Дж. Уорд - Поцелуй Крови
Взяв ее руку, он прислонился к одному из столов для пула, и притянул ее к себе.
— Все равно расскажи мне.
Ее взгляд бродил по комнате, но он не сводил с нее глаз. И, Господи, даже после тяжелой, изнуряющей ночи, она вышибала дыхание из его легких. Марисса славилась своей красотой на всю расу, молва ходила многие поколения, перед ней до сих пор преклонялись, и понятно, почему. Ее лицо было сочетанием идеальных линий, кожа гладкая и сияющая, подобно жемчужине, глаза цвета ипомеи[7], губы, такие розовые и мягкие. А еще ее светлые волосы ниже плеч, и да, эта фигура, которая сражала всех мужчин наповал… без возможности снова встать на ноги.
Он все не мог поверить, что она была с ним. С ним. С парнем из Саути, с щербатым зубом, темным прошлым и набором дурных привычек, с которыми он не мог совладать до встречи с ней.
А еще дерьмо Омеги.
И, тем не менее, его шеллан любила его, по какой-то абсолютно непонятной причине.
— Ты молчишь, — прошептал Бутч, смахнув назад ее волосы и погладив шею, напряженные плечи и руки. — Ты же знаешь, как я ненавижу находиться в неведении.
Когда из столовой донесся взрыв смеха, Марисса прижалась к нему, ее бедра вошли в контакт с его причиндалами.
И, вот так сюрприз, эрекция была мгновенной, член тут же увеличился за ширинкой кожаных брюк.
Обвивая руки вокруг его шеи, она подалась вперед, прижимая грудь к его груди.
— Разве ты не голоден?
Издав гортанный рык, он обхватил руками ее роскошную задницу. По ладони на половинку, отточенным движением… о, Боже, он вспотел…
Но потом просто покачал головой.
— У тебя не выйдет. Ты не отвлечешь меня от…
А потом Марисса приоткрыла губы, обнажая клыки. Подавшись вперед, она провела клыком по его нижней губе, и Бутч застонал от ощущения острого кончика на своей плоти.
— Кажется, тебе что-то нужно, — прошептала она ему в губы. — Скажешь, что это? — Она вытянула язык и прошлась по его губам. — Что это, Бутч? Скажи, чего ты хочешь…
— Тебя, — простонал он. — Я хочу тебя.
После обращения он раскабанел и превратился в огромную груду мышц и уже свыкся с появившейся силой… и той резонирующей слабостью, когда дело касалось его женщины и секса. Еще будучи простым человеком, время от времени ему нужны были женщины, но это не шло ни в какое сравнение с бушующей похотью, которую Марисса будила в нем по щелчку пальцев. Один взгляд. Прикосновение… пару предложений… порой хватало ее запаха, напоминавшего об океане…
Бум! Словно кто-то взорвал его мозг.
— Марисса…
Он заерзал бедрами, и тогда она отступила на шаг.
— Иди сюда.
Она могла приказать ему что-угодно… встать на голову, сбрить брови, отгрызть себе руку… он выполнит без промедления. Последовать за ней? С возможностью подарить ей оргазм… или даже шесть?
Да, благодарю, госпожа, буду рад услужить.
Марисса завела его за бар и толкнула к полкам с алкоголем. Ее проворные ручки потянулись к ширинке брюк, и, Господи помоги им, он схватился за гранитную столешницу, наблюдая, как Марисса расстегивает пуговицу за пуговицей, и его головка выбралась наружу.
А потом она обхватила его.
— Чееееерт… — Голова запрокинулась назад, но ему нужно было смотреть на нее…
Когда она погладила ствол, Бутч покачнулся всем телом.
— Тебе нравится наблюдать, как я делаю это? — Она ласкала его медленно и методично, вверх и вниз. — Нравится?
— Дааа, — прошептал он, растягивая слово. — Мне нравится… видеть на себе … твои руки…
— А как насчет моего рта?
Яйца напряглись, оргазм уже подступил к головке, готовый выстрелить… и это было до того, как Марисса опустилась на колени перед ним, скрываясь за стойкой бара.
Он протянет недолго, но к черту, он хотел почувствовать ее теплый и влажный рот, даже на мгновение… но не смотреть. Ему пришлось зажмуриться. Если он увидит, как она выглядит, с широко открытым ртом, ее светлые волосы, разметавшиеся по его бедрам в кожаных штанах, ее голубые глаза, обращенные к нему, словно ей нравился вкус…
Что, конечно, правдой быть не может. Но с этой ложью он спорить не станет…
Ее имя вырвалось из его горла, когда она взяла его в рот, такой мягкий и влажный, такой теплый, что он распахнул глаза. Выровняв голову, он получил обзор диванов, столов для пула и арочный проем, ведущий в фойе. Если кто-нибудь войдет сюда… что было маловероятно, учитывая последнюю трапезу… то они увидят только его развратную рожу. Марисса была укрыта длинной барной стойкой. Еще хорошие новости? Его связующий запах выходил за пределы комнаты, пряный аромат, столь густой, что послужит хорошим предупреждением о происходящем здесь и необходимости уединиться.
Марисса ласкала головку и ствол своим ртом, так, как ему нравилось, и Бутч снова захлопнул глаза… думая об игре Патриотов с Гигантами[8]… том, что подавали на Последнюю Трапезу… заставит ли Лэсситер их смотреть «Холостяка»[9]или это будет долбаная Рейчел Рэй[10]с ее ОМХО[11].
Образ командующей поварихи срабатывал лучше всего, блокируя часть ощущений… небольшую, но достаточную, чтобы не кончить на свою шеллан.
На самом деле, этот страх срабатывал даже лучше.
Гребаный ад, ужас при мысли, что он может кончить в ее рот, или, Боже упаси, на лицо…
Нет, ни за что на свете.
Отцепляя пальцы от столешницы, Бутч мягко толкнул ее плечи.
— Стой… — выдавил он. — Нам нужно остановиться.
Ощущения ниже пояса кричали подобно детонации бомбы… даже с отвлекающими моментами и беспокойствами, чувства скоро возьмут верх над ним, утопят его под огромной волной высокооктанового экстаза.
Стиснув зубы, Бутч поморщился.
— Пора остановиться… время…
В самый последний момент он смог отстранить ее голову силой, и, повернув бедра в сторону, кончил на шкафчики, где хранились большие коробки с закусками от «Пэппердж Фарм». И пока он кончал, Марисса пыталась противиться его хватке, словно желая вернуться к члену, но он не отпускал ее, пока бедра не перестали содрогаться, а тело не обмякло.
— Ты должен был дать мне закончить, — сказала она тихо. — Ты никогда не даешь мне закончить.
Фокусируясь на своей женщине, он потянул ее вверх, его все еще стоящий член касался ее грудей, живота, бедер…
Дверной звонок заставил их повернуть головы… и Бутч выдавил проклятье. Господи. Как он позволил произойти такому в общественном помещении? Когда он был ослеплен похотью, это казалось прекрасной идеей, но бильярдная — не то место, чтобы леди вроде нее отсасывала какому-то полукровке, даже будучи в браке с ним.
Бутч быстро поправил волосы Мариссы и застегнул ширинку.
— Это нужно спрятать в домик.
— Было весело.
— Ни капли.
Когда Фритц впустил Хекс и Трэза в дом, Бутч вернулся к реальности.
— …ты мой должник, — сказала Хекс, заходя внутрь.
— Еще какой! — крикнул Бутч. — Рассчитаюсь в любое время.
Хекс помахала ему, а потом ткнула в его сторону пальцем.
— Ловлю на слове.
— Можешь не сомневаться.
Бутч улыбнулся, а потом снова обратился к своей шеллан.
— Позволь накормить тебя. А потом мы тебя разденем и уложим в кровать.
— Хорошо. — Она поцеловала его, а потом отвернулась, чтобы вытереть…
— Нет. — Бутч остановил ее руки, когда те коснулись бумажных салфеток. — Я сам.
Мягко отодвинув ее с дороги, Бутч чувствовал ее взгляд на себе, но проигнорировал его. Там, откуда он родом, было две категории женщин, и его была из тех, кого боготворили.
Ему ли не знать. Он на своем веку повидал достаточно отребья.
Последнее, что он сделает — это проявит неуважение к своей Мариссе. Это словно… сжечь церковь, вонзить нож в «Мона Лизу», без причины столкнуть 818-ый со скалы.
Так что, нет, она не будет убирать за ним его же дерьмо.
***
Когда Бутч настоял на том, чтобы вытереть все самому, Марисса отошла в сторону, качая головой. Она никогда не понимала его заскоки касательно секса, но всегда мирилась с ними. Что еще ей оставалось? Он не станет обсуждать с ней это… всякий раз, когда она спрашивала, почему он отстраняется от нее перед самым оргазмом, Бутч переводил тему.
К тому же, сейчас эта назревшая проблема отошла на второй план.
Та женщина с ужасными ранами после операции была на волоске от смерти … и Марисса вернулась домой лишь потому, что ей ничего не оставалось, только сидеть возле палаты ИТ[12]и ждать, пока откажут органы. Или заработают без внешней помощи. Боже, операция казалась сложной, судя по объяснениям медсестры, но на устранение внутренних повреждений и удаление селезенки ушло не больше часа.
К несчастью, женщина потеряла слишком много крови, и даже после того, как Хэйверс дал ей свою вену, показатели оставались нестабильными.
