Бесполезная жена герцога южных земель - Хэйли Джейкобс
До этого мне такой поворот событий казался благом, но теперь я на самом деле ощущаю свою бесполезность. Да, что-то там пыталась делать, по-своему вроде бы как-то чего-то…но и то, что муж прислушался к моим предложениям по реформам, и мой образ герцогини Грейстон на дурацких чаепитиях — все это сплошная блажь.
Раньше я была тем человеком, на которого обычно полагались другие. В теле Евы впервые ощутила, что забыть о всех трудностях и присесть кому-то на шею может быть так приятно.
Но когда-нибудь мне снова придется справляться со всем самой. Смогу ли? Думала раньше, что нефиг делать. Естественная вещь, ага!
Я же просто до смешного жалкая!
Что делала до этого? Читала женские романы и бездельничала. Сколько прожгла впустую времени!
Даже на лошади, которая тут основной транспорт, ездить так и не научилась. Быстро сдалась относительно законов и географии этого мира, не вникая в подробности и геополитику. Не пыталась научиться чему-то новому и просто предавалась безделью и деградации, полагаясь во всем на память бывшей хозяйки этого тела. Магия, артефакты, отличный в корне от привычной мне Земли мир, а я заперлась в четырех стенах на клочке безопасной земли. Бессмысленная, пустая трата времени…
Мысль, что я все могу, что, когда придет время, справлюсь с любой трудностью в одиночку без чужой помощи, оказалась лишь гордыней и предубеждением.
Впереди сплошь проблемы, да и позади тоже…везения ноль. Я и правда никчемна.
Глен вдруг шатается и резко, совершенно без предупреждения, заваливается вбок. Ноги, такие длинные и сильные, его сейчас не держат совсем.
— Глен? — моргаю и быстро рвусь вперед, толкая страх прочь. Ныряю под его плечо и не даю мужчине упасть. Ужасная тяжесть. Что и ожидалось от высокого и обросшего мышцами крепкого герцога.
— Давай, присядем, — веду мужа на пару шагов назад, и помогаю присесть на сырую от росы землю, оперевшись спиной о крепкий ствол растущего у дороги вяза.
Он стал еще бледнее. Как такое вообще возможно? Дыхание перестало быть ровным, и фокус в черных глазах словно пропал. Смотрит вперед и как будто не видит меня.
Сажусь напротив мужа на корточки.
— Глен, сколько пальцев показываю?
— Пять?
— Три.
— Живо снимай этот дурацкий камзол! — кричу я, больше от беспокойства, нежели от злости.
В итоге, снять эту часть одежды приходится мне с мужа самой, вялый и обессиленный герцог сейчас словно тряпичная кукла, едва способен глаза держать открытыми. Явно долго терпел боль.
Под камзолом спина мокрая от крови. Вся рубашка ею пропиталась. Жуткое зрелище. Изорванная местами тонкая ткань, а под ней глубокие колото-рваные раны.
Сдавленно выдыхаю, придерживая мужчину за плечи.
В памяти быстро воскресают вчерашние события. Сказал не обнимать его, а держаться за одежду впереди. Швыряла нас река только так, камней там, должно быть, оказалось полно. Я бы все пальцы с руками себе переломала…спина Глена принимала на себя все удары, а сам он продолжал упрямо прижимать меня к себе. И потом тоже, спас, вытянул, когда пошла ко дну…
Так, спину больше тревожить нельзя, надо как-то поменять положение мужа, расположить его поудобнее, очевидно, что идти мы больше не сможем.
Пока я думаю, стараясь не паниковать от того, что на моих руках раненный, и помочь я не в состоянии — не врач, и подручных средств нет при себе никаких — голова супруга падает мне на плечо. Отключился.
Как долго он терпел и даже словом не обмолвился?!
Мучаюсь, и наконец мне удается расположиться самой и расположить Глена так, чтобы его спина лишний раз ничего не касалась. Я сижу на земле, откинувшись назад на ствол дерева, а мужчина корпусом лежит на мне, протянув ноги рядом вдоль моих собственных. Горячий висок упирается в местечко ниже ключицы.
Тяжко, конечно, но не на земле же его оставлять. Ведь и подстелить туда нечего.
Остается только ждать помощи. Верить и надеяться, что кто-нибудь придет и спасет. Дышать удается с некоторым затруднением, но я терплю. Сил на то, чтобы переложить Глена как-то по-другому у меня нет.
У него явно сильный жар.
Я тихонько всхлипываю, и тут же прикусываю губу. Сейчас плакать нельзя. Ненадолго муж как будто бы приходит в себя и пытается сползти в сторону, но в итоге заваливается на мою руку и левый бок. Становится полегче.
Никогда я не видела его таким слабым, беспомощным.
Мужчина, который в одиночку может бороться против целой дюжины рыцарей, сейчас бессилен даже открыть глаза…
Лучше бы это была я. Лучше бы я пострадала, — возникает в голове неожиданная, но такая честная мысль.
Если бы это я сейчас потеряла сознание от травм и боли, он бы нашел выход, смог бы понести меня на руках или сделать еще что-то…но он поранился сам, и я совершенно бесполезна и не знаю, что делать и как быть. Ни на что не годная.
Я всегда полагалась на себя. Не доверяла другим, и они всецело оправдывали мое недоверие. Не было даже разочарования, потому что я заранее ставила на людях крест, не ожидая от них ничего кроме предательства.
Несмотря на то, что наше с Гленом знакомство не задалось, потом с ним стало здорово общаться и приятно проводить время. С пониманием возникали сложности, но мы оба над этим работали. Сама не заметив, как, я стала считать его своим другом, кем-то близким…членом семьи.
Странно, но его отвергать мне не хочется. Я хочу продолжать…как назвать это правильно? Когда о другом человеке заботишься, внимательно относишься, когда интересно, какие у него были чувства, когда он вот так улыбался…кажется, мои ожидания постоянно повышаются. Жадность завоевывает мое естество. Ведь так по-человечески, желать чего-то, обладать этим всецело.
Но…
Если из-за меня с ним что-то случится, я не смогу жить. Не смогу…это осознание пугает до ужаса.
Вот насколько я полагаюсь на него.
Как же я вела себя раньше… и что же мне теперь делать дальше?
Одно знаю точно. Пока эти чувства не успели меня связать, пока мыслей не стало больше, пока надежды не успели поглотить…я хочу сбежать.
Вдалеке слышится лошадиное ржание, звук вспахивающих землю копыт и мужские голоса.
Даже если бы я могла…бежать уже поздно. В другой ситуации я бы рассмеялась над этой иронией.
Беспомощный Глен на моих руках, приближающиеся люди — друзья или враги — как же я могу? В горе, и в болезни, в радости и богатстве…Мы женаты, так
