Дылда Доминга - Erratum-2
— Этому мечу лучше быть у меня, — произнесла она, глядя на Рамуэля. Он стоял спокойно, больше не собираясь нападать или причинять кому-то боль.
— Уходи, — Лили махнула мечом, указывая ему дорогу наверх, — ты не должен здесь оставаться.
— Ты отпустишь его? — вскипел сзади Небирос, и Лили ощутила прикосновение его тела к своей спине. Но так и не обернулась, лишь отступила, оттесняя его назад от Рамуэля.
— Его место наверху, а наше — здесь.
Рамуэль покосился на Небироса, но пошел к краю грота, а затем наверх, к последним из своих братьев, отступающим на поверхность.
— Зачем ты сделала это? — Глаза капха не горели от счастья. — Ты им больше ничего не должна.
— Потому что нельзя ничего изменить, и у нас нет права на ошибку! — едва не закричала Лили, обернувшись к демону. И, чуть успокоившись, уже тише добавила: — Почему ты сразу не сказал мне? Что еще одна попытка убьет вас?
Небирос опустил большую голову.
— Я не хотел, чтобы ты знала. И Джаред решил, что так будет лучше.
— Лучше чем? Я ведь так и не смирилась! — В отчаянии воскликнула она. — Я продолжала верить, что время можно будет отмотать назад, если ничего другого не выйдет. Я… я не знаю, как мне жить теперь, Небирос, — она уткнулась головой в его живот и заплакала. Меч Рамуэля скользнул из ее руки и жалобно звякнул по каменному полу. Смертоносные лапы мягко опустились Лили на плечи.
— Мы все еще живы, а это уже немало.
— Ты знаешь что-нибудь новое о коконе?
— Нет, — покачал головой Небирос.
— Как думаешь, он еще жив? — голос Лили предательски дрогнул в конце.
Лапы Небироса лишь крепче сомкнулись на ее плечах, сжимая и утешая, словно он пытался спрессовать навалившуюся на нее безграничную боль до крохотной точки черного груза. Безнадежной траурной волны, захлестнувшей его глаза, Лили так и не увидела.
41
— Жаль нарушать такую трогательную сцену, — раздался голос позади них, — но еще недавно, Небирос, она вешалась на шею мне, честное слово.
— Крылатый, — лапы Небироса разжались, отпуская Лили.
— Фу, как невежливо, — по лицу Самаэля блуждала легкая ухмылка. — Значит, пока мы там сражались, вы тут мило ворковали в гротике? Стоило мне гнать сюда полчища демонов.
— Не стоило, — отозвался Небирос, — мы бы и сами справились.
— Да ну? — Самаэль изобразил удивление, — а мне кажется, что ряды демонов судьбы существенно поредели.
— Тогда почему тебе было просто не прислать нам пару ведьм, чтобы затуманить взор и не позволить ангелам найти вход в колодец? Или, может быть, ты добивался этой резни?
— Для чего? — изумился Самаэль.
— Не знаю: накормить дрегов, или свое самолюбие, потому что тебя не устраивало, что мы уединились в колодце.
— К слову об уединении, — заметил Самаэль, не обращая внимания на все остальные слова Небироса, — к чему вам приспичило вдруг уединяться? Тебе, Джареду и твоему братцу? Что вы замышляете? Только не надо травить мне байки о том, что вы решили побыть в тихом семейном кругу.
— Тебе везде мерещатся предательства, — проговорила Лили, и Самаэль метнул в нее ненавидящий взгляд.
— Мерещатся ли?
— Власть сводит тебя с ума, — прошептала Лили.
— Меня сводят с ума друзья, приносящие больше проблем, чем враги, — отрезал он. — Ты спрашиваешь, почему я не озаботился парой ведьм, которые прикрыли бы ваш колодец? — повернулся он к Небиросу. — Благодаря ей, — он ткнул пальцем в сторону Лили, — мы лишились ведьм, как таковых. Она уничтожила большинство из них, а те, кто остался — разбежались сами. У нас больше нет ведьм, кроме Грерии. И все это было сделано с благой целью, якобы спасая нас. Как удобно, — кривая усмешка исказила его лицо. — А эта вылазка? С чего бы им нападать на нас? Она работает на два лагеря. Сегодня она висит на тебе, Неиброс, а еще вчера, я уверен, также висела на Синглафе. Я не прав? — его взгляд буравил Лили насквозь. И, учитывая ее вчерашнее состояние, он был не так уж и не прав: они с Синглафом висели друг на друге, потому что не могли самостоятельно стоять на ногах.
— Почему ты молчишь? — Небирос смотрел на нее, и желтые всполохи окрашивали его глаза. — Он говорит правду?
— Отчасти, — Лили не могла ему лгать. — Но это была незапланированная встреча.
— Как и наша, верно? — стальной оттенок предупредил ее о том, что он закрывается. Если падший и мог причинить ей боль, то нашел, как это сделать наихудшим способом. Лили в отчаянии посмотрела на Небироса.
— Я хотела тебя видеть.
— Так что тебе мешало прийти раньше?
— Что ты, у нее слишком плотное расписание, — встрял Самаэль, улыбаясь во весь рот, — она даже успела навестить старика Гаруса.
— Аспид жив? — вскинул голову Небирос.
— Да-да, жив, — отмахнулся Самаэль, недовольный тем, что они уходят от темы.
— Забери ее в дом, — проговорил Небирос, бросая на Лили последний взгляд и направляясь в колодец.
Лили вскинула руку и хотела что-то сказать, чтобы остановить его, но так и не нашла нужных слов, а рука бессильно опустилась вниз. Крылья хлопнули в воздухе, и она увидела, как Небирос взмыл вверх по колодцу.
— Зачем ты так? — обернулась она к Самаэлю. — Мы ведь искренне говорили с тобой в городе, когда сидели на крыше. Я считала тебя другом.
— Именно поэтому, — мрачно ответил он. Потом, оценивающе взглянув на Лили, протянул ей руку. — Пора возвращаться. Если ты, конечно, не предпочитаешь, чтобы тебя доставили демоны, связанной. — Добавил он, видя, что она не сдвинулась с места. — Давай, еще немного страсти, — падший резко дернул ее к себе, и Лили ударилась о его тело. — Внизу я отпущу тебя, и сможешь идти ко всем чертям, хоть в нижние слои навеки. Грерию я, конечно же, попрошу запечатать все окна и выходы для тебя.
Лили показалось, что мир вокруг нее начал стремительно рушиться, несмотря на то, что в колодце ничего непоправимого не произошло. Теперь она была изгоем среди всех: среди падших и среди ангелов. Она больше не видела никакого выхода, слезы сами побежали по щекам. И Лили машинально спрятала лицо на груди Самаэля и горько заплакала. Если бы только Ник был жив, он смог бы остановить весь этот кошмар. Одного его слова хватило бы, чтобы вопросы о том, кто она такая, раз и навсегда прекратились. Прижимаясь к теплому телу Самаэля, она вспоминала Ника, его сильные руки, стальную волю и силу духа. Его любовь, стоившую ему жизни… и проклинала сама себя.
— Хватит реветь, — Самаэль встряхнул ее, как следует. Они стояли на балконе в покоях Ника. — Мою рубашку уже можно выкручивать. — Он оттянул мокрую ткань, приклеившуюся на груди к телу.
