Отборная попаданка архидемона (СИ) - Свадьбина Любовь

Невест? Оглядываюсь по сторонам, но никто из присутствующих на невест не тянет — слишком одежда неказистая.

— На площадке собирайтесь, — велит демон и взмахивает рукой. — Вставайте в пентаграмму.

Первыми в засветившуюся желтым пентаграмму вкатываются черные шары, хлопают глазами, скалятся. Нас пятьдесят два студента, и втиснуться в небольшое пространство внутри пентаграммы трудно, еще и вооруженная ракетницей Шаанти заходит с нами.

— Удачного перехода, — демон провожает ее с жалобным видом, а кошка лишь бросает на него через плечо небрежный взгляд.

Кажется, демонюка влип, никакой Вискас и валерьянка в духах ему не помогут.

— Не дергаться, — требует Шаанти. — За пределы знака не выходить, когда окажемся на месте, ждите появления сигнальных огней и сразу бегите в своем направлении. Не отставать. Маршрут не менять. Ничему не удивляться. От вашей скорости зависит ваша жизнь.

Я же, стоя среди своей десятки, тихо напоминаю:

— Бежим все вместе — и выживем. И всем остальным тоже советовала бы бежать единой группой, чтобы никто не отстал.

На меня оглядываются заинтересованно, обдумывают эту стратегию. А ведь за столом я не таилась, объясняя ее, и сидящие по соседству слышали, могли договориться со своими, но их, похоже, только сейчас пробрало.

Шаанти на мои советы никак не реагирует, она вскидывает руки, и вокруг нас, дальше, чем внутренняя линия пентаграммы, загорается еще одна, красная. Земля начинает проваливаться, втягивая ноги, а потом одним резким махом засасывает нас в пестрый тоннель.

И начинает крутить, будто в спущенной с горы бочке. Нас сталкивает друг с другом, растягивает, переворачивает отбрасывает от цветастых стен, зубастые шары летят с нами, сшибая, но их крутит меньше. Я ухватываюсь за губы одного и держусь — это лучше, чем болтаться в общей куче.

— Девчонки, держитесь за него!

Несколько алых успевают ухватиться, прежде чем нас выворачивает и швыряет на пепельную землю. Шар слегка пружинит, гася удар, но те, кто шмякнулись так, стонут болезненно. Я соскальзываю по кожаной поверхности вниз — земля твердая, сухая… мертвая.

ГЛАВА 3

Шаанти, приземлившаяся на все конечности, встает и, выхватив дрожащей рукой ракетницу, выпускает алый сигнал. Разворачивается к зубастым шарам, тыкает кнопки на браслете.

— Не подведите!

Шары, стряхнув с себя зацепившихся, перескакивают через валяющихся на земле, и укатываются прочь по этой пепельной степи. Тут и небо такое же тускло-серое. Сумрачно.

— Поднимайтесь, поднимайтесь живо! — командует Шаанти.

Голова кружится, но я встаю, выискиваю среди стонущих и с трудом поднимающихся девушек свою команду, тяну их вверх, собираю вместе.

— Огни! — Шаанти указывает в сторону, противоположную той, куда укатились шары. — Огни горят, всем туда.

Но пока ничего страшного нет, и поэтому не все торопятся. Нахожу взглядом свет красного прожектора на серой линии горизонта.

— Нам туда, — указываю и быстро пересчитываю команду: все на месте. — Бежим.

Нас слегка пошатывает, кто-то жалуется на тошноту, и «бег» правильнее назвать попытками быстро идти, но это не повод тормозить.

— Дышите ртом, — советую я, — и бежим-бежим.

Может, и нет тут никакого чудовища, но проверять на собственном опыте не хочется.

— Назад! — вскрикивает Шаанти. — Назад, идиоты!

Трое парней убегают в сторону укатившихся шаров, но Шанти, хоть в ее крике и чувствуется желание их остановить, за ними не бежит, она присоединяется к сборной группе бело-красных и подгоняет их в сторону белого света.

Обе команды парней мнутся в нерешительности, но желтые направляются к своему огню, и парни присоединяются к большинству.

Дурнота отступает, мы движемся все быстрее. Я бегу позади, присматриваю за порядком. Откуда ни возьмись налетают квадрокоптеры, носятся над нами, как надоедливые насекомые, чуть не в нос лезут. Над другими группами, постепенно растягивающимися шеренгами из-за неравномерной скорости участников, тоже кружат такие машинки. Только одна группа парней тоже начинает собираться. И Шаанти бежит позади своей сборной команды, поднимает упавшую девчонку с белой лентой.

Бежим.

От моей десятки доносится все больше хриплых вдохов, я вроде неплохо держусь. Тощенькая спотыкается о длинный подол из серого грубого волокна. Вздергиваю эту дуреху.

— По-дол под-вяжи, — велю на выдохах.

— Ноги будет видно, позор, — ноет она, тогда я задираю ее подол и быстро завязываю сзади на талии.

— Беги, дура!

Несколько девушек похилее пользуются случаем остановиться и передохнуть.

— Бежим дальше, — подталкиваю их.

А впереди… Быстрая бегунья в комбинезоне вырывается вперед, а за ней начинают прибавлять ход девчонки побыстрее. Еще немного, и стадный инстинкт сработает, все побегут вразнобой, и тогда кто-нибудь непременно останется в хвосте, а там и погибнуть может.

— Держитесь вместе, — я наклоняю корпус вперед и срываюсь с места, как на пробежке стометровки.

Мокасины неудобные, но между мной и вырвавшимися вперед расстояние небольшое, они движутся в ритме долгого бега. Я расталкиваю последовавших за первой, выпрастываю руку вперед и хватаю девку в комбинезоне за распущенные русые пряди.

— Куда?! — Дергаю ее назад, сшибая в пыль. — Бежим вместе!

Легкие жжет, но я так взбешена этой тупой выходкой, что готова навалять оторопевшей бегунье: а что, если бы кто-нибудь погиб из-за этого? Остальные уже добежали до нас, следовавшие за ней поднимаются с земли — не хило я их толкнула. Хватаю слишком резвую за руку и поднимаю рывком.

— Будешь бежать со мной в конце. Ты что, не понимаешь? Мы здесь чужие и должны держаться вместе!

Нервно жужжат квадрокоптеры, зависают над нами. А мы уже в конце колонны, и я отпускаю руку девушки в комбинезоне, первая пристраиваюсь в конце группы. Комбинезонная тоже бежит, но вырваться вперед не пытается. Те, кого я уронила, скромно держатся в середине.

Легкие горят, воздух здесь слишком сухой, и рывок был совсем некстати, я давно не тренировалась, но выбора нет — бегу дальше.

Впереди распускает пыльный хвост мчащийся навстречу транспорт Все кажется не таким уж ужасным, может, чудовище выдумали…

Воздух начинает вибрировать, сбивая сердце с ритма. Все оглядываются, пытаясь найти источник нарастающего гула. Земля тоже вздрагивает. И там, в той стороне, куда укатились шары и убежали отчаянные парни, кто-то пронзительно, страшно взвизгивает. Воздух сотрясает грохот, похожий на рык, земля снова вздрагивает, и серый горизонт там приходит в движение, извивается, тянется к небу щупальцами.

Мне казалось, я устала? Мне это только казалось! Даже самые дохлые на вид припускают так, что только пятки мелькают Земля вибрирует, и эта вибрация нарастает. А впереди все четче проступает направляющаяся к нам военная машина с кузовом. Квадрокоптеры носятся, как угорелые, несколько отлетают к нам за спины.

Не оглядываюсь. Некоторые оглядываются, и их лица искажаются ужасом. Я просто бегу вперед.

— Быс-трей! — выдыхаю в спины.

Девушка в комбинезоне прибавляет скорость и обходит нашу толпу. Земля вздрагивает. Комбинезонная спотыкается, катится кубарем, подскакивает и несется дальше, припадая на ногу.

Ба-бах! Над серой стеной впереди, где горит наш красный прожектор, поднимается дым, и что-то летит нам за спины.

Мчащаяся навстречу машина резко разворачивается, задняя часть кузова распахивается, превращаясь в трап. Девица в комбинезоне отстает, хромает сильнее.

— Стоять! — рявкаю я.

И девчонки притормаживают, некоторые останавливаются. Я отбегаю на несколько шагов назад, дергаю девицу в комбинезоне за руку и помогаю опереться на меня, бегу дальше. Она тяжелая, но машина близко, опомнившиеся девчонки уже начинают забираться в кузов, пухленькая в кровь разбивает коленку. А тощенькая в серой хламиде ждет и, когда мы оказываемся возле пахнущей соляркой машины, помогает мне тянуть хромую вверх.