Легкое дельце - Виктория Серебрянская
Когда суматоха улеглась, патрульный, килл с седыми висками, на кителе которого я разглядела нашивки командора, прихрамывая, подошел к тем двоим, которые скрутили Фаира и удерживали его в полусогнутом положении.
— Поставьте его, — спокойно попросил командор так поразившим меня бархатно-опасным голосом.
Подчиненные позволили Фаиру выпрямиться. И я удостоилась чести увидеть гримасу ненависти на лице бывшего возлюбленного. Проигрывать Фаир не умел и не любил. Но вопреки всем моим ожиданиям, арлинт молчал, глядя в пространство перед собой.
По всей видимости, командор, как и я, тоже ожидал каких-то реплик от Фаира. Не дождавшись, хмыкнул:
— Молчишь? Ну, молчи. Я не против. На трибунал себе ты уже наболтал. Печально, что соотечественник оказался таким ничтожеством. И я рад, что дальше меня ты не ушел. Без тебя мир будет хоть немножечко, но чище. Увести! — отрывисто скомандовал в конце командор.
Фаир даже не пытался вырваться и сбежать. Оно и понятно: куда ты денешься на закрытой станции внутреннего патруля? Но гримаса ненависти и красноречивый взгляд, которым одарил меня арлинт на прощание, говорили сами за себя: Фаир уже понял, что его песенка спета. Но и мне тоже не жить. Хотя бы в отместку, но он постарается меня утопить.
Ощущая, как подкашиваются ноги и трясутся коленки, я без сил оперлась плечом о стену, глядя туда, где за стеной скрылся Деттерти и его конвоиры. На душе было пусто и холодно. Когда-то давно, когда я еще училась на первом курсе, после одного урока истории космоплавания, на котором рассказывалось о трагических судьбах первых астронавтов, ко мне пришла мысль, что однажды я умру. Помню, я тогда испытывала дикий ужас от одной только мысли, что моя жизнь однажды оборвется. И вот теперь, спустя много лет после того урока, я ясно осознаю, что вскоре мне будет вынесен смертный приговор. И что сейчас уплывают в вечность последние минуты моей жизни. А страха нет. Есть только сожаление, что бездарно прожила отведенные мне годы. Что не оставила после себя ничего. Даже памяти доброй и той не будет…
После того как увели Фаира, не было сказано ни единого слова. Погасло дополнительное освещение. Патрульные разбрелись по своим делам. Командор некоторое время смотрел на меня сквозь энергозавесу. О чем он думал, глядя на меня? Непонятно. Сиреневые и золотые блики от поля причудливо ложились на его смуглое лицо. Командор протянул руку и зачем-то потрогал стену, где луч бластера оставил оплавленную щель шириной в палец. Хмыкнул. Кажется. А потом развернулся и ушел, даже не прикрыв дверь. И не переведя меня в другую камеру. Хотя… Я могла понять командора: в щель я не просочусь. А в остальном, зачем создавать себе проблемы на ровном месте?
Я дождалась, когда шаги командора затихнут вдали, а из посторонних звуков останется лишь негромкий гул энергетического поля, а потом кое-как, будто парализованная, доковыляла до койки. Одновременно размышляя над выкрутасами судьбы. Я мечтала построить карьеру крутого и востребованного пилота Звездного Флота Альянса. А теперь жду последнего суда и приговора фактически ни за что. Проведя перед этим всю взрослую жизнь на третьесортной планете в частной компании. Ирейс, которого я в академии боялась и считала своим врагом, оказывается, меня любил и из самых лучших побуждений превратил мою жизнь в ад, чтобы я даже и не подумала с ним сближаться. А тот, которого я любила, оказался мерзким негодяем, трусом и карьеристом, ради легкой наживы связавшимся с черными генетиками и контрабандистами. И не задумываясь, походя уничтожил мою жизнь. Правду говорят, что судьба делится не только на черное и белое. У нее множество оттенков. Только не все способны их распознать.
Вот так, за странными и философскими мыслями я и скатилась незаметно для себя в сон. Чтобы через некоторое время проснуться от отчаянного и встревоженного:
— Пссс!.. Просыпайся!
Почти ничего не соображая, я приподняла голову от подушки и попыталась открыть пекущие от недосыпа глаза, чтобы посмотреть, кого там принесло еще. Хуже нету, чем спать урывками по паре часов. В глаза будто кто-то насыпал песка пополам с толченым песком. А голова гудела будто колокол.
— Тина! — донесся до меня отчаянный шепот. — Да просыпайся ты уже, пока сюда никто не пришел!
Я даже головой потрясла. Словно в надежде вытрясти из головы шум. Мне чудится или снится?! Но с кровати все-таки сползла и поковыляла к выходу.
Тело отказывалось подчиняться. Было будто чужим. То ли я не успела отдохнуть и восстановиться. То ли, что более вероятно, сказывался сон на ровной и твердой поверхности. Я к такому не привыкла. Чаще засыпала сидя в кресле-коконе, чем на горизонтальной поверхности. Тем более, жесткой.
Увы. Мне не приснилось и не показалось. За тихонько гудящим полем, в коридоре, действительно стоял Ирейс и тревожно поглядывал по сторонам.
— Наконец-то! — выдохнул он с облегчением, когда я к нему подошла. — Я уж думал, тебя чем-то опоили! Зову и зову, а тебе хоть бы что! Даже ухом не ведешь!..
— Я только-только заснула, — хрипло выдохнула, вглядываюсь в смуглое лицо, по которому бродили цветные блики от энергополя. — Меня тут почтил своим визитом Фаир. А до этого, видимо, была устроена ловушка на него. Ибо его здесь ждали…
— Знаю, — не глядя, отмахнулся Ирейс, что-то колдуя с малюсеньким, размером в четверть ладони, черным коробком. — Это я настоял на засаде. И, как видишь, оказался прав. Патрульные теперь смотрят на меня с уважением…
— Что ты делаешь и зачем вообще сюда пришел? — Я уже достаточно проснулась, чтобы начать волноваться за Таира. — Тебе на пользу связь с модификанткой не пойдет…
— Потом на эту тему поговорим, — нетерпеливо прервал меня килл. — На объяснения сейчас нет времени от слова «совсем». — Он все еще ковырялся с коробком, который зачем-то принес с собой. А потому говорил, не поднимая головы: — Я не оставлю тебя здесь! Но у нас будет крайне мало времени! Слушай внимательно: у станции, как и у всего, созданного руками разумных, есть уязвимости. И на наше счастье, уязвимости конкретно этой модели искусственного спутника нам с тобой идеально подходят. В четыре часа утра ноль-ноль минут по местному времени ИскИн станции уходит на перезагрузку, чистку серверов и прочую программную муть. Ровно семь минут станция
