хозяйку дома, княгиню Чарецкую. Вслед за ними князь Чарецкий закружил в вальсе государеву невесту, госпожу Кошкинскую. Та была на редкость красива — темные волосы, персиковый румянец на щеках, огромные живые глаза…

— Пора, — вдруг бросил Олонецкий.

А следом, к ужасу Веденеи, он развернулся и вскинул ее правую руку вверх. Ухватил за талию, тут же шагнул, увлекая Веденею за собой.

И они влетели в круг для танцев перед самим государем. Аккорды словно поднажали, зазвучав еще выше. Веденея закусила губу, следя за каждым своим шагом — и боясь оступиться, танцуя на одном паркете с Дмитрием Васильевичем. Венценосцем, самодержцем. Уже не было того страха, был другой…