Радость моя, громкоголосая - Наталья Соколина
— А он сам тоже пойдёт? — мне было бы спокойнее, если бы с женщинами был Айк, но Аллочка отрицательно покачала головой:
— нет, ему Софья запретила. Он с детьми к тебе приедет, будете здесь нас дожидаться.
Я был вынужден смириться. Да и что я мог поделать, раз даже вожак Стаи не смог настоять на своём? Я лишь внимательно выслушал Аллочкин рассказ обо всём, что говорилось у Гранецких. Хотел было обидеться, что не пригласили меня, но передумал. Лучше уж скажу об этом Айку.
* * *
Весь следующий день посвятили сборам. Гранецкие временно переехали к нам, превратив наш дом в штаб по подготовке к походу.
Девятнадцать, потому что я был двадцатым, личных гвардейцев вожака Стаи и его пары, обернувшись волками, ушли с раннего утра в тайгу, на поиски Прохора Селивёрстова. Сам вожак, вместе с женой, сидели у нас за кухонным столом и обсуждали различные варианты подхода к старику, если он категорически откажется разговаривать с женщинами.
Собственно, обсуждали мы с Айком. Наши жёны, критически поглядывая на нас, в разговоре практически не участвовали, а Софья один раз даже нагло зевнула, отчего Айк запнулся на середине фразы и укоризненно посмотрел на неё. Она насмешливо сморщила нос и сказала:
— да ладно вам, мальчики! Ничего с нами не случится. Ну, прогуляемся по весенней тайге, птичек послушаем, цветочки понюхаем. Плохо, что, наверно, ночевать в лесу придётся. Едва ли Прохор где-то близко обосновался. Не представляю, как мы с тобой, Алка, будем на земле спать! Там ведь ползают… всякие букашки, а я их боюсь до ужаса.
— Действительно! — мы враз посмотрели с Айком друг на друга, — может, привяжем на спину кому-нибудь из волков палатку и одеяла?
— Это дело, — вожак согласно кивнул, — только не одеяла, а спальные мешки, в них теплее. Погрузим всё в машины, парни потом сами определятся, кто что понесёт.
Мы опять принялись обсуждать, сколько и каких продуктов необходимо уложить в багажники машин и нужна ли будет женщинам тёплая одежда.
Мы с Айком ощутимо нервничали, но изменить ничего не могли.
Парни вернулись под вечер. От ужина они отказались, смущённо объяснив женщинам, что перекусили в тайге. Все расселись в нашей гостиной. Рослые широкоплечие мужчины тесно сидели прямо на полу, небольшая комната с трудом вместила всех присутствующих. Софья покачала головой:
— ну вот почему мы не могли разместиться во дворе, на травке?
Муж покосился на неё: — ладно, теперь уж останемся здесь, мы недолго.
Подтянувшиеся в комнату щенки энергично взяли в оборот моих бывших коллег. Парни с удовольствием подхватили их на руки, благо, что все знали всех, и моих, и Гранецких. Софья закатила глаза: — это что за безобразие? — и ко мне: — Олег, ты чего смотришь? Нам сейчас совершенно не до их шалостей!
Но все улыбались и с удовольствием смотрели на детей, поэтому я отмахнулся: — они нам не помешают, пусть остаются.
Алёшка, исподтишка подмигнув Полу, вдруг неожиданно и резко дёрнул его на себя. Ахнув, тот повалился на сидящего рядом Ивана, но был перехвачен и чинно усажен между потеснившимися парнями.
Откашлявшись, Денис доложил вожаку: — мы нашли старика, Айк. Вернее, видели его избушку. Близко подходить не стали, посмотрели издалека. Там даже не избушка, а добротный, срубленный из вековых сосен дом. Рядом ещё что-то настроено. Похоже, что баня и сарай.
Айк внимательно посмотрел на Дениса: — я вижу, ты чем-то недоволен? Старик-то хоть жив?
— Жив-то жив, запах его чувствуется хорошо, только вот он далеко в тайгу забрался. Километров двадцать, наверно, да всё по такой чаще, по таким глухим местам идти… — Он с сомнением посмотрел на женщин, — прямо не представляю, как Софья Михайловна с Аллой пройдут.
Моя Радость, с горящими от возбуждения глазищами, разрумянившаяся, звенящим голосом ответила: — если надо — мы с Сонькой и до Луны доберёмся! Правда, Сонь?
Та спокойно кивнула: — конечно, Алла. Подумаешь — по тайге прогуляться! Что мы, леса не видели?
Мы с Айком переглянулись и синхронно покачали головами, рассмешив их обеих.
Потом были обсуждения и споры. В конце концов решили, что женщин на машине подвезут столько, сколько позволит тайга. Потом им придётся идти пешком, а парни, обратившись в волков, будут незаметно их сопровождать.
* * *
Эта наша ночь была пронизана такой нежностью, такой любовью с привкусом горечи, какой я даже и не припомню. Мы скрывали друг от друга, что надежда вспыхнула в наших сердцах, боясь, что в случае неудачи слишком тяжко будет разочарование.
Проклятые безжизненные макаронины, в которые превратились мои ноги, почти не мешали мне ласкать любимую. Я покрывал поцелуями её полную сладкую грудь, чуть прикусывая тёмные вишенки сосков, от чего она прерывисто вздыхала. Её животик уже не был по-девичьи плоским после рождения последних наших щенков. Он просто сводил меня с ума своей мягкостью, нежной гладкой кожей, которая вдруг покрылась пупырышками, когда я провёл по нему языком длинную влажную дорожку. Радость моя тихонько захихикала, когда я удивлённо фыркнул и шепнула: — щекотно же, Олежек!
Но я уже опустился ниже, целуя бёдра, нетерпеливо раздвигая их, чтобы добраться, наконец, до вожделенной глубины, почувствовать солоноватость её соков, запах желания, от которого у меня кружилась голова и из груди рвалось нетерпеливое волчье рычание.
Моя хорошая любила засыпать на моём плече. Вот и теперь она, немного повозившись и крепко обняв меня поперёк груди, вскоре тихо засопела, а я, невесомо целуя её волосы, щекочущие мою щёку, думал о том, что ради этой женщины готов пройти всё, что мне отмерено судьбой, лишь бы любимые глаза никогда больше не затуманились слезами.
Глава 24
— Ф-ф-у-у-хх, Сонька, я вся в мыле! — остановившись, Аллочка устало вытерла рукавом блузки пот со лба. — раздеться, что ли, до плавок?
— Да уж, — Софья тоже остановилась, с трудом переводя дух. — Пить хочешь? — она достала из небольшого рюкзака пластиковую бутылку с водой и с наслаждением напилась. Затем плеснула немного себе в ладонь и умылась. Вытирать мокрое лицо не стала, чувствуя, как слабый ветерок приятно холодит разгорячённое лицо. Подруга взяла протянутую ей бутылку, долго пила, оставшуюся воду вылила прямо себе на голову. Софья засмеялась:
— Алка, с тебя течёт! Прямо за шиворот!
— О-о-о… хорошо-то как! Нынче весь июнь стоИт такая лютая жара, что прямо
