Орден Скорпионов - Айви Эшер
– Кого Тиллео приказал тебе убить? – Лицо Скорпиуса неожиданно оказывается так близко, что я чувствую жар его дыхания у своих губ.
Он хорошо пахнет, дубленой кожей и острой эльфийской сталью. Есть намек на что-то сладкое, что-то цветочное, но я не знаю, что это. Я сопротивляюсь желанию придвинуть свое лицо ближе к его лицу, чтобы хотя бы приблизительно понять, что это может быть.
– Он не назвал имени, у меня есть только описание. Спроси его сам, если так сильно хочешь узнать, – ворчу я, пытаясь отмахнуться от него, но рука налилась свинцом так, что я едва могу ею пошевелить – это больше похоже на дрожь, чем на движение.
– Как он выглядит? – спрашивает Кость, и в его словах мне слышится отчаяние.
– Он выглядит как конец всего, к чему я когда-либо стремилась в этой жизни, – угрюмо бормочу я, и мои разум и тело наконец решают, что с них хватит. И все кругом исчезает.
15
Череп
– Святые сиськи орка! Что это сейчас было? – За нами закрываются створки у входа в шатер, и я наконец оглядываю своих братьев.
– Я не знаю, – признается Скорпиус.
Он проводит пальцами по волосам и смотрит вдаль, взгляд его растерян.
– Не ожидал, что все так обернется, – добавляет Кость.
Его взгляд так задумчив – кажется, он пытается переварить все, что мы только что узнали, и ждет, пока все это месиво выстроится в одну стройную линию и приобретет смысл – но ничего не выходит.
– Но чьей смерти Тиллео жаждет так, что готов нарушить святость Торгов? – Я знаю, что братья знают не больше меня, но мне просто необходимо было задать этот вопрос вслух, чтобы хотя бы попытаться его обдумать.
– Мы были так уверены, что ловушку расставили для нас, но…
– Она может лгать, – замечает Скорпиус, но я вижу, что он сам не верит в то, что говорит.
– Она говорит так, будто мы уже встречались. Но почему? – Мне вновь необходимо выплеснуть внутреннее смятение и проговорить вопрос вслух – так я могу попытаться понять, что мы упустили.
– Я говорил вам: в ней есть что-то знакомое, – решительно повторяет Кость.
Раньше я не придавал особого значения его утверждению. Кость вечно видит намеки и знаки судьбы там, где их нет. Но сейчас я тоже чувствую, будто что-то позабыл. Оно вертится на кончике языка, так близко, но достать это что-то все же нельзя.
Я хожу кругами у своей кровати, разочарованно ворчу и зачесываю волосы назад. Я обдумываю все, что Осет только что сказала нам, изучаю каждое слово, каждый слог, будто они могут послужить мне подсказкой. Ее красивый голос дразнит мою память, ее вопросы привлекают мое внимание, и тогда я вновь вижу ее. Я вижу ее ясно: молодая, стройная, забилась в угол и сжимает клинки, покрытые кровью орков.
– Черт, – шепот срывается с губ, я устало выдыхаю.
Воспоминание вырывается на поверхность с такой силой, что потрясает все мое существо.
Братья выжидающе смотрят на меня: наверное, я выгляжу так, будто призрака увидел, но та ночь вновь проносится в моем сознании. С тех пор я никогда не задумывался о ней. Были вещи поважнее, так почему я должен был думать о том, что случилось с тем хрупким существом, которое мы нашли в углу той ночью? Но теперь, увидев ее снова, увидев, что стало с этой испуганной, обреченной на смерть девушкой, я понял, что мы натворили.
– Она была там, – вымученно говорю я и опускаю голову на руки.
Меня накрывает волной стыда.
– Она была там в ту ночь, когда мы казнили Дорсина, – продолжаю я и вижу, как осознание накрывает Кость, а Скорпиус только прокручивает в голове те события, пытаясь отыскать в памяти Осет.
– Дьявол, – вторит мне Кость, и я опускаюсь на мягкую перину. От чувства вины дрожат ноги. – Девушка в углу, – вспоминает он, бледнея так же, как и я, наконец понимая, о чем нам твердила Осет.
– Я предложил убить ее. – Мое лицо кривится от отвращения, Скорпиус тихо выдыхает ругательство и идет к столику с напитками, чтобы наполнить бокал кроваво-красным вином.
Он делает паузу, глядя на глубокий красный цвет жидкости в бокале, зажатом в руке. Но, вместо того, чтобы выпить, он бросает его через всю комнату. Стекло разбивается о бортик пустой золотой ванны, и я возвращаюсь в ту ночь, когда мы приехали сюда. Осет на коленях, отмывает Скорпиуса. Я не знаю, на что он злится больше – на то, что не провел параллелей раньше, или на то, что они вообще есть. Обычно мы не оставляем свидетелей.
Я уверен – мои братья, как и я, думали, что та девушка не протянет долго в мире, в котором оказалась. Она была обнажена, закована в цепи. И мы были вполне довольны тем, что пустили все на самотек, не желая пачкать руки кровью той, что не заслужила смерти от нашей руки. И тем самым мы обрекли ее на такую жизнь. Она вернулась к нам, чтобы указать на нашу ошибку – а мы ошиблись, думая, что судьба сама все расставит по местам.
– Как думаете, Тиллео знает? – спрашиваю я, в голове крутятся все варианты развития событий, которые приведут нас в абсолютную, глубокую задницу.
Сомневаюсь, что этого работорговца волнует, что мы убрали его босса, но если он попытается узнать, что мы взяли из сейфа Дорсина той ночью, у нас могут быть серьезные проблемы.
– Он сохранил ей жизнь, – указывает Кость, будто это как-то поможет ответить на мой вопрос. – Должно быть, он подумал, что трупы в комнате – ее рук дело, – продолжает он, и я понимаю, к чему он клонит.
– Это возможно, – признает Скорпиус. – Но что, если он под пытками выяснил у нее, что произошло с Дорсином той ночью, и теперь нас пытаются подставить?
– Она сказала, что целью Тиллео были не мы, – возражает Кость, но Скорпиус смотрит на него так, будто говорит: «Вытащи наконец голову из своей задницы и оглянись вокруг».
– Мы все с самого начала знали, что с ней что-то не так – как и со всей этой ситуацией. Теперь у нас есть зацепка, и мы не собираемся поддаваться сомнениям. Не стоит давать этой маленькой убийце преимущество, раз она превратилась в твою влажную фантазию, Кость, – укоряет Скорпиус, а тот издевательски смеется в ответ, но затем хмурится:
– То-о-очно, я ведь единственный, у кого на нее встает.
