Магия прорывается - Илона Эндрюс
Хью преодолел последние несколько ступенек и остановился у двери. На нем все еще были джинсы, заправленные в высокие сапоги для верховой езды, черный шерстяной свитер и простой плащ, забрызганный грязью и тающим снегом. Перчатки защищали его руки. Его рост и широкие плечи гарантировали, что люди будут держаться на расстоянии, но если бы он натянул капюшон на лицо, то не слишком выделялся бы. Хью и его неприметная манера.
Теперь капюшон был опущен. Я внимательно вгляделась в лицо Хью, ища хоть какие-нибудь следы ран, которые мы с Кэрраном оставили на нем. Я понимала, что их там нет, но мой мозг отказывался признавать это. Я просто ничего не могла с собой поделать. Никаких старых шрамов на квадратном подбородке или рассеченной челюсти. Никакого намека на раздавленный хрящ в носу. Я посмотрела выше и наткнулась прямо на его глаза. Они были полны высокомерия, силы и юмора. Хью веселился.
Я достала тряпку из кармана и начала чистить «Погибель», проводя тканью по светлому лезвию.
За Хью следовал Ник. Он был в одежде и выглядел ничуть не хуже. Рядом с ним шла женщина, по меньшей мере, лет пятидесяти, но сильная и подтянутая, и сложенная так, словно могла пробить танк. Ярко-красная, перевернутая буква «Т» красовалась на ее левой щеке. Краска была размазана, надпись, вероятно, была нарисована пальцем. Это означало «Уат» — шестая буква алфавита огама, используемого древними кельтами, что означало ужас или страх. По словам Ворона, Уат заслужила свое имя. Мой приемный отец нашел ее много лет назад. Она состояла в команде его элитных солдат, которые позже составили костяк Ордена Железных псов. Должно быть, Хью унаследовал ее. Я понятия не имела, что она все еще жива. Ворон знал, как их выбирать.
Хью щелкнул пальцами. Ник и Уат отступили, сделав пару шагов вниз по лестнице, и стали ждать.
Хью стянул с руки перчатку и потянулся к двери. Его защитное заклинание вспыхнуло зеленым и исчезло. Его пальцы коснулись невидимой стены моей кровной защиты. Он толкнул.
Я продолжала чистить меч.
— Умная девочка, — сказал Хью.
— Учусь по ходу дела.
Он сунул руку под плащ и вытащил маленькую белую бутылочку.
— Что это?
— Ибупрофен, — сказал он. — От твоей головной боли. Я знаю, что она у тебя есть.
Хью — добрый и внимательный массовый убийца. Всегда думающий наперед. Хью потряс передо мной бутылкой.
— Нет, спасибо. Я уже получила свою ежедневную дозу яда.
Хью улыбнулся.
— Что смешного?
— Чем больше ты сопротивляешься, Кейт, тем больше я узнаю о тебе.
— Узнал что-нибудь интересное?
Он стал расхаживать по лестничной площадке. Казалось, он каким-то образом стал больше после нашей встречи на Черном море. Выше, шире, сильнее. Возможно, это моя память играет злую шутку, а может быть, это просто плащ.
— Ты можешь взломать мою защиту. Этим утром я знал об одиннадцати людях в мире, которые могли бы. Теперь их двенадцать.
— Пу-пу-пиду.
Хью пожал плечами.
— Знаешь, что я ненавижу в этом городе зимой?
Чем дольше мы продолжали разговаривать, тем больше времени я выигрывала для Дерека, Асканио и Роберта, чтобы разобрать потолок. Я приподняла одну бровь.
— Эм?
— Здесь так чертовски холодно, я бы не выпустил собаку на улицу, но снега нет. Есть только эта гадость: не дождь, это не снег, какая-то замерзшая грязь, падающая с неба. — Он оперся рукой о стену рядом с дверью. — Я предлагаю, чтобы мы прекратили это. В новом отеле Four Seasons есть вип-люксы. Я останавливался там во время своей последней поездки сюда. Мы попросим их развести для нас камин и спрячемся в комнате, где жарко, сухо и уютно. Мы закажем немного еды, приличного вина и поговорим.
— О чем же мы могли бы поговорить?
— О будущем.
Я притворилась, что размышляю об этом.
— Я пас.
Хью сверкнул зубами в растянувшейся улыбке. Перед тем, как голодный тигр набрасывается на свою добычу, он скалится точно так же.
— Где Хибла? — спросила я.
— Хибла переведена в другое место.
— Куда?
— Забей, — сказал он таким добродушным тоном, словно мы сидели где-нибудь в баре, пили вместе, и я рассказывала ему о коллеге, которая меня раздражала. — Ее трудно убить, и она не стоит того, чтобы тратить на нее время.
— Когда ты увидишь ее, дай ей знать, что я выбрала для нее место могилки. С надгробием и всем прочим.
— Как насчет вот чего: если ты пойдешь со мной, я доставлю ее тебе. Ты можешь играть с ней столько, сколько хочешь. Я даже исцелю тебя, если она тебя разорвет.
— Все еще пас.
— Тебе стоит передумать. Просто дружеский совет.
— Я так не думаю.
Хью наклонился вперед, в его глазах стояло веселье, и он медленно оглядел меня с головы до ног.
— Ты хорошо выглядишь.
Пощади.
— Отличный ход — отпустить Дори. Если я не выдам ее, ты устроишь кровавую бойню, и в этом будут обвинять меня и альф. Если мы все-таки выдадим ее, мы будем выглядеть слабыми, и наши собственные люди потеряют доверие к своему руководству. В любом случае, Стая дестабилизирована, а я плохая.
— Ты начинаешь понимать, как ведется игра, — сказал Хью.
— Есть и третья возможность. Я могла бы убить Дори и бросить ее труп к твоим ногам.
— Я так не думаю.
Он сказал это с абсолютной уверенностью, ни секунды не колеблясь. Заметка для себя: если блефуешь, то делай это уверенно.
— Почему нет?
— Потому что тебя могут неправильно понять. Если ты убьешь Дори, каждый оборотень, который когда-либо нарушал закон, будет задаваться вопросом, будет ли он следующим в твоем списке убийств. Если ты пойдешь этим путем, никто не последует за тобой. Я ублюдок, но даже я не убиваю своих людей, если в этом нет крайней необходимости.
— Нет, ты просто сажаешь их в клетки и позволяешь медленно умирать от голода.
Он закатил глаза.
