Под крылышком у ректора - Кристина Юрьевна Юраш
- Глаза, - подняла я брови. – Рот. Брови…
- Если есть глаза и рот, значит дама– не урод, - сурово пошутил ректор, в духе боевых магов. – Ты в себе накопила все нужные качества!
- Слабое утешение, - скривилась я.
- Просто я не умею делать комплименты, - мрачно произнес ректор, наклоняясь и всматриваясь в мое отражение.
- А как вы с девушками знакомились? – спросила я, понимая, что лезу не в свое дело. – Если не умеете делать комплименты?
- Ждал, когда они упадут к моим ногам и выбирал самую красивую, пока она валяется в отключке, - усмехнулся ректор.
- А если серьезно? – спросила я, понимая, что личная жизнь ректора интересует меня куда больше конкурса.
- Раньше были суровые времена. Увидел, оценил, догнал, закинул на плечо – вот и вся любовь, - снова усмехнулся ректор.
- Эм… - опешила я, даже не зная что ответить на такие ухаживания. – А как же комплименты.
- Зачем комплименты? Я схватил, значит, красивая! Этого вполне достаточно, - удивился ректор, поражая меня своей биографией.
- А как же цветы? – спросила я, перечисляя. – Конфеты, свидания?
- Вывалил на нее сундук золота – вот тебе и конфеты и свидания, - снова улыбнулся ректор. – Заодно не убежит. Попробуй далеко убежать, когда на тебе двадцать пять килограмм золота!
- А признания в любви? Как же всякие безрассудства? – снова спросила я, представляя громыхающую золотом красавицу.
- Если я уложил целое войско, а потом трупами выложил под ее окном: «Я тебя люблю!» - считается? – спросил ректор.
Значит, у него были девушки. Интересно, где они? Наверное, умерли…
- Н-н-наверное, - ответила я, не понимая, шутит он или нет. – Ой, время идет, а мне нужно платье шить. Хотя, я даже не представляю себе как. У вас есть какая-нибудь книга по магическому шитью?
Ректор вернулся через десять минут, неся толстую книгу: «Магический портняжка. Ускоренный курс».
- Эм… Надо сначала отмерить, - замялась я, разворачивая ткань и подглядывая в книгу. – А потом заклинанием ножниц… А что отмерять? Так, читаем сначала! Нужно сделать магическую выкройку! Так, а из чего ее делать? Кто знает?
- Я так понимаю, что все очень плохо, - мрачно усмехнулся ректор. – Раздевайся! Сейчас будем мерить!
- Вы умеете шить платья? – удивилась я, глядя на сложные выкройки и сотню заклинаний.
- Еще нет, - усмехнулся ректор, беря отрез ткани и прищуриваясь в мою сторону. – Стой и не вертись! Сейчас что-нибудь придумаем!
- А раздеваться обязательно? – робко спросила я, когда рука замерла на верхней пуговице. Я так и не решалась расстегнуть ее и вертела в пальцах.
- Нет, будем делать платье на вырост! – скомандовал ректор, словно полководец.
- У меня такое чувство, словно вы не платье шьете, а армию в бой посылаете, - заметила я, осторожно расстегнув пуговицу. Под платьем были только трусы. Те самые. Розовые. И заклинание бюстгальтера.
- Именно. Я посылаю в бой армию нервных клеток, - отчеканил ректор, поторапливая меня.
- А вы можете отвернуться? – робко спросила я, стесняясь до невозможности. Пока мои сокурсницы изучали анатомию человека на прибалдевших «образцах», я учила ее по книгам и схемам.
- Хорошо, - послышался суровый голос. Ректор развернулся и замер, пока я осторожно снимала рубашку и юбку.
- Ой, а можете не смотреть! – взмолилась я, краснея и отводя глаза.
- Так, иди сюда! – послышался голос ректора, а меня поставили на пол в центре комнаты. Он прищурился, словно подозревая или меня, или лежащую на столе ткань в страшных преступлениях.
- Нужен … стул! – внезапно произнес ректор, скребя ножками моего стула по каменному полу комнаты. – Залезай!
Я стояла на стуле, словно статуя, даже не зная, что и думать. «Платье состоит из «нагрудника» и «все, что в низу болтается», - слышались рассуждения ректора, который стащил со стола ткань и стал набрасывать ее на меня.
- Не пойдет, - вздохнул ректор, отойдя на пару шагов и склонив голову. Его красивые глаза снова подозрительно сузились. – Или ты не идешь этому цвету. Или он не идет тебе.
- Наверное, я просто не похожу к ткани, - согласилась я, в надежде, что сегодня в комнату никто не войдет. Интересно, а как другие факультеты выкручиваются? Или они собираются где-то и шьют платья? Или на факультете всегда есть кто-то, кто знает в этом толк?
- Снизу надо намотать больше! – постановил ректор, поглаживая подбородок.
Он тут же перемотал ткань, снова оглядывая меня с головы до ног.
- Голова смотрится неплохо, - заметил ректор, обходя меня со всех сторон. – Все остальное так себе!
Он открыл книгу, глядя на выкройки. Брови его хмурились, а он искоса поглядывал на меня, убирая выбившуюся прядь волос обратно за ухо.
- Ага, - слышался его голос. А я встала на цыпочки, чтобы понять, с чем он там соглашается. – Угу! Ну… Ага!
Твердым шагом ректор двинулся в мою сторону. Он стянул с меня ткань и вырезал в ней дырку.
- Голову просовывай! – скомандовал он. На полу лежал целый рулон ткани, а спереди и сзади свисали две полосы.
- Полдела сделано! – обнадежил ректор, снова отходя на несколько шагов. Он полистал книгу, зыркая на меня.
- Теперь… - произнес он, беря тесьму и обматывая ее вокруг моего пояса. – Почти!
- Я в таком виде никуда не пойду, - вздохнула я, осматривая «платье».
- Не мешай! – предупредил ректор, отходя в сторону. – Я сейчас буду вырезать!
- Что? – перепугалась я. Взгляд ректора почему-то был очень многообещающим. С таким лицом вырезали города, деревни и… и…
