Ольга Гусейнова - Сумеречный мир

— Это точно, — я кивнула, невольно поморщившись: чего только в голову не придет, похоже, влюбленному мужчине, — она всех боится, кроме вас.

— Думаешь? — навострил уши волк, чуть подавшись ко мне с горящими глазами. — Ты ее эмоции прочитала, да?

Я смущенно кивнула:

— Не специально, просто вы с ней слишком «громкие», особенно когда рядом друг с другом.

Глеб секунду переваривал мои слова, затем расслабился, довольно развалившись на диване.

— А почему Варя такая пугливая? — осмелилась я полюбопытствовать.

Местный палач вновь напрягся, передернул плечами от неприязни и ярости, но быстро взял свои чувства под контроль:

— Ее отец — игрок, задолжавший кругленькую сумму не только своему клану, но и другим. Остался гол как сокол, на очередной игре поставил на кон дочь и проиграл. Мне.

— Какой ужас!.. — я прижала руку ко рту.

— Варя узнала об этом от организаторов игры, когда ее забирали от дальней родни по матери. В общем, она их потрепала немного, сопротивляясь, а не убили ее тогда, потому что она мой выигрыш.

Я прижала кулаки к груди и выдохнула потрясенно:

— Но ведь ты… вы, не станете… и не предъявите…

Глеб усмехнулся так зловеще, что морозец по коже пробежал, не смотря на начало сентября:

— Естественно, предъявил, я долгов никому не прощаю! — зато неестественно прозвучал грудной, почти мурчащий голос, звеневший ледяными нотками.

— Но… — обомлела я, — это неправильно, не достойно мужчины. Я думала, вы не такие. Вы…

Глеб поставил обе ноги на пол, оперся локтями на колени и, сцепив руки в замок, холодно заявил:

— Мы как раз именно такие, Ксения. Не заблуждайся на наш счет. Мы можем простить, забыть, понять, но лишь друг другу, да парочке живых в этом мире. — Я покорно вздохнула, проглотив очередное разочарование, а он добавил: — Ты уже второго из нас спасла, стала одной из тех, кому простить можно многое. А еще — пояснить какие-либо вещи или поступки.

— Спасибо, порадовали, — уныло ответила я.

Глеб снова хмыкнул и флегматично сообщил:

— Я нашел Вариного отца и отправил в карьер долги отрабатывать. Многие туда на вахту летают зарабатывать, а он там еще лет десять без права на отпуск и выходные пахать будет в оплату долгов.

— Он вам много должен?

— Нет, мой выигрыш на кухне работает, — грустно улыбнулся Глеб, блеснув хищными клыками, — но Беленький другим должен достаточно. Даже если я отпущу Варюху, ей в Песочном на свободе долго не жить. Поэтому ее папаша сейчас усердно отрабатывает свободу дочери и свои грехи замаливает перед богами.

— Беленький? — не поняла я.

Глеб нахмурился, посмотрев на меня:

— Разве можно быть настолько невнимательной? Ты две недели живешь в доме и даже не знаешь фамилию девушки, с который вы уже почти подружками стали. Да, Беленькая.

— Сама — черненькая, а фамилия — Беленькая, — хихикнула я и уточнила. — А вы ее в клан приняли?

Причем, подумала в этот момент, что в Сумеречном не мне единственной достается по полной. Я-то свободна, безусловно, относительно, но никому денег не должна. И пусть снова босая. Почти. А вот Варя, оказывается, даже за пределы резиденции выйти не может и целиком зависит от доброй воли палача клана Хмурых.

— Нет, не приняли, — ровно ответил он.

— Почему? — расстроилась я.

— Через пару месяцев ее отец полностью погасит долг их клану. Тогда она сможет сама решить, без давления со стороны, к какому клану хочет принадлежать.

— А что потом? — уже догадываясь, мысленно улыбаясь, спросила я.

Глеб по-звериному наклонил голову, рассматривая меня. Немного резко поправил полы светлого пиджака, пряча под ним оружие, и затем ответил:

— Дальше тоже от нее зависеть будет. Навязываться не хочу…

— Зато в вашем доме, господин Громов, всегда будет потрясающе вкусно накрытый стол! — легко и от души рассмеялась я.

— Болтушка, — неожиданно мурлыкнул довольный волк. Тут же озаботившись. — Ты сама-то как себя чувствуешь?

Я пожала плечами, уже не особо переживая по тряпкам, волосам и прочим проблемам. Повертела перед собой руками в перчатках, демонстрируя Глебу:

— Капа, ой, Капитолина Федоровна разрешила завтра снять. Потом кремом мазать несколько дней, пока краснота не пройдет. Сегодня из меня работник — никакой, если только чучелом. Волосы… вы сами видите… — найдя добровольно предложенные уши, я не заметила, как продолжила жаловаться. — И теперь, мало того, что новый костюм испортила, наверняка Хмурый опять придерется, как утром, но в следующий раз за неподобающий его секретарю внешний вид. Увидит мои кеды… А здесь клиенты и… Может волосы удастся уложить, хотя бы в хвост… а то и платка-то подходящего нет…

— В общем, все плохо, — подвел итог Глеб, вставая с дивана и доставая чековую книжку.

Захлопнув рот, я словно кролик на удава смотрела, как он, склонившись над столом, вписывает весьма приличную сумму. И вырвите мой болтливый язык, если не для меня. Язык остался при хозяйке. Мужчина подвинул мне чек и, уверенно улыбнувшись, — якобы легко решил мелкие чужие проблемы — снисходительно произнес:

— Сегодня отдохни, а завтра с водителем съездишь в лавку. Чек считай подарком.

Я встала, снова чуть не завалилась вбок, забыв о сломанном каблуке, но задрав подбородок, ровно произнесла:

— Благодарю, Глеб Алексеевич, но ценные подарки принимаю исключительно от мужа и родителей.

Волк опешил, замерев, так и не убрав ручку в карман.

— Но ты же не замужем?

— Увы, это горькая правда, — съязвила я. — А родители на той стороне, вот и приходится обходиться без подарков.

— Да пойми ты, мы за Савку что угодно сделаем, а ты…

— А я считаю, — поджала губы, упрямо вздергивая подбородок еще выше, — свои насущные проблемы лучше решать с помощью зарплаты. Согласись: верный, надежный способ.

— А если премией…

— Неужели всем выдадут? — приподняла я бровь в деланном удивлении.

— В независимость играешь? — обиженно мяукнул волк.

— Нет, конечно, сами подумайте, за покрасневшие руки и помощь кому-то в трудную минуту деньги брать — это кем надо быть? — глядя в его серые глаза, ровно ответила я. И для примирения напомнила: — С меня же тоже никто не взял, а помогли так, что в жизни не рассчитаться. На месте Савы любой мог оказаться.

— Я тебя понял, светлая, — уже спокойно, и одобрительно глядя на меня, произнес Глеб. Затем, немного помолчав, добавил устало: — Скоро рабочий день закончится. Из-за ЧП на предприятии сегодня никого к Хмурому не пропустят, поэтому спокойно иди поешь и отдохни, а то выглядишь — краше в гроб кладут.