Холостой для Авроры (СИ) - Фрес Константин

«Самовыдвиженец!» — подумала Аврора автоматически.

— Раскрой мне секрет, — медленно произнесла она, глядя в пылающие глаза Владыки Демонов. — О чем ты сказал Эрандилу?

— О его дочери, о исчезнувшей навсегда Авриэль, — четко ответил Экхард. — Я же демон, королева. Я вижу, как души летают по миру. Вижу, как они переходят из мира в мир, как путешествуют и как угасают. И тебя я вижу насквозь; знаю, откуда ты. Знаю — кто ты, и знаю, что твоя душа заняла чужое тело, а хозяйка его, Авриэль, просто выпорхнула из него вон. Не пугайся; я не собираюсь трубить об этом налево и направо. И я не делал ничего, чтобы нарочно это разузнать и разнюхать. Я просто это знаю. Это в моей природе.

— И чем же ты собираешься возродить Эрандила?

Демон кивнул на депутатов.

— Сначала проголосуй. Они ждут.

Аврора, словно завороженная его пылающими глазами, медленно подняла руку вверх.

— Кто за то, — произнесла она, — чтобы Эрандил и его демоны могли свободно жить наравне со всеми нами в нашем мире?

Гномы и орки, как один, задрали руки вверх.

— Единогласно, — подвел итог Экхард, и магия вокруг него погасла, схлопнулась. — Благодарю за оказанное мне высокое доверие. Я оправдаю!

– Ур-ра! — завопили гномы. — Даешь всем наркомовских!

— Наркомовских, — автоматически повторила вслед за ними Аврора.

Пока эльфийки обносили радующихся депутатов выпивкой, Экхарт повернулся к Авроре и поманил ее к себе пальцем.

— Теперь говорить можно, — произнес он. — Передай Эрандилу, королю Волонии, что его дочь не покинула эти земли навсегда, как можно было бы подумать. Она не умерла бесследно, не сошла в серый мир теней, где все превращается в ничто. Она ближе, чем он думает. Есть один древний манускрипт… такой старый, что язык, на котором его писали, уже почти непонятен эльфам. Но я думаю, Эрандил все же сможет его разобрать. Так вот, в этом манускрипте написано — если вы не верите мне, Демону, то ведь поверите древним легендам? — что однажды родится эльфийская принцесса, кроткая, добрая и прекрасная. Ее душа будет полна света и желания подарить всем счастье и мир. Но только одного этой принцессе не будет хватать: мудрости. Она не будет верить в мир и в эльфов, что его населяют. Она будет погружаться в пучину страха и отчаяния, пытаясь противостоять надвигающемуся горю. И не вынесет. Она умрет; исчезнет, уступив свое тело той, что сможет предотвратить беды. Принесет себя в жертву, а может, малодушно убоится начертанной на роду борьбы… всего того, что ты пережила, королева.

Экхард помолчал.

Странно, в устах порочного Владыки Демонов старая легенда оживала и звучала особенно торжественно и свято.

— Но это слишком добрая, слишком чистая душа, — с ноткой сожаления произнес Экхард. — Она не заслужила такого печального конца. Она отдала себя, она сгорела, чтобы всех спасти. Но так быть не должно. Поэтому магия дает ей еще один шанс. Ей и тебе, Аврора. Ты носишь дочь; и в ней уже зреет, просыпается душа Авриэль. Она привела в этот мир тебя — теперь у тебя перед ней должок. Ты вернешь в этот мир ее. Эрандил поверит мне. Стоит только ему увидеть твою новорожденную дочь, как он поверит в каждое мое слово. И оживет снова.

Этот манускрипт находится у вас; помнишь перепуганного писца, которому Эль Даар диктовал свои повеления по поводу вашей свадьбы? Эта бумага была в его руках. Поверх древних рун писец нацарапывал какие-то ничего не значащие глупости про скатерти и тарелки. Но стоит эту бумагу показать полной луне, как письмена проступят, и пророчество можно будет прочесть.

Аврора стояла, потрясенная. Положив руки на живот, она чувствовала, как беспокойно толкается дитя в ее чреве.

— Это жизнь, Аврора, — произнес Демон, разведя руками. — Вечный круговорот. Вечная борьба и вечное движение. И это неплохо. Неплохо…

Экхард тряхнул головой прогоняя сентиментальные мысли, и хлопнул надувшую губы Корраниэль по заднице.

— Пошла тележки красить, грешница! — порычал он.

Эпилог.

Эпилог.

https:// /konstantin-fres-p105326

Эль Даар любил встречать закат в саду, когда последние солнечные лучи окрашивали кору деревьев в прозрачный пурпурный цвет.

Тогда ему казалось, что кругом все, тихое и умиротворенное, чего-то ждет, а потом, дождавшись, вздохнет с облегчением.

И он знал, чего ждет его земля: крохотной светлой звезды, блестящей точки над кронами деревьев. Раньше ее не было, но с рождением дочери, белокурой Авриэль, эта звезда внезапно появилась на небосклоне, приветливо глядя на расцветающую внизу землю.

Когда она появлялась, Эль Даар вздыхал с облегчением, хоть и тайно, и склонялся над колыбелью, в которой спала его маленькая дочь. Быть правителем — эта роль Эль Даару была понятна и знакома. Теперь он учился быть заботливым мужем и отцом. И нужно сказать, это ему нравилось, хотя и было тревожно. Он вспоминал печальную историю первой Авриэль и снова тайком вздыхал, думая о том, что ему нужно будет научить дочь быть сильной.

Сильной и мудрой.

А гореть решительностью ее научит Аврора.

— Да, в этом ты прав, — угадав тревожные мысли Эль Даара, произнес Эрандил. — Это была наша ошибка, наше упущение. Мы не научили Авриэль надеяться, верить и бороться. Она, может, и хотела бы бороться, но не знала как. Верю, что у вас с Авророй это получится лучше. Должно получиться! Видеть, как твой ребенок угасает и уходит — невыносимо…

Алые лучи окрашивали щеки ребенка самыми прекрасными в мире румянами, запах роз наполнял тонкие, чуть вьющиеся волосы малышки. Рядом, на белоснежных кружевах подушки, спал наглый толстый Пионер. В небе, с реактивным воем, оставляя белый след, пронесся дракон Васильевских авиалиний. Неясным отзвуком в высоте проплыло: «Ы-а-а-а-а-а-а, Таги-и-ил!». То радостные пассажиры испытывали всю прелесть воздушной ямы.

Гномы почему-то сочли кота своим пионерским божеством и тайком от гневающейся королевы приносили ему дары. Подношения в основном состояли из жареного мясца и рыбы, запеченной на углях, и Пионер махом растерял свою пионерскую стройность.

Он стал наглым, перестал пугаться бородатых рож, приветливо скалящихся ему из кустов — «Ы-ы-ы-ы!», — и, прогуливаясь по королевскому саду, то и дело останавливался, щуря кошачьи пронзительно-янтарные глаза, чтобы принять очередной подарок.

Королева Аврора гневалась, глядя, как ее питомец медленно, не верно превращается в волосатый буржуазный шар, и ругалась на гномов. Но отловить всех дары приносящих не получалось. И кот продолжал вести свою сытую, легкомысленную буржуазную жизнь.

Наевшись от пуза, он тщательно вылизывал лоснящийся от сытости мех и забирался спать в колыбель к маленькой принцессе, фырча ей свою немудреную, но уютную песню.

— Мы постараемся, — ответил Эль Даар, и тут же поправился: — Мы сделаем все, чтобы принцесса Авриэль, с ее нежной и ранимой душой, достойно прожила отведенную ей жизнь.

— Это радует меня и наполняет новыми силами, — улыбнулся Эрандил. — Я, как старое дерево, в которое ударила молния, снова оживаю и снова радуюсь жизни.

Внезапно в саду раздался какой-то шум; да такой сильный, что спящий Пионер вздрогнул, проснулся и быстро поднял голову, размышляя, бежать ему или все же спать дальше.

По дорожке шла разгневанная и прекрасная Аврора в окружении галдящих гномов. Щеки ее раскраснелись, волосы развевались, тонкие эльфийские одежды очерчивали стройные ноги.

Гномы вопили, размахивали руками и, похоже, разбившись на два лагеря, о чем-то яростно спорили. Того и гляди, подерутся.

Эль Даар не стал дожидаться, когда эта галдящая толпа налетит на его тихое место для уединения, и лишь указал пальцем на самого громкоголосого гнома. Тот смолк, как по команде, и следом за ним замолчала вся толпа. К колыбели принцессы делегация кралась уже на цыпочках.

— Дорогой, — шумно и сердито сопя, произнесла Аврора, добежав до Эль Даара. — Нам срочно нужен вытрезвитель!