Кристин Фихан - Темное золото
— И ты молчал? — Проговорила она с возмущением, наблюдая, как в его взгляде мелькнул чисто мужской интерес.
Он лениво пожал плечами.
— Определенно, лучше бы вообще без нее, но если ты так хочешь…
Она сильно покраснела.
— Давай больше не будем об этом, ради Бога!
Он поймал себя на том, что улыбается, невзирая на то, что его тело сжигало желание. Неторопливо он накинул на себя рубашку и стал застегиваться.
— Так лучше? — Поддразнил он ее нежно.
Его голос послал импульс чистого удовольствия по ее позвоночнику. Никто не заслуживает иметь такой голос. И рот, как у него. Она пристально посмотрела на Эйдана, замирая от его совершенства. Ни у кого не должно быть такого соблазнительного рта. Ее сердце тревожно забилось в груди. Его губы, как и голос, гипнотизировали. Ближе. Еще ближе. Она могла почти ощутить горячее прикосновение его губ.
Когда его губы прикоснулись к ней, ее сердце замерло. Его язык ласкал полную нижнюю губу, дразнил, упрашивая открыться, чтобы попасть в шелковистую глубину. Ее сердце бешено застучало. Он исследовал, познавал ее рот, увеличивая жаркое притяжение между ними. Это был Эйдан, тот, кто первый медленно и неохотно поднял голову. Его глаза стали, словно расплавленное золото, потемнели, и начали блуждать по ее лицу в странном напряжении. Его палец ласкал подбородок, когда ладонь обхватила горло.
— Ты все еще так считаешь, — прошептал он словно маг, увлекая ее в глубину своего голоса. — Это не так.
Его шепот точно прикоснулся к ее коже. Она посмотрела на него пристальным беспомощным взглядом. Как он может делать это так легко? Пробудить ее сексуальные желания, когда она была уверена, что у нее их вообще нет?
— Я этого не делал. — Повторил он. — Ты смотришь на меня, как на паука, а себя представляешь маленьким мотыльком, который запутался в паутине. — Он постарался снова хоть как-то успокоить свое тело.
Она чувствовала каждый сантиметр его тела, плотно прижатого к ней. Она хотела остаться в этом положении навсегда и никогда не уходить от него. Ужас… Александрия попыталась вывернуться, но ничего не получилось. Она не сдвинулась ни на миллиметр. Его золотые глаза смотрели, не отрываясь от ее лица.
— Прекрати. Не делай этого, Эйдан. Ты совращаешь меня. Ты что-то делаешь своим голосом. Я знаю, что это так. Ты сделал тоже самое с Джошуа.
— Если бы я только мог, piccola. Это было бы здорово, хоть немного контролировать тебя. — Это бы открыло такие интересные возможности.
Она могла видеть довольно игривые мысли в его уме, их сплетенные тела, полностью обнаженные, его губы скользящие по каждому дюйму ее кожи.
— Хватит! — В отчаянии закричала она, чувствуя, как ее тело начинает плавиться от этих эротических картин в его голове.
Он смотрел абсолютно невинно, как младенец, и уткнулся подбородком в ее макушку.
— Я просто наслаждаюсь ночью, Александрия. Разве это некрасиво?
Она смотрела, как гаснут звезды, как начинает рассеиваться темнота, и небо становится серебристо-серым. У нее перехватило дыхание. Когда прошла ночь? Как долго она была здесь, с Эйданом? Она не хотела сейчас спускаться вниз, в комнату, и спать.
— Я хочу увидеть солнце.
Он погладил ее по голове.
— Ты можешь посмотреть нас солнце, но не выходи на него. И никогда не забывай надевать темные очки и про время.
Она сглотнула с опасением.
— Про время?
— Сначала ты станешь вялой, а потом появится сильная слабость, ты будешь полностью уязвима. Ты должна быть в безопасности в полдень.
Он говорил абсолютно спокойно, словно не отбирал у нее жизнь. Вдруг, она потребовала с ненавистью в голосе:
— А как же Джошуа? — Требовала она. — Как же его жизнь, школа, дни рождения, спорт? Он, возможно, будете играть бейсбол или футбол. Куда я денусь в течение его игр?
— Мэри и Стефан помогут.
— Я не хочу, что бы кто-то еще воспитывал моего брата. Я люблю его. Я хочу видеть, как он будет взрослеть. Как ты этого не понимаешь? Я не хочу, чтобы Мэри видела, как он будет отбивать мяч впервые. А как же родительские собрания? Мэри и туда пойдет? — В ее голосе было так много горечи, она сдавливала ее горло и мешала дышать.
— Дыши, Александрия. — Мягко приказал он, его рука стала массировать ее плечи. — У тебя продолжает перехватывать дыхание. От всего нового. Все решиться само собой. Только дай себе время.
— Возможно, если бы я встретилась с врачом, ученым, специализирующимся на заболеваниях крови, появился бы другой путь. — Проговорила она в отчаянии. Правда — самая ужасная вещь в мире, когда сталкиваешься с ней. Это было так отвратительно — пить чью-то кровь. Судя по всему, она не сможет преодолеть это отвращение, Эйдан только доказал это в очередной раз. Это было словно одержимость Эйданом, это пугало ее. Он пугал ее. Его доминирование пугало. Она бы отдала все, чтобы только уйти и вернуться к нормальной жизни.
Он слегка напрягся, словно превращаясь в дикую кошку из джунглей. Она чувствовала его перекатывающиеся во время движения мышцы. Его рука опустилась на шею, во взгляде было абсолютное понимание.
— Ты не сделаешь эту глупость. Существуют те, кто охотится на нас, и способы этой охоты — отнюдь не самое приятное в мире. Ты умерла бы долгой и мучительной смертью. Я не могу этого позволить.
— Я ненавижу, когда в твоем голосе появляется этот подтекст — «я весь такой спокойный и невозмутимый, а ты просто истеричка» — я терпеть не могу, когда ты это используешь. Ты что никогда не выходишь из себя? — Сверкала она на него глазами, из которых буквально вылетали искры. — Я не буду обращать на тебя внимания. Откуда я знаю, что это правда? Я никогда этого не делала. Это все еще может оказаться просто сном.
Его брови приподнялись, а губы, в ответ на ее слова, изогнулись в легкой улыбке.
— Сон? — Эхом отозвался он.
— Кошмар. — Поправилась она нахмурившись. — Очень плохой, очень яркий кошмар.
— Разве тебе не хочется, чтобы я разбудил тебя? — Любезно предложил он.
— Не строй из себя самоуверенного мачо. Меня от одной этой мысли передергивает. — Зашипела она, хотя ее сердце тревожно забилось. Как ему удавалось быть таким сексуальным и соблазнительным? Она не знала многого о мужчинах, но, несомненно, они не могли быть такими, как он. Опасными, угрожающими свободе.
Ленивая улыбка, появившаяся на его губах, мгновенно привлекла ее внимание.
— Я самоуверен? — Его палец ласкал ее кожу над пульсом.
Александрия чувствовала каждый всплеск, каждую волну, что проходили через ее тело, собираясь внизу живота и создавая ощущение порхания бабочек. Она отвернулась, чтобы не смотреть в его пристальные золотые глаза, на совершенные губы. Вдруг, она увидела тонкий ручеек алого цвета, который стекал с его груди и запутывался в золотистых волосах, спускающихся по плоскому животу. Прежде чем она осознала свой поступок, она, следуя инстинкту, наклонила голову и пробежалась языком по этой рубиновой полосочке.
