Богиня тьмы - Милена Вин
— Ладно, — тихо выдохнула она и потянулась к ножнам. — Но рога я не уберу, — бросила, недобро покосившись на мужчину. — Это уже проявление недоверия. И неуважения… Но вот оружие придержи у себя.
Девушка всучила ему ножны с двумя мечами и, резко поднявшись на ноги, вынырнула из-за кустов.
Каждый шаг отдавался в висках тупой болью. Сердце стучало все сильнее и смелее, отнюдь не придавая охотнице подобной смелости. Она смотрела прямо перед собой, но видела, что грифоны поднялись с устланной травой земли и нерешительно последовали за чужачкой, не сводя с нее своих острых орлиных глаз. Все они не особо интересовали Далию, хоть и внушали немалый страх. Она целенаправленно шла к одному из них — самому крупному, развалившемуся, как вожак стаи, как гордый свирепый лев, на низком выступе в скале. Казалось, что он больше, чем пегасы, которых довелось видеть Далии, больше, чем сама Каларатри. И она убедилась в этом, когда подошла достаточно близко, чтобы, наконец, остановиться. Грифон поднялся на лапы, гордо задрав орлиную голову.
Над полем пронесся резкий звонкий клекот, и Далия с трудом сдержала желание сдавить руками уши. Она не шелохнулась, не отступила назад, как бы ей того ни хотелось. Грифон расправил коричнево-золотистые перьевые крылья и сразу же сложил, спрыгнув с выступа. Медленно он направился к охотнице, и она, будто его отражение, пошагала навстречу.
— Не бойся, — шепнула Лия, протягивая грифону руку. — Я не желаю тебе зла. Уверена, ты знаешь, что я боюсь тебя. Но сильнее я боюсь Халу и то, что она убивает мою сестру. Мне нужна твоя помощь. Прошу…
Она остановилась с вытянутой вперед рукой и зажмурилась. Неестественная тишина сдавила уши, что означало — грифон тоже замер. Далия ждала, зная, что проходят всего лишь секунды, но ощущая всем нутром быстрое течение времени. То ли мысленно, то ли вслух — она уже не понимала — она просила его о помощи.
Наконец Лия услышала шелест перьев, а после почувствовала легкое касание холодного клюва к вспотевшей ладони. Счастливая улыбка мигом наползла на ее лицо, сердце наполнилось радостью, пусть и недолгой. Охотница распахнула глаза и аккуратно погладила доверившегося ей грифона по клюву.
— Спасибо, — шепнула она и, повернувшись в сторону ряда деревьев и кустов, где притаился Калеб, помахала ему рукой, не скрывая довольной улыбки.
Она стояла на крепостной стене из плотных темных стеблей, скрывших подножие Мортемтера. Ей потребовалось потратить немало сил для того, чтобы возвести такую длинную, толстую и высокую стену. Но она знала, что это могло задержать людей на какое-то время, ослабить их. Потому и не жалела.
Небо сияло блеском заходящего за горизонт солнца. Совсем скоро луна осветит распустившиеся на толстых ветвях листья, наполнит возродившиеся рощи своим светом, обласкает лучами копошащихся внизу демонов и прячущихся внутри дерева детей. Совсем скоро Хала увидит корабли и почует алчные желания людей.
И от осознания этого она не смогла сдержать улыбки. Уголки губ растянулись, красный огонь полыхнул в глазах.
Она твердой и уверенной поступью шла к своей цели, не замечая никаких преград. Война — лишь способ достичь чего-то большего, чего-то великого и необходимого всему миру. Всего лишь способ избавиться от слабых и закалить сильных.
Услышав взмахи крыльев, она натянула на голову капюшон, скрывая корни рогов, и положила вмиг напрягшиеся руки, облаченные в темно-фиолетовые перчатки, на ограду из стеблей. Его запах ударил в ноздри, как только он приземлился за ее спиной, и она почувствовала, как больно сжалось сердце, как поползли по плечам, укрытым наплечниками, огненные нити.
Ливия боролась. Чувствуя его, боролась все сильнее.
— Потерпи, милая, — шепнула Хала, впиваясь ногтями в стебли и кривясь от тяжести в груди. — Потерпи еще немного. Скоро я избавлю тебя от этих мучений. Совсем скоро.
Сквозь боль и ломоту, переступая через борющуюся внутри Ветрокрылую, она улыбнулась — чуть победно и сладко. Вскоре солнце село, окрасив леса и море багрянцем и разбросав по земле длинные тени деревьев. Вдалеке наконец блеснули белоснежные паруса кораблей.
— Не может быть…
Шепот сорвался губ Далии и, подхваченный горячим ветром, растворился в оглушительных взрывах. Грифон летел над стеклянным морем, усеянным людскими кораблями, точно цветами в поле. Сквозь дым, поднимающийся с палуб, Ли видела демонов и высаживающихся на берег людей. Видела укрытое туманом громадное дерево с распустившейся листвой, окруженное стеной из толстых стеблей. Видела много трупов — в основном крылатых существ, подбитых ядрами из корабельных пушек, и от этого зрелища чувствовала, как у нее скручивается желудок.
Люди — маги и рыцари Совета — не ведая последствий войны, и демоны, охваченные яростью и жаждой мести, вступили в бой. Доспехи рыцарей блестели в лучах луны, возвышающейся над всеми, такой манящей, как надкусанное яблоко. Усеянное серебристыми крапинками небо было необычайно красивым, издевательски чарующим. Там царил покой, пока на земле, окропленной кровью, властвовал хаос.
Далия хотела уткнуться носом в спину Калеба, чтобы не видеть жуткой резни, но так и не смогла. На глаза навернулись слезы, и она стиснула до боли челюсти, не желая проявлять слабость именно сейчас — тогда, когда одна незначительная ошибка может стоить ей жизни.
— Приметила Кая? — неожиданно спросил Калеб, вырывая девушку из оцепенения.
Хоть Далия и не видела его лица, слышала, как колеблется его голос, и чувствовала напряжение в мышцах широкой спины.
— Не вижу, — шепнула она растерянно. — И Халы тоже.
— Придется снижаться. Парить над ними опасно. Заметят — подстрелят. Или того хуже…
— Давай ближе к роще, — предложила девушка, почти переходя на крик из-за доносящегося снизу шума. — Отпустим грифона и подберемся ближе к стене. Думаю, Хала может быть там.
Голосок ее смолк, и Калеб почувствовал, как тупая боль пронзила сердце. Дрожь волной прокатилась по телу, тяжесть сдавила ребра. Запоздалый страх навалился на него и застрял глубоко в груди. Он, словно валун, словно ледяная глыба, давил все сильнее и сильнее, сбивая дыхание мужчины, лишая его возможности здраво мыслить.
Калеб боялся. Но вовсе не того, что ждало его внизу, как ему показалось вначале. Он боялся, что сейчас бегут последние секунды, когда он может слышать ее голос. И наслаждаться. Наслаждаться ее теплом, ее касаниями и глазами — чистыми как небо, по-детски невинными.
Мужчина прикрыл на миг глаза, подставил лицо ветру, беспрестанно дующему и несущему едкий запах дыма и крови, и сказал едва слышно:
— Я люблю тебя, Ли. — Он замолк ненадолго, ощутив, как напряглись ее руки и как длинные пальцы чуть сильнее сжали низ его рубахи, выглядывающей из-под кожаной кирасы. —
