Любимая для эльфа 2 - Astra Maore
Глава 340. Невозможность отпустить
Ему необычайно шел черный цвет и причудливый крой со множеством разрезов, спрятанных за клепками или молниями. Под глухой тканью скрывалась чувственная нежная и горячая кожа, и сам Оливер был, словно порок за маской стыдливой невинности.
Анеля улыбалась и молча сносила его уходы. Только встряхивала волнистыми волосами и шла куда-нибудь веселиться, будто не Оливер пылко клялся пройти Церемонию именно с ней.
Беспокоился Оливер — хоровод упоительных лиц, вино рекой, флирт, танцы, секс. Невозможно было понять, легко ли даются Анеле беспечные поцелуи на прощание, или все они — совершенное притворство профессиональной актрисы.
Оливер пытался запереть себя дома, но шаловливые случайные подружки начинали атаковать его телепатическими сообщениями, и Оливер поддавался, не в силах им противостоять.
Увы, кокетливая игривая Нели ничем не напоминала его ревнивого друга Роберта, который говорил мало, куда больше не одобрял, чем разрешал, но если бы Анеля была такой же, ради их отношений Оливер пошел бы на все.
Впрочем, Оливер не знал, простил бы он какой-либо диктат женщине и мало задумывался над этим.
Он разрывался в попытках найти опору под ногами, а Нели не желала помочь ему, точно происходящее между ними было правильным. Будто она вполне одобряла их свободные отношения.
Пошли слухи о встречах Люции с Ашем. Аш, бывший парень Анели, резко возвысился за счет связи с Люцией, царевной и ее врагиней. Даже у Оливера из-за этого болело сердце, но сама Анеля упорно говорила, что ей все равно, и что эти оба для нее больше не существуют…
Любовная жизнь оказалась мукой, превратившись в попытки Оливера оправдаться, разбивающиеся о мнимое или реальное равнодушие Анели.
Анеля не гнала его, зато Оливер все сильнее боялся потерять ее. Ту, что покорила его жизнерадостностью.
Но вместо того, чтобы проводить время с Анелей, Оливер бежал на разгульные вечеринки или к Роберту, когда Роберт приглашал его в гости. Они обсуждали все, что угодно, помимо досадных отношений с Анелей, за что Оливер был чрезвычайно благодарен другу.
Боль становилась нестерпимой. Магнус уехал, с ним разрубить этот кошмарный узел было бы неизмеримо проще…
А так Оливеру предстояло справиться или справляться самому.
В один из вечеров Оливер прорыдал:
— Я так больше не могу! Зачем ты меня мучаешь?! Зачем ты такая холодная?! Жил бы я лучше обычным человеком!!!
Анеля убрала выбившийся локон за ухо. Она давно поняла, что не Оливер назовет ее женой, но оказывалась слишком слаба, чтобы отпустить возлюбленного совсем.
— Зачем ты драматизируешь? Я ничего не прошу… Не загоняйся, ты анамаорэ, у нас в крови свобода!
Она по обыкновению слегка пританцовывала, и Оливер с красными от слез глазами счел природное легкомыслие Анели издевательством.
— Да пойми ты! Я так больше не мо-гу! Ничего не просишь, ведешь себя так, что тебе якобы наплевать, я ощущаю себя последним мудаком! Тебе же не наплевать, я знаю!! Давай я уеду? Уеду совсем, а?!
Он пылко вскочил с ложа, на котором бессильно лежал и, оказавшись около Нели, схватил девушку за плечи.
Анеля отозвалась с печалью:
— Не надо. Пожалуйста… Ты мой родной… Я не хочу тебя терять…
Отпустив ее, Оливер мягко отстранился и тут же, развернувшись, выскочил прочь из комнаты.
Подальше в лес… Нет, к морю!! В волны…
Магнус запрещал ему серфинг в неуравновешенном состоянии, но Оливер жаждал просто посидеть на берегу, прийти в себя…
Отношения с безразлично-зависимой Анелей стали замкнутым кругом… Пыткой.
Оливер устраивал магическую завесу от любопытных глаз и ложился на песок, глядя в небо… Он захватывал пригоршни песка и сыпал себе на грудь как «противовес» от давящего, переполняющего его отчаяния.
Анеля подарила ему многое, но это не приносило счастья…
Отлежавшись, Оливер шел куда-нибудь. Иногда шел на работу, целители лечили, отчасти расходуя собственные ресурсы, потому служили по вдохновению, избегая жестких расписаний. Иногда он шел на вечеринку, иногда к Робу…
Сочинять музыку после подобных встрясок Оливер не мог совсем…
Бывало, что он возвращался домой, и если Анеля еще оставалась там, расспрашивал ее о делах и заботах, а после шел спать.
Оливер видел решение: окончательно посчитать Анелю исключительно родственницей и переехать в собственный дом. Но только Анеля упорно называла это предательством, быть может, в глубине души надеясь, что Оливер вновь станет таким, каким переродился ради нее.
Глава 341. Ревность и зависть
Жаркий влажный лес и рыдающая женщина в его объятиях… Лукас никогда не считал Эстеллу простой, но поразился и воодушевился, поскольку он любил трудные задачи, узнав, как много жена от него скрывает.
Эстелла терпеливо дождалась момента, когда все клятвы были принесены, чтобы припереть Лукаса к мысленной стенке.
Тут уже некуда стало бежать, некуда прятаться, в жизни в качестве анамаорэ оба стали неразрывно связаны друг с другом, и замалчивать ничего уже было нельзя.
Лукас провинился тем, что рассказывая про яркий тропический цветок, упомянул Тамико. Он сравнительно часто упоминал Тамико в невинных контекстах, и это не было странным, учитывая количество и качество их общения, но тут Эстелла взорвалась.
Ее прекрасное лицо побагровело от гнева, синие глаза метали молнии, из тирады Эстеллы Лукас узнал, что он любит одну лишь Тамико, а у мужа той Магнуса чудаковатые жизненные принципы, поэтому даже если Лукас и Тамико запрутся в его кабинете и займутся отвязным сексом, Магнус только пожмет плечами и улыбнется!
То говорила ревность в самой уродливой и разрушительной форме, потому Лукас просто слушал беспочвенные обвинения, не осаживая Эстеллу.
Он попытался дотронуться до нее, Эстелла отпрыгнула, будучи настолько взбудоражена, что чуть не споткнулась о наземные корни. Она понимала, что ведет себя крайне глупо, но больше не могла сдерживаться.
Лукас попробовал логические доводы:
— Роза, вот скажи, зачем мне было приносить клятвы богам? Тами по-твоему уже их нарушает, зачем еще и мне было впутываться?
Эстелла разъярилась:
— Не произноси при мне ее имя!!! — она чувствовала, что устыдится своих слов, когда остынет, но сейчас не могла иначе.
Лукас пошел на компромисс:
— Хорошо, Светлая, не буду, пока мы не вернемся в Анамаорию.
Он намеренно поставил границы. Сочинять, что он выкинет Тамико из своей жизни или уволит ее с работы, было кощунственно.
Эстеллу несло:
— А вернемся, вы опять будете вовсю трахаться! Вот давай, покажи мне типичный рабочий день!!!
Логические доводы потерпели неудачу, и Лукас, томно понизив голос, глядя на трясущуюся от возмущения
