Анна Хэкетт - Управляющая разумом (ЛП)
— Я не разговаривала с ними с тех пор, как в семнадцать лет меня выгнали из дома и назвали дьявольским отродьем, — как могли события, оставшиеся далеко позади, причинять такую боль? — Это больше одной тайны. Теперь твоя очередь.
— Я родился в Техасе. Мои родители мертвы.
Мара изучала каждую черту его лица. Она не могла сказать наверняка, но ей показалось, что Каллахан сам удивлен своим признанием.
Пришло время закончить игру. Мара поняла, что пора встать и уйти.
— Когда мне было восемнадцать, мой жених продал меня Ливену.
Взгляд Каллахана стал еще напряженней.
— Жених?
— Я была молода и повелась на милую мордашку, — за которой скрывалась гниль. — Узнав о моих способностях, он назвал меня уродцем и продал Ливену. Ливен морил меня голодом и не давал воды так долго, что от жажды я начинала облизывать мокрый пол, — она обняла себя руками в попытке унять дрожь. — Он держал меня в темноте. В самом темном, самом мрачном месте из всех, что я когда-либо видела.
— Мара….
Большинству людей голос Каллахана показался бы суровым и безразличным, но Мара услышала в нем нотки сочувствия. Она подняла руку, не позволяя подобраться ближе. Ей нужно было закончить начатое.
Следующие ее слова прозвучали шепотом, вырванным из души.
— Ливен приводил ко мне своих врагов и заставлял разрывать им мозг.
Подняв руку, Каллахан провел пальцами по челюсти Мары.
— Убийца он, а не ты.
Она видела в его глазах понимание.
— Я…я никогда не забуду их лица. Я не могу забыть…
Он сдернул ее со стола к себе на колени. Каллахан был таким теплым и надежным, но Мара знала, что не может позволить себе принять его утешение. Все, кого она подпускала слишком близко и кому начинала доверять, в итоге ее бросали.
Но почему-то в этот раз Мара свернулась на коленях у Каллахана, и когда он, обхватив ее руками, положил подбородок ей на макушку, просто закрыла глаза и окунулась в его силу.
— Ты не виновата, — сказал он.
— Я должна была быть сильнее.
— Не думаю, что встречал кого-либо сильнее тебя.
Мара расхотела играть.
— Больше никаких секретов не…
— Я работал на ЦРУ.
Почувствовав, как Каллахан напрягся, она потерлась щекой о его грудь. Сердце у нее под ухом билось подобно громкому барабану.
— Все это знают.
— Там меня сделали тем, кто я сейчас.
Мара выпрямилась и посмотрела на него — на помрачневшее лицо и сжатые в жесткую линию губы.
— Как?
— Больше я ничего не скажу, — покачал головой Каллахан.
Так много боли. Раньше она видела лишь его силу, но теперь под суровой внешностью промелькнула мучительная тьма. Страдания, сродни страданиям самой Мары.
Каллахан не был холодным или бесчувственным. Теперь ей стало ясно, что он просто чувствовал слишком многое. Мара сжала в кулаках ткань его футболки. И точно так же, как она, Каллахан отвергал любое утешение.
* * *Кэл приказал себе поставить Мару на пол. «Отвали от нее».
Но он не смог заставить себя разжать руки. Она поерзала, крепкими ягодицами натирая его колени, и тело ответило. Мара обхватила ладонями лицо Кэли и провела ногтями по щетине на щеках.
— Я знаю, каково это — чувствовать боль, — сказала она.
Мара ничего не знала о его прошлом, а если б знала, не подошла бы к нему, не говоря уже о том, чтобы сидеть у него на коленях. Он не заслуживал утешения или поддержки. Он не заслуживал женщины вроде Мары.
Когда она коснулась его губ легчайшим поцелуем, кровь у него в венах мгновенно превратилась в лаву. Боже, Каллахан возжелал Мару с первого взгляда. Она прикусила его губу и втянула ее в рот.
Он задрожал всем телом, но ничего не предпринял и лишь вцепился в подлокотники.
— Мы не можем этого сделать.
— Можем, — ее красиво лицо было лишь в паре дюймов от него, а в зеленых глазах полыхало желание. — Мы — взрослые люди, и ты тоже чувствуешь то, что происходит между нами.
Ему нужно было оказаться от Мары подальше, но она притягивала его к себе, как гравитация. Он хотел поцеловать ее в полную силу своего желания и, опрокинув на стол, попробовать на вкус каждый дюйм соблазнительного тела.
— Отпусти себя хоть раз, — прошептала она.
Каллахан ощущал опасную близость ее губ. Мара была олицетворением чистого искушения, но он никогда не позволял себе расслабиться. Ни на минуту. Во-первых, потому что не заслужил покоя, а во-вторых, ему не нравилось терять контроль. В ином случае начинали твориться ужасы.
— Каллахан, — Мара запустила пальцы ему в волосы и полной грудью прижалась к его груди.
— Зови меня Кэлом, — он немногим людям позволял называть его иначе, кроме как полным именем.
Она улыбнулась.
— Кэл. Заканчивай думать и просто поцелуй меня.
Мара была такой спокойной и чувственной, что это разожгло костер. Не в силах отказать ей, Каллахан завладел ее ртом. Всего лишь немного попробовать. Каких-то несколько секунд, чтобы узнать, какова она на вкус.
Застонав от удовольствия, Мара скользнула языком ему в рот. На вкус она оказалась, как мед и специи. Опьяняющая. Кэл чувствовал внутри пробуждение чего-то темного, того, что слишком долго голодало в ожидании этой женщины.
Впервые в жизни Каллахан оттолкнул все мысли и окунулся в ощущение Мары Росс. Он схватил ее за бедра и сдвинул так, чтобы она оказалась сидящей верхом у него на коленях. Стул заскрипел в знак протеста, но Кэл слишком хотел большего. Надетая на ней футболка — его футболка — и будь он проклят, если ему не нравилось видеть на Маре свою одежду — вскоре задралась выше бедер.
Углубив поцелуй, Кэл прижал Мару крепче, давая почувствовать твердый член, прижавшийся к ее интимному месту, едва защищенному шелковыми трусиками.
Больше. Ему нужно было больше. Когда в последний раз призраки прошлого не набрасывались на него разъяренной толпой? Сейчас все, что видел Каллахан — Мара, а все, что чувствовал — гладкость ее кожи.
Она стонала, ерзая на нем, и схватила его за плечи, через футболку впиваясь ногтями в плоть.
Кэл провел пальцами по внутренней стороне ее шелковистого бедра. Бледная кожа походила на сливки, и ему отчаянно хотелось ее облизать. Играя с краем трусиков, он чувствовал под ними жар.
— Кэл, — Мара сильнее впилась в него ногтями.
Он провел один палец под шелк, и она выгнулась с гортанным вскриком. Господи, какой же Мара была горячей и влажной. Кэл коснулся клитора, наслаждаясь тем, что она совершенно не скрывала свои реакции. Мара потерлась о него, и он ввел в нее палец.
У нее отяжелели веки, а глаза выглядели сонными.
— Больше.
Румянец залил ее щеки, а зубы с силой впились в нижнюю губу. Рыжие волосы были повсюду, ниспадая винным дождем.
Кэл протолкнул в нее второй палец, и у него в голове начал нарастать рев потребности прикоснуться к ней так, как никто никогда не касался. Кэл хотел наблюдать за тем, как эта сильная яркая женщина разлетится на осколки в его руках.
Он двигал пальцами в дразнящем ритме, заставляя ее вскрикивать, и с неослабевающим давлением массировал клитор.
Напрягшись всем телом, Мара запрокинула голову и закричала. Пока она содрогалась в руках Кэла, он крепко держал ее, не в силах не смотреть ей в лицо. Когда Мара рухнула на него и положила голову ему на плечо, он почувствовал яркую вспышку удовлетворения.
Кэл мог бы привыкнуть держать эту женщину в объятиях.
Призраки снова завладели его мыслями и взревели, привлекая к себе внимание. Напоминая ему, почему нельзя запятнать ее своими черными руками. Каллахан словно окаменел.
— Эй, — она подняла голову, и на ее губах заиграла удовлетворенная улыбка. Проведя ладонями вниз по его груди, Мара сжала член через брюки. — Мы еще не закончили.
Каллахан задрожал, но заставил себя вырвать слова изо рта.
— Нет. Мы закончили.
— Я на сто процентов здорова и делаю контрацептивные уколы. Займись со мной любовью, Кэл.
Он поставил ее на ноги, заметив, как она наморщила лоб и тут же ухватилась за стол, чтобы устоять.
О чем, черт его дери, он думал, прикасаясь к ней? «Ты не думал вообще или уже забыл?».
Каллахан подошел к окну. Чтобы снова не схватить Мару в свои руки, ему нужно было оказаться от нее подальше.
— Этого не должно было случиться.
— Ты можешь, по крайней мере, смотреть мне в глаза, когда несешь свою чушь?
Тон ее голоса был как удар кнута, заставивший Кэла обернуться. Лицо Мары раскраснелось.
«Хорошо». Гнев удержит ее в стороне. Чем больше между ними расстояния, тем ей безопаснее.
Мара подбоченилась, отчего футболка на ее груди натянулась. При виде очертаний сосков Кэл сглотнул. Иисус, ему было необходимо найти хотя бы часть своего хваленого самоконтроля.
— Не хочешь объяснить, почему внезапно охладел?
