Бракованный - Елена Синякова
Она больше не сдерживала себя, не пыталась что-то понимать и анализировать. Она просто чувствовала и в этом была такой настоящей и сладкой.
Казалось бы, что могло быть особенного?
Но девушка подошла к этому делу обстоятельно и профессионально.
На низенькой стеклянной тумбе у ванны тут же появились небольшие ножницы, а затем гель для душа за неимением геля для бриться, и даже отдельная емкость, куда она предусмотрительно складывала волосы зверя, чтобы они не плавала в чистой воде ванны.
Сначала она состригла бороду ножницами до самых скул, делая это осторожно и собрано, потому что не доверяла себе и боялась поранить мужчину.
И лишь затем взялась за бритву, чтобы избавить его от бороды окончательно.
Лия заворожено следила за собственной рукой и тем, что получалось.
Уже после того, как борода была сострижена – сердечко девушки дрогнуло и забилось чаще, потому что наконец стали проявляться очертания лица зверя.
И черты эти были очень даже симпатичными.
Если не сказать, что откровенно красивыми.
Так, кажется пора было начинать завидовать себе самой!
Господи, да у него были ямочки на щеках!
- Кажется, я нравлюсь тебе, душа? - вдруг промурлыкал зверь, который все время молчал расслабленный и мурчащий, глядя на раскрасневшуюся от удовольствия девушку сквозь свои мокрые длинные ресницы, - И в таком виде еще сильнее.
- Разве ты можешь кому-то не понравиться в таком виде? - пробурчала Лия, вдруг воспылав неожиданной ревностью при одной мысли о том, что зверю придется выйти в большой мир. Туда, где много девушек и женщин, которые будут смотреть на него, разглядывать. А потом улыбаться, заигрывать и всячески пытаться привлечь его внимание к собственной персоне.
Зверь хохотнул, чуть выгибая брови, и неожиданно схватил ее руками, чтобы повалить на собственную грудь, и принялся целовать лицо девушки с мягким довольным смехом.
Сначала Лия пыталась отвернуться, потом пыталась понять, что происходит, но в конце концов рассмеялась, оттого что мужчина осыпал её десятками поцелуев и никак не уставал.
- Если бы я знал, что ты будешь так ревновать меня, то побрился бы сам гораздо раньше, душа!
- Нет уж! Чтобы потом пол города бегало за тобой в попытках соблазнить?
Девушка и сама не ожидала от себя такой жгучей настоящей ревности.
Подумать только - а ведь сначала она считала его бомжом и считала минуты до того момента, когда он выйдет из комнаты.
А что же теперь?
А теперь она была готова загрызть любую, кто решит посмотреть на ее зверя больше трех-пяти секунд!
Гладко выбритый зверь был настоящий красавчиком.
Кстати, без единого шрама, как бы он ее не пугал.
И словно на зло он улыбался своей клыкастой белозубой улыбкой, глядя на нее хитро и восхищенно, пока Лия пыталась понять как жить дальше, увидев теперь его таким.
- Теперь волосы?
- Вот не знаю, стоит ли делать с ними что-то! Сделаю тебе стрижку и точно убью тех, кто будет смотреть на тебя слишком часто или долго!
Зверь разразился хохотом, сгребая ее своими ручищами снова, чтобы вода волной выплеснулась из ванны, а он снова припал к ее губам в жарком поцелуе, чтобы она поняла до дрожи, что ему плевать на других женщин, сколько бы они на него не смотрели.
И Лия понимала, но с ревностью поделать все равно ничего не могла, как бы не старалась.
Зверь действительно оказался красавчиком, и поэтому хотелось просто закрыть его в своей комнате, привязать к кровати, кормить, любить и никуда не отпускать.
Девушка, конечно, пыталась не показывать вида, но разве можно было что-то спрятать от зверя?
А он был рад, словно сумасшедший, когда ощущал ее жгучую ревность и нежелание делить его с кем-то еще.
Жизнь определенно налаживалась!
И было уже не так важно, что его девочка не помнила их общего прошлого, и через что им пришлось пройти, чтобы быть вместе.
Может, это было и не так плохо?
Не помнить страха и боли, не помнить горьких слез, когда все было не понятно, и так сильно пугало.
Не помнить даже того момента, когда она согласилась стать его под прицелом камер, чтобы другие звери не имели права даже смотреть в ее сторону. По крайней мере, те единицы, которые остались живы.
Они всё смогли пережить и стали сильнее.
Не важно с памятью или без нее.
Сейчас было гораздо важнее не попасть в клетку снова.
Зверь знал, что лабораторные люди хитры, коварны и беспощадны. Ради чистоты эксперимента они были готовы на всё, что угодно.
А значит, ничего не будет просто и легко.
И они не отстанут до тех пор, пока не будут уничтожены.
Все. До единого.
И помочь в этом могли только истинные звери.
Те, которых охраняли в лаборатории особенно тщательно.
Те, кто не были людьми по рождению и обращались в медведей целиком, а не так, как он.
Эти хищники были истинными воинами, которые не знали страха и жалости. Их сила просто не знала границ.
Но была одна большая проблема – его они тоже могли убить.
Потому что зверь был всего лишь их жалким подобием.
Лабораторным экспериментом.
Никем в мире людей и никем в мире хищников. Он не знал, как они воспримут его появление перед собой и что за этим последует. Зверь знал только одно - нужно было рискнуть, потому что пути назад уже не было.
В этом большом мире был один берсерк, который мог бы его почувствовать и возможно не сразу убить. Тот, чью плоть вживляли в тело зверя, чью кровь переливали в него и тем самым пытались связать искусственным путём, чтобы затем управлять.
В лаборатории таких, как зверь называли маяками, хотя чаще всего он слышал слова о том, что эксперимент не удался и было потеряно много сил, времени и средств на пустую и бессмысленную затею – научиться управлять берсерками.
На теле зверя были десятки шрамов. Большинство из них оставил тот берсерк, часть которого навсегда была вживлена в тело зверя.
Да, он ранил. Но не убивал.
И лишь на это зверь надеялся сейчас, когда лежал на кровати в комнате своей души и крепко обнимал ее двумя руками.
Пусть этот чертов мир сгорит в аду!
Ради своей девочки он будет рисковать и пробовать всё, что только сможет придумать!
Не важно чем это закончится – только не пожизненной тюрьмой
