Стать Медузой (ЛП) - Хамм Эмма

ГЛАВА 38

— Спи сладко, мой мальчик, — Алексиос поцеловал Хрисаора в лоб.

Мальчик вырос с их последней встречи. Прошло несколько часов, но он мог поклясться, что это был не тот же ребенок, какого он привел в убежище Данаи. В глазах Хрисаора была тень. Знания, которых не должно быть у мальчика.

Или, может, он просто смотрел слишком глубоко. Алексиос должен был позволить ему быть ребенком, а не богом, каким он родился. Если его отец смотрел на него иначе, то мальчику приходилось быстро расти.

— Спокойной ночи, отец, — Хрис устроился удобнее на мягкой кровати, Даная дала им одеяла. — Тут так удобно.

— Отличается от того, как мы спали, да? — Алексиос сел на край кровати. Его ладони свисали с колен, он опустил голову. — Я рад, что тебе тут нравится, Хрисаор. Это мир, который я хотел тебе показать. А не начинать путешествие по миру, чтобы спасти твою мать.

Хрис вытащил золотую ладонь из-под одеял. Он коснулся пальчиками ладони Алексиоса, и вдруг все стало хорошо. Все успокоилось, словно маленький бог влил магию в его вены и придал ему сил двигаться дальше.

— Я рад, что ты захотел спасти честь моей матери, — сказал Хрис. — Это было очень… познавательное путешествие, отец. Ты научил меня многом за время вместе, никакой другой бог это не испытывал. Я благодарен за это.

— О, — он ощущал, что что-то в груди утихло. Словно узел развязался после многих лет, за которые он затянулся. — Я рад, что ты так думаешь.

— Теперь поговори со своей матерью, — Хрисаор укутался в одеяла, снова стал ребенком. — Я хочу спать, отец.

— Так и должно быть. День был насыщенным, — он склонился и снова поцеловал Хрисаора в лоб.

Он вышел из комнаты, разум затуманили тревожные мысли. Мальчик с каждым днем был все ближе к становлению богом. Алексиос поступал правильно? Он помогал Хрису видеть хорошее в смертных и убеждал его быть не таким богом, как на горе Олимп? Или только делал все хуже?

Он прошел на маленькую кухню, где Даная разводила огонь в камине. Она оглянулась и фыркнула.

— Переживать, что растишь их неправильно, это нормально.

Алексиос потер шею.

— Мои мысли так очевидны?

— Ясные, как день, милый, — она указала на стул неподалеку. — Присядь. Нужно многое обсудить, и я хотела бы скорее покончить с этим.

Как и он. Алексиосу не нравилось предавать друга. Ему еще меньше нравилось, что это могло дойти до боя. Персей все еще был сыном Зевса. Он мог убить Алексиоса одним ударом.

Он сел, куда она указала, и ждал, пока Даная начнет. Она была одной из самых умных женщин в его жизни. Если кто и знал, как одолеть Персея, то это она.

Даная подвинула поленья в огне и вздохнула.

— Мой сын не вернется, пока не узнает, что я в опасности. А я буду, потому что собираюсь вернуться к Полидекту.

— Что…

— Не перебивай, Алексиос. Я вернусь и сбегу, как делала раньше. Он все еще не знает, как я улизнула в первый раз. Это даст людям шанс говорить о том, как я вернулась, и Персей сразу появится, — Даная посмотрела на него, ладони дрожали. — Персей будет в замке, с ним можно будет поговорить. Но я не обещаю ничего насчет того, что он тебе ответит, милый.

Алексиос сам не знал, как Персей ответит. Но это было не важно.

— Между нами многое не высказано, — ответил он. — Потребуется время.

— Думаю, Персей попробует убить Полидекта, а потом у нас будет много дел. Нужно время, и Персей должен поговорить с тобой, — она повернулась к огню. — Даже если это последнее, что он хочет делать. Уверена, его провал насчет Медузы и тебя гнетет его.

Нет. Персей вряд ли понял, что сделал. Алексиос не считал, что Персей жалел о своих поступках. Герой уже не был мальчиком, который переживал, что его действия отразятся на его характере. Он был героем, которые преодолел все обстоятельства и стал бессмертным.

Как Персей и говорил годы назад. Он станет бессмертным, потому что его имя люди будут произносить веками. Может, он останется бессмертным, став персонажем в книге.

Он вздохнул, склонился и сжал голову руками.

— Когда ты хочешь начать свой план, Даная?

— Немедленно. Я пойду сейчас. Дай мне пару недель, и ты услышишь о возвращении Персея.

Алексиос кивнул.

— Кто скажет мне о его возвращении?

— Все королевство говорит о герое, спасшем их от жуткого морского монстра. Они сообщат, — она встала и взяла гиматий, висящий у двери. — Будь готов, Алексиос. Боюсь, у тебя не будет шанса, если ты помедлишь.

Она ушла, и Алексиос остался ждать. Он мог только сидеть в доме, где Даная скрывалась. Хрисаор был не против ожидания. Он стал подростком за пару дней. Его золотое тело тянулось, и он уже мог смотреть в глаза Алексиоса, когда вставал.

Он стал расти быстрее, или Алексиос просто замечал, как быстро мальчик превращался из ребенка в кого-то еще.

И он был очень красивым. Хрисаор влюбил бы в себя много женщин, если бы вышел из дома. Его золотая кожа меньше пугала, а больше придавала ему божественный облик. Он выглядел красиво и странно.

Его маленький мальчик, которого он растил, как своего, был почти мужчиной. Или правильнее было думать, что мальчик превращался в бога на его глазах.

И было видно мерцание силы под кожей Хрисаора. Алексиос видел такое только у олимпийцев, и он гадал, выбрал ли мальчик быть богом, не сказав Алексиосу.

Хотя таким был план, ему все еще было не по себе.

Наконец, он услышал слова, которые выпускали его и сына из укрытия. Мимо прошел житель, говорящий о герое, который вернулся домой. Этот герой сделал все, чего просил Полидект. Невозможное было возможным для сына Зевса, который обошел мир и получил то, чего хотел Полидект. Королева Даная точно освободится теперь из его рук.

Они все соглашались, что Полидект как муж был хуже, чем как король. И было сложно разочаровать, когда планка стояла низко.

— Идем, — Алексиос взял их плащи. — В этот день мы вернемся в замок. Мы встретимся с тем, кто убил твою мать.

Хрисаор был не так воодушевлен, как думал Алексиос. Мальчик встал, словно был стариком, который долго нес вес мира на своих плечах.

— Я не буду с ним биться, отец, как ты и просил.

— Мы вернем ее голову благородным путем, — Алексиос был спокоен с мальчиком. Он думал, что будет нервничать из-за Хрисаора. И мальчик сорвется и все испортит.

Но он вырастил не такого сына.

Алексиос на остатки золота нанял корабль, который доставил их на остров Серифос. Он стоял рядом со своим высоким сыном, пока они неслись по водам. Они добрались за несколько часов, но этого хватило, чтобы тревога выросла внутри него.

И когда они сошли с корабля в толпу людей, он понял, что даже тут Персея считали героем. Некоторые были в восторге, другие нервничали так, что не могли говорить даже с соседями. Они смотрели на небо, словно Персей мог опуститься с облаков.

— Смотрите! — закричал кто-то, указывая на воздух. — Вот он!

Алексиос едва дышал. Он поднял голову и понял, почему все в толпе считали Персея бога. Он летел на Пегасе по небу. Сияющие крылья коня были такими сильными, что порывы ветра били по ним. Андромеда сидела за ним, такая красивая, что могла сравниться с Афродитой.

Они пролетели низко над толпой, чтобы все увидели красивого героя, его красивую невесту и коня, который отрицал всю логику.

Тот же, кто закричал первым, указал:

— Смотрите! Это знаменитый мешок!

Так и было. Мешок, который он помог Персею получить, с головой его любимой, словно она была просто побрякушкой. Персею было плевать, считал ли это кто-то жестоким. Таких людей было мало, ведь у героя было жуткое сокровище.