Сумеречное сердце - Вера Александровна Петрук
– Это правда?
– Да, Гайдахан, нам действительно нужен ключ.
И Ник пустился в долгие и путаные объяснения об Уилли, королевской крови и нечисти, которую проснувшиеся феи из страны изгонят, едва они посадят девочку на трон. Эсмина видела, как во время его рассказа, хмурые складки между бровями Гайды разошлись, разгладились, а выражение лица стало такое, будто она уже сейчас урожаем малины полакомилась.
Вампирша хмыкнула и сложила руки на груди. Оборотни были свято уверены, что они к нечистой силе не относятся. Вот вампиры, чернокнижники, болотницы, русалки – те да, а они, люди-медведи, просто меняют обличье время от времени. Почти ангелы. С одной стороны, такое отношение лично ее, Эсмину, всегда бесило, с другой – сейчас это было на руку. Если бы Гайда верила, что проснувшиеся феи ее тоже прогонят, то даже и слушать бы Ника не стала. А сейчас вон, едва ли не в рот колдуну заглядывает. Тот, похоже, был прирожденным рассказчиком, потому что слушали его все медведицы.
– Что ж… – протянула дочь Гохра, когда Ник наконец завершил свою проникновенную историю.
К счастью, ему хватило ума не рассказывать о причине, по которой Эсмину прогнали из клана Кройна. Не упомянуть ее изгнание он, очевидно, не мог – не знал другого способа сгладить конфликт. Вампирша очень сомневалась, что это хоть как-то повлияет на решение Гайды оторвать ей голову, но пока медведица сохраняла видимость терпения.
– Ключ мне не нужен, – наконец произнесла она. – Корону я давно не ношу и вряд ли когда-нибудь стану. Но милосердием заниматься не собираюсь. Если он тебе так нужен, отдам в обмен на услугу.
– Никаких услуг! – отрезала Эсмина, у которой желчь едва ли из ушей не капала.
Молчать она была не в состоянии. Хотелось срубить хотя бы куст малины, но что-то подсказывало: последствия будут куда серьезнее, чем если бы она кого-то ударила.
– И где ваши мужики, в конце концов? – не вытерпела она. – Я и не знала, что у твоего клана принято, чтобы самец дома сидел, а бабы работали.
Зря она это сказала. Произнесла и поняла: зря. Но в Эсмину будто вселился бес. Природная ненависть к оборотням не давала покоя, вертела и крутила нож в ее сердце, заставляя выдумывать новые гадости. Ей очень хотелось плюнуть в Гайду, чтобы хоть как-то снять собственное напряжение. Видя, что медведица держит себя в руках, наверняка испытывая не меньшую ненависть, Эсмина едва не сорвалась. Трудно признавать, что кто-то тебя сильнее. К счастью, Ник вовремя оказался рядом и ласково, но крепко взял вампиршу за локоть.
– В племени Гайдахан случилось несчастье, – прошептал он ей тихо, но Эсмина была уверена, что Гайда все слышит.
– Говори смелее, я своей беды не прячу, – в подтверждение ее догадок произнесла женщина-медведь. – Кройн, трижды проклятый, напал на охотничье убежище моего племени. Застал врасплох и убил всех мужчин. В деревне оставались только мы. Весной мы празднуем Начало Великой охоты. Ритуал начинают мужчины и мальчики, которые уходят в лес и готовят церемонию. Потом присоединяются женщины и девочки. В этом году праздник стал трагедией.
У Эсмины застрял ком в горле, но так как быстро убрать злобное выражение с лица она не смогла, вид у нее, наверное, был сейчас исключительно глупым. А Кройн оказался той еще сволочью… Как бы ни враждовали между собой разные виды нечисти, но имелись негласные правила, обязательные для всех. Во время праздников и священных обрядов, которые проводили даже вампиры, нападение запрещено.
Она не нашла ничего умнее, чем просто заткнуться. Встала за спину Ника и притворилась, что ее здесь нет. Если ему так охота, то пусть эти самые услуги медведице и оказывает. Эсмина же пальцем о палец не ударит.
Через секунду вампирша уже поменяла мнение и готова была согласиться на что угодно, лишь бы Ник в сделке не участвовал. Потому что Гайдахан хитро на нее глянула и произнесла, обращаясь к колдуну:
– Отдам тебе и ключ, и даже корону, Ник, если ты ляжешь с одной из нас. Мужчин у нас не осталось, а род продолжать надо. Женщину можешь выбрать сам. Дар превращения передается по женской линии, поэтому от тебя гарантированно родится оборотень.
От такой прямолинейности у Эсмины даже дар речи пропал. На время, конечно, но, когда шок прошел и она обрела способность говорить, на уме ничего, кроме ругательств, все равно не было. Ее опередил колдун, иначе присутствующие дети пополнили бы словарный запас отборной вампирской бранью. А уж столетний вампир умеет ругаться похлеще моряка или сапожника.
– Любую могу выбрать? – хитро спросил колдун, успокаивающе поглаживая Эсмину по руке. Наверное, если бы он этого не делал, вампирша сорвалась бы и вцепилась в горло Гайдахан немедленно. Такого приступа злости Эсмина не испытывала, даже когда ее прокляли.
– Любую, что готова к деторождению, – поправила его Гайда, а в глазах ее плясали смешинки.
– Ты готова?
У Эсмины аж в горле от неожиданности перехватило. Вздох дался с трудом.
Гайдахан посмотрела прямо ей в глаза и медленно кивнула, будто смакуя момент. Да, что и говорить, она не скрываясь торжествовала.
– Дел много, поэтому, если формальности решены, приступим прямо сейчас, – распорядилась Гайда. – Ночью у нас охота. Девочка может пойти с тобой и подождать в доме любой из моих сестер, но ее, – палец женщины-оборотня указал на Эсмину, – в деревню я не пущу. Вампирам на землях оборотней не место.
Эсмина уже открыла рот, чтобы сказать, что она может своим ключом подавиться, потому что они уходят и найдут другой способ попасть в королевский замок, но Ник ее перебил и сказал улыбающейся Гайде:
– Мы тоже спешим, поэтому даже лучше, если закончим к обеду. Вы ступайте, готовьтесь, я с Уилли сейчас подойду. Заверяю вас, что нога вампира в вашу деревню не ступит. Мне нужно минут десять, чтобы все уладить.
Он говорил это таким будничным тоном, будто они договаривались об обмене воза сена на телегу дров.
Гайдахан с сестрами уходили с поля, едва ли не приплясывая. Шли женщины обычным шагом, не оглядываясь, но Эсмине казалось, что каждая из них в душе ликует. Какого дьявола вообще здесь происходило? Что за дурацкие условия сделки выдумали?
– Если бы не Уилли, я бы тебя сейчас убила, – сказала Эсмина Нику, когда он отвел ее в сторону.
Призраку хотелось играть с девочками, и она топталась в поле,
