Анастасия, боярыня Воеводина - Елена Милютина
— Какой дар?
— Так мы называем способность к чародейству, по-вашему, к магии.
— Не может быть! Я не маг! Упаси Господи, в Европе быть магом. Это прямой путь на тот свет! А меня проверяли. В девять лет проверяют всех детей на специальном предмете. Я чистый.
— Нет, Фридрих, ты, как ты говоришь, маг. По нашему, чародей. Просто твои способности были запечатаны в детстве. Но после взросления мужчины блоки падают и они проявляются наружу. Только в твоем случае это смертельно опасно.
— Вы меня выдадите церкви?
— Наша церковь не считает чародейство грехом, если оно не черное, то есть не связанное с причинением вреда людям. Но вред врагам приветствуется. Так что боевые чародеи у нас в почете. Опасность в другом. Блок на магию, проще, ее сокрытие, тебе ставил очень сильный черный колдун. Он так закрутил заклинание, что в случае возвращения дара ты просто умрешь. Я не знаю, по каким мотивам твои родители обратились именно к этому колдуну, и знали ли они, какое заклятие наложил он на тебя, но что есть, то есть. От одного контакта с женщиной твой дар стал явным, и теперь будет рваться наружу.
— Что же мне делать?
— Во-первых исключить контакты с женщинами. Я не имею в виду обычные встречи. Я имею ввиду любовные свидания. Дар просыпается именно от них. И, Миша, я думаю, сейчас ему не стоит учить Настю. Не дай бог, зародятся чувства. Они тоже могут спровоцировать выброс. Я попробую размотать этот клубок, но не сразу. Я не могу сейчас применить всю свою силу. Только часть. Так что процесс может растянуться. И избегать других сильных эмоций. Вот сейчас ты взволнован, и дар активизировался!
— Но почему вы?
— Ты еще не понял? Только не волнуйся. Сейчас ты находишься в компании сильной светлой ведьмы и одного из самых сильных чародеев России. В боевой магии, так пожалуй, самого сильного.
— Это правда?
Князь кивнул. — Как видишь, никто нас не преследует, из-за дара. Наоборот, уважают. А теперь еще два вопроса по твоей безопасности. Расскажи, если помнишь, не случалось ли чего-нибудь с тобой между пятью и шестью годами. И еще. Не знаю, как ты к этому отнесешься, но надо срезать волосы.
— Почему?
— Видишь ли, смертные заклятия черные колдуны часто делают на кровь, на волосы и на ногти. Кровь достать сложнее, и заклятия на нее необратимы. Всю кровь не выпустишь и не заменишь. На ногти тоже. Почти. Ногти можно вырвать, хоть и жутко больно, но жизнь дороже. На волосы проще. Их можно срезать, и тогда есть возможность наложить контр заклинание. Сейчас полностью срезать нельзя, частично, они сдерживают магию. Но укоротить можно. И это ослабит проклятие черного колдуна.
— Хорошо, я согласен, у вас все равно длинных волос не носят!
— Молодец — обратилась к нему вновь княгиня, — а теперь расскажи, что вспомнишь, что с тобой произошло в пять — шесть лет. Хотя, давай я сразу задам один вопрос, может, не придется ломать голову! Ты когда-нибудь встречал человека под именем Збышек Ярошинский? Он поляк, но мог представляться чехом.
Фред смертельно побледнел.
— Откуда вы его знаете?
— Значит, встречался! Где и когда. Судя по реакции, знакомство было не из приятных!
— Совершенно. Но я начну издалека.
— Правильно. И со всеми подробностями. Как бы тяжелы они не были.
— Видите ли, когда мне было пять лет отец получил эту проклятую корону Чехии, фактически, Богемии, а это значительно больше. Короновался он как король Богемии. Но поспешил. Надо было вначале уладить все с императором. Это было возможно, но он схватил только корону. Мы переехали в Прагу. Мама только что родила Рупрехта и была беременна Морицом. Они погодки. Отец совсем не уделял внимания семье. Маме было не до нас, носила она тяжело, а на меня стали жаловаться няньки. Утверждали, что не могут со мной справиться. Что я все время придумываю новые шалости. И вот, когда моя бывшая кормилица устроила скандал, что я за завтраком облил ее кипятком, отец обратил внимание и сказал, что я уже вырос, и теперь за моим поведением и воспитанием будет следить гувернер. И они наняли пана Збышека. Я тогда сам не понимал, почему со мной постоянно случаются происшествия. То вода разольется, то земля из горшков с цветами просыплется. Пан Збышек мне не понравился, он был весь как мороженая рыба. Глаза черные, тусклые, и как будто неживые.
Князи переглянулся с женой. Она кивнула. Фред продолжил:
Я очень хотел от него избавиться, и поэтому решил продолжить шалости уже сознательно. Подкарауливал нянек в коридорах, обливал водой, рассыпал землю, и надеялся, что противного гувернера уволят, как не справившегося. Но сделал только хуже. Этот Збышек переговорил с отцом, тот вызвал меня, сказал, что я веду себя недостойно наследника, поэтому пан Збышек, опытный воспитатель, с хорошими рекомендациями, советует забыть о статусе кронпринца, и применить ко мне методы, как к обычному непослушному мальчишке. И он дает свое согласие. Сами понимаете, чем для меня это обернулось. Теперь меня стали наказывать за малейший проступок. Во время урока нельзя было даже повернуться, что бы не заработать наказание. Стояние на горохе в углу, было самым легким. Порки следовали одна за другой. Однажды я не выдержал и побежал к матери жаловаться. Она выслушала и сказала, что детей всегда наказывают, что надо быть послушным мальчиком, и тогда все наладится. Думаю, именно тогда я стал холодно относиться к родителям. А потом, перед самой битвой на Белой горе, он исчез. Просто исчез. Я тот день хорошо помню. За ужином в очередной раз провинился, случайно просыпал дорогой сахар мимо чашки. Гувернер меня предупредил, что бы я готвился, перед сном он меня накажет, как я того заслуживаю. Я лежал в кровати и тихо плакал, ожидая очередного унижения и боли, Мысли у меня были самые черные. Я тогда дошел до того, что украл охотничий кинжал у отца. Решил, что нападу на жестокого гувернера, и зарежу. Лежал и сжимал кинжал в руке, под подушкой. Но он не пришел. Я так и заснул, не укрывшись одеялом. Он всегда приказывал ждать его с закатанной выше пояса ночной рубашкой, не закрываясь одеялом. Я представлял, как я перерезаю ему горло, и он
