Посмотри на меня (СИ) - Амврелий
Естественно, никаких продуктов здесь в помине не было — это был бы уже полный маразм, набивать холодильник в пустой квартире едой. Но я нашла старую заварку, рассудив, что, раз свет в квартире есть, значит электричество никто не отключал, и я могу выпить чаю. Надеюсь, из-за старой заварки у меня потом не будет неприятностей.
— Ты кто такая и почему здесь хозяйничаешь? — возмутилась какая-то женщина в возрасте, появившись прямо передо мной.
Хотя я ждала чего-то иного и такое начало разговора не проигрывалось в моём воображении, но, хотя бы, моё поведение сыграло свою роль. Призрак показал себя.
— Вы не мама Макса, — утвердительно произнесла, разглядывая эту мадам, которую бабушкой назвать язык не поворачивается, но возраст уже подводит к этому определению.
— Конечно же, нет, — презрительно выдохнула она, скривив губы. — Мне не посчастливилось приходиться бабушкой этому неблагодарному ребёнку. Весь в мамашу свою пошёл.
М-да, Скиф почти ничего не рассказывал о своей семье, о его бабушке я вообще слова не слышала, кажется, теперь я начинаю понимать почему. По-моему, детство для него было не самым лёгким периодом в жизни с такими-то родственничками.
— Почему вы так о нём отзываетесь? — мне стало обидно за того мальчика, который был вынужден терпеть к себе подобное отношение со стороны тех, кто должен был его любить и всячески баловать. — Он очень хороший человек.
— У этой ведьмы не мог родиться нормальный человек, — кроме как «мерзкая старуха» про себя я к этой женщине не обращалась. — Опозорил нашу семью, сбежав из дома. Все знакомые и соседи об этом судачили годами.
Подозреваю, что я бы, на его месте, тоже скрылась бы от такого семейства, не желая портить себе жизнь подобным общением. Не удивительно, что у такой матери, мог вырасти бесчувственный сын, который даже не попытался поддержать своего ребёнка в самый трудный момент его жизни.
— Мне не очень приятен такой разговор, — не стала приукрашивать действительность, — так что, перейду к делу, по которому я здесь оказалась: что вы знаете о смерти вашей невестки? То, чего не найти в официальных отчётах.
По упрямому взгляду, которым меня наградили, я сделала вывод, что ей что-то известно, но делиться со мной этим она явно не намерена. Так, ну и как мне разговорить эту «милую» даму?
— Послушайте, вы же уже умерли, — напомнила о её положении, — неужели, есть смысл и дальше молчать о том, что вам известно?
— Я ничего не знаю, — словно створки раковины захлопнулись.
— Но что-то подозреваете, не так ли? — моё внутренне чутьё советовало мне продолжать настаивать. — Точнее, кого-то, — добавила, следя за ответной реакцией.
И пусть дыхание, температура тела, раздражение, которые присущи живым, у неё уже не проявлялись, в силу определённых обстоятельств, но мимика оставалась прежней. По ней я и поняла, что попала в точку: эта женщина, даже после смерти, продолжает кого-то прикрывать. В то, что она сама могла совершить нечто подобное, я бы могла поверить, но, чувствуется, что конкретно в этом случае свекровь ни при чём. Значит, остаётся кто-то из её близких, кого она, в отличие от Макса, не отправила в категорию «отходы». У меня только два варианта, кто бы это мог быть, и оба мне не нравятся.
— Это ваш муж устроил? — начала с номера один. — Решил избавиться от неугодной невестки?
— Что? — сначала опешила, а после расхохоталась. — Милочка, этот бесхребетный слизняк не смог бы даже оскорбить Женю. Она же стала его талисманом, вывела в люди, со своими дьявольскими способностями, — презрительно выплюнула слова, отвернувшись от меня. — Он чуть ли не преклонялся перед ней!
— Странно, у меня сложилось впечатление, что ваш супруг — человек с жёстким характером, — сделала интуитивный выстрел.
— Но не с ней.
Вот оно что, злоба на невестку и мужа наверняка разъедала её годами. «Но не с ней» — за этими словами я слышала «со мной». Обида на супруга за сложный характер и недостаток любви, ревность к матери Максима, как к той, кто получил от него то, что она не смогла и, уверена, сюда добавилась неприязнь, что «отобрала» у неё сына — единственную отраду. В итоге всё вылилось в очень напряжённые отношения, где речи о семейных узах и не шло. Жаль, что всё так сложилось: несчастный человек, взрастивший в себе ненависть, сделает несчастным своё окружение. Просто потому, что иначе не представляет себе жизни.
— Значит, это был ваш сын? — язык не хотел поворачиваться, а губы размыкаться, когда я озвучивала вторую версию — потому что не удавалось отнестись к этому расследованию, как к обычному, потому что я не хотела, чтобы озвученное подтвердилось.
— Нет! — она даже вскочила из-за стола, услышав это. — Мой сын никого не убивал!
Так, я перестала что-либо понимать. Если не муж и не сын, то чьё имя она не хочет называть? Пришлось задуматься, что же сказать дальше, ведь именно сейчас, когда она показывает сильные эмоции, нельзя упускать момент.
— А может, кто-то из близких Леонида решил его избавить от обузы в виде нелюбимой жены? — Прости Макс, но, боюсь, всё было именно так. — Он не стал бы нанимать убийцу, это не были вы, значит… Женщина?
Правильно сделать предположение о том, что, раз в браке между супругами не было близости, тогда мужчина искал бы её на стороне. Он, может, и бесчувственный сухарь, но потребности никто не отменял, к тому же, я не ведаю, но есть вероятность, что вне семьи он был другим человеком.
— Он никогда ничего не узнает, это ведьмовское отродье! Никогда! — выкрикнула мне в лицо и исчезла.
— А вот это мы ещё посмотрим, — ни к кому конкретно не обращаясь, произнесла в пустоту.
Я, чувствуя какое-то непривычное спокойствие, помыла за собой кружку, позвонила Скифу, выключила свет и покинула эту негостеприимную квартиру. Надеюсь, мне больше не придётся сюда вернуться, чтобы снова столкнуться с прошлым этой семьи.
Мой путь до машины прошёл в раздумьях. Я не собиралась скрывать от Скифа то, что узнала и к чему пришла, пусть услышанное не принесёт ему облегчения, но знать правду — его право. А вот
