Секундо. Книга 2 (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна

Она повнимательнее посмотрела по сторонам. Нет, дороги ей самой не найти, ночью при свете неверных огней все кажется незнакомым. Постаралась успокоиться и принялась искать помост, к которому они с Мелисси подошли в самом начале, надеясь выйти от него в знакомый проулок и подождать свою хозяйку там, но ни на одном помосте медведя не нашла, а внешне они все были одинаковы.

Вконец запутавшись, отошла к большой бочке с водой, приготовленной по приказу графа для тушения опасных огней, он боялся возможных пожаров, и замерла, надеясь, что праздник скоро закончится, толпа рассеется, и они с Мелисси найдут друг друга. Что та так же суматошно, как и она, ищет ее на площади, не сомневалась.

Она неподвижно простояла больше часа и начала уже замерзать, ночь выдалась прохладной, но толчея вокруг стала лишь сильнее. Зеваки говорили об обещанном графом Холлтом дьявольском огне, без которого народ расходиться по домам и не думал. Что это за огонь, Амирель не знала и нервничала, боясь, что ее разоблачат.

Она тихо стояла за бочкой, стараясь не привлекать к себе внимания, когда по ушам ударил истеричный женский вопль:

— Медведь, бешеный медведь вырвался из клетки! Спасайтесь! Бегите!

Народ охнул и понесся к выходу с площади, давя друг друга. Амирель вспомнила худого и ободранного, ни на что не реагировавшего медведя. Как же нужно было его дразнить, чтоб он вспомнил, что он страшный лесной зверь, и вырвался на волю из железной клетки?

Людской поток чуть не снес ее с ног, и ей пришлось ухватиться обеими руками за края бочки. Неподалеку раздался угрожающий медвежий рев и следом полный нечеловеческой боли пронзительный детский крик.

Высоко подобрав юбки, чтоб не путались в ногах, Амирель, не помня себя, бросилась туда. Бежать никто не мешал, народ в панике моментально рассосался, как обычно бывает в минуты опасности.

Возле одного из помостов вся в крови лежала худенькая девочка в разодранном платье. Амирель узнала ее — это была та самая малышка, что попросила отдать ей петушка на палочке.

Одной лапой на ее слабенькой груди стоял медведь, второй готовясь нанести последний, роковой, удар. Девочка уже не кричала, а стонала из последних сил. Вокруг медведя толпились стражники, пытаясь отогнать его длинными пиками, но только еще больше его злили. Зверь обезумел и от боли, и от запаха свежей крови. Он рычал и огрызался, не собираясь сдаваться.

— Стойте! — закричала бежавшая изо всех сил Амирель, напрочь забывшая о себе. — Не трогайте его! Будет еще хуже!

Один из стражников повернулся к ней и грубо велел:

— А ты что можешь сделать, глупая малявка?! Иди отсюда поскорее, пока он и тебя не задрал! И без тебя тошно!

На площадь выскочила бедно одетая женщина и опрометью кинулась к малышке. Стражники ее оттолкнули, но она снова кинулась к ребенку, крича что-то непонятное. «Мать, — мелькнуло в голове Амирель, — пытается спасти дочь.» — и она решительно двинулась к медведю.

Один из стражников хотел ее остановить, перерезав ей дорогу копьем, но она протянула руку и приказала ему: «Стоять!» И он замер в той же скрюченной позе.

Стражники с сомнением смотрели на странную девушку, не пытаясь больше препятствовать, а она подошла к медведю, откинула с головы капюшон, сняла маску и, глядя ему в глаза, твердо приказала:

— Уходи отсюда! Скорее, или тебя убьют. Ты же умеешь лазить по деревьям, залезь на самое высокое дерево возле городской стены, потом по ней переберись на дерево с той стороны, и ты на свободе. Спеши, пока народ рассеялся! Стражников я удержу.

Медведь благодарно рыкнул и скрылся в ночи.

На площадь выбежала Мелисси, но Амирель ее не увидела. Опустившись на колени перед истекающей кровью девочкой, не замечая, что ее юбки намокли в крови, провела ладонью по рваной ране на груди, та медленно затянулась.

Девочка всхлипнула и замолкла, с надеждой глядя на свою спасительницу. Подбадривающе улыбнувшись терпеливому ребенку, Амирель залечила все кровоточащие ссадины и раны на ее руках и ногах.

Мать девочки, прорвавшаяся сквозь стражников к своему ребенку, упала на колени рядом с целительницей, с оторопью и надеждой следя за ее руками.

А наблюдающая за ними Мелисси до крови прикусила нижнюю губу.

Она уже понимала, что сейчас будет.

Глава вторая

Главная городская площадь Холлтбурга, еще недавно полная шума, музыки и смеющихся людей, замерла в угрюмом молчании. Медведь, распугавший толпу и чуть не погубивший маленькую девочку, убежал, никто его не ловил.

Перед помостом в луже крови на коленях стояла Амирель, водившая руками над распоротой грудью малышки. Мелисси в ужасе схватилась за сердце, расширенными глазами следя за безрассудством девушки. Вместе с ней за чудом, происходившим перед ними, следили потрясенные стражники.

У Мелисси мелькнула мысль схватить за руку глупую девчонку и утащить за собой, но это было бы верхом безрассудства. Ведь многие из стражников ее знали, и утаивать ее имя никто из них бы не стал. Найти ее и Амирель в этом случае для эмиссара тайного королевского сыска было бы делом нескольких минут.

Медленно попятившись и стараясь держаться подальше от освещавших площадь факелов, Мелисси опрометью кинулась в «Пряный ветер», взлетела к себе в мансарду, вытащила спрятанное под половицей письмо дроттина, привезенное Амирель, и побежала к городскому имению графа Холлта.

В обычное время оно пустовало, если не считать прислугу, но сегодня, в день ежегодной городской ярмарки, вся графская семья приехала сюда из родового замка. Пока Мелисси металась по площади в поисках как сквозь землю провалившейся глупышки, видела, как все семейство графа во главе с ним самим вышло из толпы и пешком отправилось к своему дому.

И теперь она надеялась только на одно — только бы Холлт принял ее сразу! Если он откажет, то для Амирель все будет кончено. Да и для нее тоже. Ведь кто прятал королевскую кровь больше полугода? Она! В тайном королевском сыске раскалывались самые стойкие, под пытками Амирель, как бы ни сопротивлялась, но волей-неволей выдаст все, что с ней было и кто ей помогал.

В голове мелькнула неприятной укоризной мысль — надо было сразу выдать ее эмиссару тайного сыска, сейчас и беда над ее собственной головой бы не висела, но Мелисси от этой здравой мысли отмахнулась. Как бы она потом жила с таким камнем на душе? Хватит с нее смертных грехов.

На крыльце графского дома она остановилась, глубоко вздохнула, восстанавливая сбившееся дыхание, и несколько раз уверенно стукнула бронзовым дверным молотком. Дверь тотчас распахнулась, и ливрейный лакей, исполнявший обязанности привратника, окинув ее бесстрастным взглядом, равнодушно выговорил:

— Графиня не принимает! — в его тоне сквозило едва слышимое пренебрежение вкупе с укором: и носит же всяких по ночам.

— Я к графу, а не к графине, — выпалила поздняя посетительница. — Это очень срочно! Дело безотлагательной важности!

— Граф Холлт тем более никого по ночам не принимает, — лед вкупе с ядом сочился даже не с языка лакея, а из всех его пор, он явно принял Мелисси за особу определенного сорта. — Да и днем тоже.

Он попытался закрыть дверь, но опытная женщина поставила ногу в притвор, мешая ему. Твердо глядя в глаза высокомерному слуге, угрожающе прошипела:

— Хорошо. Сделаем так, — вы немедленно, слышите, немедленно! — отдаете графу это письмо в собственные руки. И уверяю вас, любая задержка вам очень дорого обойдется. Я буду ждать ответа здесь.

Лакей был опытным и ушлым. Угроза этой настойчивой женщины не показалось ему блефом. Кивнув, он взял из ее руки свернутый листок, осмотрел вскрытую печать с оттиском графского герба.

Заинтригованный, отнес послание наверх и замер перед закрытыми дверями. В гостиную, где граф проводил время с семьей, хода ему не было: туда в экстренных случаях допускались только служащие рангом повыше, мажордом, который уже ушел в опочивальню из-за своего весьма преклонного возраста, да личный секретарь графа.