Наследие предков - Валерия Дашкевич
Интересно девки пляшут, а если я не хочу?
- Благодарю, а можно посижу и посмотрю?
- Как хочешь, но смотри мне, без самодеятельности. -”Да больно надо, что я, сам себе враг”.
Я устроилась себе преспокойненько под деревцем на солнышке, закрыла глаза, так хорошо, то состояние, наконец-то, ушло, и разум прояснился. Солнечные лучи нагло лезли в глаза, щекотали лицо, я зажмурилась и улыбалась.Тепло и хорошо. Я слышала его, весь мир пронизан окружающей тишиной, умиротворением и покоем. Только легкие чужеродные вибрации летали в воздухе, отчего мир переживал, звал на помощь. Беспокойство и тревога пронеслась с кличем. Энергия в воздухе натянулась, как струна, мир ждал, и он пришел. Он сдерживал ту мощь, что пыталась проникнуть в мир. Внутри меня все воспротивилось чужеродной энергии и отважно устремилось на помощь. От накатывающей активности меня выгнуло, и я упала на правую сторону. Пыталась унять тревогу, но мои попытки были тщетны. Слышала, меня звали, но мне было все равно, все мое существо стремилось туда, оно требовало, чтобы его выпустили.
- Дай ему свободу, перестань бороться, - донесся до моего подсознания тихий, проникновенный голос учителя.
Страх - это то, что слышала; кто-то внутри меня требовал свободы, а я совершенно ничего не понимала. Беспокойство мира усиливалось, как и усиливалось мое внутреннее желание быть там, рядом. Энергия волной била ключом в теле. Меня разрывало от противоречивых чувств.
- Открой глаза. Смотри на меня, - донесся до меня проникновенный голос. Открыв глаза, я утонула в бездонной синеве глаз. - Вот так, молодец, а теперь отпускай. Давай, не бойся, - старалась сделать, как говорит мне учитель, отпустила страх, а вместе с ним и того, кто рвался на свободу.
Мое сознание раздвоилось, от этого я-человек удивлялась. Зрение стало несколько расфокусированным и двухплоскостным. Огромные ладони, что держали мою голову теперь казались ГРОМАДНЫМИ. Перевела взгляд туда, где когда-то лежали мои ноги, я их не видела. По ощущению они резко сократились, как и все мое тело. Мне казалось, что я в разы сократилась. Забеспокоилась, попыталась убрать чужие руки.
- Тише, тебе нельзя крылом двигать. - “Крылом, каким крылом?” - от беспокойства еще сильнее завозилась. И попыталась ущипнуть клювом. ”Клювом? Постойте, какой, на фиг, клюв? Я что, превратилась в птичку?. Почему не в кошечку, ну или хотя бы в волка, нет, я - птичка. Уму не постижимо!”
- Дайте мне корзно, - попросил он кого-то: ”А мантия ему зачем?”- это заставило меня еще сильнее волноваться. Страх, что меня сейчас завернут в ткань. - Успокойся, никто тебя не будет заворачивать; смотри, ты сейчас мне всю руку раздерешь когтями, - мне позволили посмотреть на мои коготки. Я увидела длинные пальцы с заостренными острыми когтями, на белой рубашке мужчины проступала кровь. Разжав когти, я вдруг поняла, что я продолжала быть собой, в другой форме, но сознание мое. Прислушалась к себе: особых изменений нет, только разве что мир воспринимался четче, прекрасное зрение и отменный слух. И так захотелось расправить крылья и взлететь, парить в воздухе. Я ощутила себя хищной птицей. Инстинкты брали свое, меня манило чистое, ясное небо.
- Тихо, тихо, тебе еще рано. Ты сейчас не сможешь взлететь. Не теряй самоконтроль. Слышишь? - постепенно слова преподавателя стали до меня доходить, до моего птичьего сознания. Как бы меня не манило небо, понятие, что у меня сломана рука, а значит и крыло, и мне каким-то чудом нужно еще вернуться свою прежнею форму “Человека”.
- Молодец. Потерпи, Дарослав, уже пошел за лекарем.
“Ну да, он будет очень рад видеть меня снова”.
Минут через пять пришел мой друг с Милорадом, тот, улыбаясь самой искренней улыбкой, проговорил:
- Я знал, что ты вернешься в лечебницу . -“Нострабус, блин, настрадал. А мне не смешно.” - Сейчас ты возвращаешься к своему облику. Или лучше это сделать в лекарне? - “Может еще карты возьмешь и погадаем, а, лекарь?”
- Думаю, лучше в лекарне, - наконец, внес дельное предложение Семидар.
- Хорошо, кто его понесет? - “Ой, мамоньки, только не говори,”шо” ты птичку боишься с отбедикюренным маникюром”.
- Давайте, я, - сказал Дарослав и аккуратно взял меня двумя руками. - Ты только не поцарапай меня, финист. -”Обалдеть, я — финист, ясная соколушка, жалко, в зеркало на себя не посмотрю”. Проходя мимо здания, я всячески выкручивала голову, пытаясь рассмотреть себя.
- Хочешь на себя посмотреть? - “Кажется, меня понимают, конечно, хочу, давай, ну, поднеси к окну, ну, что тебе стоит”. - Хочешь? Ладно, сейчас покажу. Ты очень красивый финист с необычной окраской, - мы вошли в помещение, шли по серым коридорам лечебницы. Меня, наконец-то, поднесли к зеркалу. На меня в зеркало смотрело лупоглазое чудо с моими глазами и с рыжим оперением, сантиметров пятидесяти росту, коренастое, с клиновидными крыльями, длинными пальцами с острыми когтями, крючковатым зубчатым клювом. ”Странно, почему рыжее, ага, оперение на голове чуть темнее. Не помню, чтобы соколы были рыжие”.
- Все, рассмотрели? Пойдемте, - мы прошли в палату.”А комнатка-то знакома”.
- Как видишь, только белье поменяли, еще никого не селили, как знал, что ты сегодня вернешься. -”Ладно, подкол засчитали, что дальше, профессор?” - как будто прочитав мои мысли, он выдал:
- А дальше ты возвращаешься в свое тело. Просто возжелай это, - я вспоминала, как это делал Вадим в первый раз, он легко перешел в обратную форму. Прикрыла глаза, постаралась представить себя, и у меня получилось. Сильная боль в левой руке и в ребрах.
- Ну вот, что я и говорил. На руку накладываем обратно повязку, ребра, хорошо что ты их не повредила, - мне протянули какую-то настойку. - Выпей все, это обезболивающее. Мазь сама вотрешь в ребра, - мне указали на столик, куда он поставил баночку. - Так, рука; дай я ее еще раз посмотрю, надеюсь, ломать не придется, - Милорад внимательно осмотрел мне руку. - Нет, только повязка. Тебе повезло. Ты чем думала, когда перевоплощалась?
- Да не хотела я,
